Меня так и не стошнило. Сколько ни стояла, скрючившись, над чашей – ничего.

Только лицо стало бледнее и чужие зеленые глаза потухли. Ну, нет так нет. Я тщательно умылась и сползла на пол, расстелив по гладким плитам все четыре юбки. Забилась в угол уборной и приложила висок к холодной каменной стене.

Вот ведь вляпалась.

Спектаклю еще не меньше получаса. Мне очень повезет, если герцог изволит отправиться домой сразу по окончании. А если нет? Если он пожелает развлечься с рыжей хэссой, а потом потребует добавку у Мираны или Катриссы?

А мне его ждать? Подпирать колонны и улыбаться гостям, пока Кворг утоляет мужские нужды за счет доброволиц? Богини, какое унижение… От накатившей горечи я готова была жевать свои юбки одну за другой.

Ну что мне с того, чью коленку этот мерзавец щупает сегодня? Главное, не мою. Радоваться надо, если он решит задержаться в компании доступных дам, а сестру отправит назад с экипажем.

Иначе, как пить дать, прямо в пути действие копирующих чар и закончится. Там-то Габ меня и прибьет.

Нет… Сначала ритуал завершит. А потом, с чистой совестью перед Верганой, прибьет.

Кряхтя расстроенным инструментом, я поднялась, оправила юбки и на подгибающихся ногах вышла из туалетной комнаты. Герцог стоял у стены напротив. И ждал.

«Театральное фойе» после звонка опустело, даже слуги забились в щели. Никого, кроме нас, все на спектакле. Я бы решила, что Габриэл ждет Сиеллу, но в уборной находилась только я.

– Тебе плохо, Галлея? – уточнил хмуро.

– Не слишком хорошо, – призналась подсевшим голосом и настороженно поглядела на Габа. – Я хочу вернуться в замок, а ты оставайся.

«Ты еще не всем юбкам уделил внимание».

– Действительно хочешь, чтобы я остался? – поинтересовался он мрачно.

– Да, конечно… Так будет лучше, – судорожно сглатывая горечь, покивала я. – Твоя компания тебя заждалась.

Пошатываясь от тошноты (стоило встать, как она вернулась вместе с головокружением), я прощально махнула Габриэлу и направилась к выходу. Надо просто дойти до нашего экипажа. Подозвать кучера, залезть внутрь и закрыть дверцу. Уж с этим я справлюсь.

– Ты что творишь? – рявкнул герцог и остановил меня у теплового экрана. – Снаружи демонов холод!

– Я забыла, – потерла гудящий висок. Колонны множились перед глазами, разрушенные стены водили вокруг хоровод.

Габ сходил к раздевалке и сдернул с крючков мою мантию и свой плащ.

– Поехали вместе, – с сосредоточенным видом он укутал меня в теплую ткань. – Я эту постановку уже видел в прошлом сезоне Триксет.

– Но как же…

– Что?

– Сиелла? – выдавила сквозь зубы.

– Я уже удовлетворил все свои естественные нужды, – без всяких церемоний признался Габриэл и подтолкнул меня к выходу.

– В смысле… вот сейчас? – я аж в сугроб вросла.

Сколько меня не было? Минут пятнадцать?

Хотя что тут удивительного… Мой супруг – король пятиминуток! Видимо, Габ провернул свой фирменный смертельный номер.

– Вот сейчас. Тебя что-то смущает? – скривился он в такой язвительной ухмылке, что муть со дна организма с новой силой подкатила к горлу.

– Нет. Это твое дело.

Разве что тошнит невыносимо. И ладонь жжется немыслимо. И воздуха опять не хватает.

– Ты бледновата, сестренка, – заметил кворг и указал на экипаж, что раскачивался перед самым крыльцом.

– Надо подышать. На воздухе быстро станет лучше, – пролепетала я, воображая совсем другую постановку. В ней главными действующими лицами были рыжая стерва и ее покладистая юбка, не оказывающая герцогу ни капли сопротивления.

И где они, интересно, успели уладить «государственные вопросы»? За колоннами? В раздевалке? В мужской уборной? Людно, неудобно. Неловко же, если кто-то застукает.

Богини… В нашем экипаже?!

– Я там не поеду! – выкрикнула я неожиданно для себя.

– Не в экипаже, – будто мысли мои прочитав, прошептал на ухо любвеобильный «братец».

***

Проклиная божественный холод, кучер присвистнул. Все четыре харпии оттолкнулись от дорожки и взмыли над сугробами.

Я вжалась спиной в диванчик, умоляя организм потерпеть еще немного. На обратном пути Габ сидел напротив и неотрывно обжигал мои щеки пытливым взглядом. Будет чертовски неловко, если содержимое желудка выплеснется на юбки, на пол или, не приведи Сато, на самого герцога.

Я все ждала очертаний деревни, сквозь которую мы