– Я звала, она отказалась, – процедила я, мысленно насмехаясь над хваленой безопасностью за плечами у генерала. Меня уже покатали на огнедышащем драконе, да-да. – Боюсь, она сочла твое внимание слишком навязчивым… брат.

– Горько это слышать. Впрочем, мне есть, кем ее заменить, – холодно бросил чертов Магеллан. – Прокатимся? Твоя Эстерелья наверняка соскучилась…

Он решительным жестом собрал бумаги в стопку, сложил в ящик и с хлопком, от которого у меня онемели ноги, задвинул тот в письменный стол.

– К-куда?

Видят богини, я накаталась на сотню вечностей вперед.

– До деревни. За ней есть разрушенный храм, местные отреставрировали его и превратили в театр… Впрочем, тебе ли не знать, сестренка? – сам себе напомнил Габ. – Ты давно бывала в театре, Гала?

– И не вспомню уже, – пожала плечами, отступая на пару шагов.

– В детстве ты любила постановки с масками. Когда каждый может быть кем угодно, – задумчиво бубнил герцог. – И каждый актер отыгрывает роль до конца…

– Да причем тут театр?

У нас вроде как война!

– Спектакль репетировали заранее, как только начался сезон Триксет. Первая зимняя постановка, – с наигранным вдохновением прохрипел Габ. – Из-за эвакуации Гариэт велел перенести представление в деревенский храм. Это недалеко отсюда и вполне безопасно.

– Ты шутишь? – я обомлела от удивления. – У вас туманы, демоны, рубежи… А вельможи не хотят отложить развлекательную программу?

– Это же Гар, – герцог пожал плечами и горько усмехнулся. – Не может и дня просидеть в четырех стенах. Тем более на спектакль съедутся даже те, кто вчера отбыл в свои имения и не был приглашен в Грейнхолл. Радость заманчивых встреч многих заставляет забыть о долге и военном положении.

А, ясно… На постановку прибудут розовощекие любительницы сочной травки. Они блудливых кворгов и из-под сугробов выманят!

– Я не собирался ехать, – скованно признался Габ. – У меня хватает дел здесь. Но у Джарра все под контролем, и… я подумал о тебе. Ты ведь непоседа похлеще Гариэта? Чудо, что до сих пор никуда не ускакала.

– Нет-нет, я лучше останусь тут, – ожесточенно замотала головой. – Тэр Вольган много задал для самостоятельного изучения…

– Решено. Едем, – выдохнул Габ и набросил на плечи мундир.

– Сейчас? Верхом?!

– Что тебя смущает?

С ноющей под сердцем тревогой я заглянула в щель между штор. За стеклами, облизывая серые сугробы, расстилалась темнота. В небе, прошибаемые световыми разрядами, нависали черные тучи, готовые разродиться то ли градом, то ли снегом.

– Погода портится. Может, лучше в экипаже?

Из него меньше шансов увидеть настоящую Галлею, рассекающую по деревне на личной харпии.

– Как тебе угодно, сестра. Я прикажу заложить, а ты надень выходное платье, – он стукнул картонкой по поверхности стола и огрел мой халат тяжелым взглядом, словно гигантским молотом. – Что-нибудь… более подходящее для торжественного момента.

Глава 3

Под укоряющим взглядом грумля я натянула на чужое тело чужую одежду и навесила на чужое лицо чужую улыбку. С ямочками.

Что там пробубнил Габ себе под нос? Что актеры должны отыгрывать роль до конца, даже если их личный «Титаник» идет ко дну?

Я справлюсь, справлюсь… Ради принцессы, что защитила меня в страшный час ценой свободного статуса. Ценой права на истинную любовь.

– Пффхрю-юмм… – выдал Грю, оценив мои старания у зеркала.

– Отвернись. Без тебя знаю, что все плохо!

Одеваться пришлось самой, без Эльяны. Я взволнованно крутилась перед туалетным столиком, понимая, что должна соответствовать. Во-первых, Габриэлу, герцогу Грейнскому, что выводит в свет младшую сестру. Во-вторых, самой принцессе, озорной упертой красавице.

Белые шелковые перчатки облепляли пальцы второй кожей. Из изумрудного выреза робко показывалась стиснутая корсетом грудь. Под верхней пышной юбкой путались три другие, делая из меня многослойный тортик.

Распущенные волосы, подколотые у висков двумя грайнитовыми зажимами, угольно-черными волнами растекались по плечам. Финальным росчерком в самое декольте опускался медальон с дракошкой.

Надела бы Галлея такое? Или выбросила бы в урну, упрекнув величеств, что те пытаются сделать из летучей наездницы красивую куклу?

Накинув на плечи новую мантию принцессы, я вышла из Грейнхолла и с помощью кучера влезла в распахнутый экипаж. Габриэл уже ждал внутри. При виде меня его глаза довольно сверкнули, а поджатая челюсть чуть расслабилась.

Харпии огласили сумерки нетерпеливым ржанием, и экипаж дернулся с места. При первом же прыжке я завалилась на герцога и помяла о его твердое плечо все Галлеины кудряшки.

– Не понимаю, Габ, как ты можешь думать о театре, когда жуткий туман с рубежей ползает по столице… – недоуменно пробухтела я.

Сколько продлится спектакль? Успел ли Грю зарядить кулон? Выдержат ли четыре юбки напор кворга, если я сброшу маску в неудачный момент?

– Иногда время, проведенное с сестрой… благотворно сказывается… на делах военных… Думаю, очень скоро удача вернется к нам. И мы отбросим демонов в их миры на много сезонов вперед, – пробормотал Габриэл, не отводя взгляда от окна. – Почти приехали.

Древний храм с разрушенными внешними стенами и впрямь оказался сразу за деревней. Внутри горел свет, у ворот толпились брошенные экипажи. Чужие харпии жевали снег, кучеры дымили, собравшись в кучку у огненной чаши.

Давно ли я была в театре?

В прошлой жизни. В прошлом мире. Буквально.

Пару раз я затаскивала Ворошилова на постановки областного, в которых играла Регинка. Артемий скучал, постоянно отлучался в буфет, похрапывал в ложе… Я же глаз не могла отвести от захватывающего зрелища. Даже не замечала, что, возвращаясь из буфета, Тема пахнет чужими духами.

Храм выглядел заброшенным только снаружи. Внутри его славно отреставрировали, возвели новые стены, расставили обогревающие экраны и огненные чаши.

Внешнее кольцо служило театральным фойе. Тут сновали с подносами шустрые слуги, предлагая напитки и закуски. Разодетые гости бродили от одной шумной кучки к другой, приветствуя знакомых и обсуждая ужас поспешной эвакуации.

Отовсюду звучало «ох, я так перепугалась», «я так спешила, что позабыла…», «только сегодня мне доставили мою малышку…», «а мои платья… все платья… представляете, мне пришлось прийти в этом кошмаре».

Я скривилась. Чертова ярмарка тщеславия. Все ненатуральное, показное… Будто каждый сатарец сам пришел сюда в маске и старательно отыгрывал роль.

Впрочем, я была ничуть не лучше их.

– Иди в зал, Гала. Вот наши места, – прошептал Габриэл на ухо, сунул в руку приглашение и забрал мою мантию.

Заботливый жест оказался лишь поводом. Отправив сестру в герцогскую ложу, сам тэр Кворг поскакал уделять внимание прочим козочкам. Винторогим, принаряженным и обмазанным косметическими чарами.

С идиотским возгласом возмущения я узнала Сиеллу Ротглиф. Рыжая хэсса манила Габа откровенной улыбкой, и он плыл, плыл в ее цепкие лапки послушной «крупной рыбой».

Судак отмороженный!

Рядом с Сиеллой стояла незнакомая блондинка. Увидев герцога, она искристо рассмеялась и поставила штампик-поцелуй на покрытой щетиной щеке. То ли Катрисса, то ли Мирана, то ли еще какая соблазнительная нечисть.

Какая фамильярность… При живой-то мне.

Шмыгнув Галлеиным носом, вздернутым совершенно по делу, я тряхнула плечами и вошла в центральную залу.

На месте алтаря располагалась небольшая круглая сцена. Декорации изображали заснеженный лес: хрустальные сосульки, блестящий тюль на «сугробах», черные палки стволов…

Прислужник в белой ливрее взял у меня приглашение и молча проводил в ложу справа от сцены. Помимо моего тут имелись еще три свободных стула, выходит, у нас с Габом будут соседи.

Глупая, глупая Лиза… Не соседи – соседки.

Едва под храмовым сводом разлетелся мелодичный звон, из-за шторок вынырнул мой благоверный. С двумя хэссами под ручку. Габ уселся справа от меня, Мирано-Катрисса – слева. А Сиелла устроилась рядом с герцогом у самого края.

И как он так лихо подгадал? Чтобы и сестру в свет вывести, и свои естественные потребности утолить?

Свет погас, погрузив зрителей в томный полумрак сценического действа. На алтарный помост вышли артисты: старик в длинном балахоне, девушка в золотом платье, человек в костюме желтой птицы…

Но я с первой секунды потеряла интерес к постановке. Потому как в нашей ложе с наступлением темноты тоже развернулось «действо»! На правом герцогском колене появилась белая дамская ручка. Она страстно сжала ткань брюк и бесстыдно поползла выше.

– Отпусти меня, злодей! – громко закричала «птица», и я перевела взгляд на сцену. Путаясь в иллюзорных сетях, актриса пыталась расправить крылья, но старик крепко держал веревки. – Я должна принести людям любовь, они ждут моего правления…

– Спи! – густо велел темный маг, и птица успокоилась.

Из кристалла над сценой повалил снег, помощники в черных ливреях укрыли актрису белым саваном. К алтарю вышла женщина в серебряной короне и длинном плаще. Она рассыпала из рукавов белые жемчужины, и те вырастали на полу сосульчатыми кораллами.

– Нравится постановка? – наклонился ко мне Габриэл.

– Нравилась бы больше… если бы ты не ставил меня в неловкое положение… – прохрипела я в пустоту, напряженно сжимая челюсть.

Я убеждала себя не глядеть вниз, на бессовестную ладошку Сиеллы, что заползла уже под мундир. Но глаза упорно скатывались к непристойному зрелищу.

Какая же стерва, гадина, мерзавка… Она же знает, что он женат!

– О чем ты?

– О том, что ты вовсе не со мной хотел провести время в театре! – вспыхнула я и, жмурясь, кивнула куда-то вниз. В сторону брюк.

– Брось, Гала, меня на всех хватит. Это закрытая ложа. А я взрослый мужчина и имею право на отдых в приятной компании, – расслабленно отбил герцог. – Смотри спектакль, сейчас начнется самое интересное.

На всех хватит? О да, Магеллан недоделанный, мы помним о кубке пятиминуток. Кажется, зубами я заскрежетала на весь древний храм.

Спектакль тянулся до отвращения долго. Актеры махали руками, читали пафосные речи и прятались за ширмой. В паузах выходили маги и наводили красивые спецэффекты. Но во мне не было интереса к чудесам – лишь холод. Отрезвляющий, беспощадный.

Тик-так… Тик-так…

Кулончик на шее будто побледнел. А может, это в глазах все расплывалось от ревности и тошноты.

Я пыталась сосредоточиться на сюжете, но взор упорно скатывался вниз и направо. Ладошка Сиеллы исчезла с герцогского колена, зато его собственная лапа забралась в складки ярко-синей ткани… Габриэл склонился к леди Ротглиф, коснулся губами шеи и что-то хрипло зашептал. Рыжая непристойно захихикала на всю ложу, ничуть не стесняясь свидетелей.

Точно так же он сжимал вчера мою коленку. Ласкал, прожигал ткань. Под прикрытием деревянного столика мял мою юбку в таверне «Сытый кворг». Точнее, не мою, а Эммы Барнс… Как быстро он нашел рыженькой нелле замену.

Вот и славно, что браслет разбился. Славно, славно… Замечательно просто, что та моя личность не увидит этого кошмара и не узнает, как легко променяли ее желанное общество.

До чего же противно! И уйти нельзя… Или можно?

Зажав рот ладонью, я резко поднялась и рванула к шторам за спиной.

– Сядь, Гала! – Габ обернулся и нахмурился. – Досмотри.

– Пить хочется. И подышать, – просипела в дрожащую руку и выбежала из ложи.

Тугой корсаж невыносимо сдавливал грудь, дышать было нечем. Во рту стояла горечь. Я вдруг поняла, что мне срочно надо в уборную. Потому что еще чуть-чуть – и содержимое желудка окажется на симпатичном мраморном полу полуразрушенного храма.

С минуту я металась в панике между колоннами, пока наконец не набрела на комнату, отмеченную символом воды. За дверью нашлись две умывальные раковины, каменная чаша с питьевым фонтанчиком и туалетный уголок.

Отбросив волосы на спину, я склонилась над раковиной. Вдох-выдох… Вдо-о-ох… Выдох… Побрызгала на лицо холодной водой, пошлепала по щекам. Вдох…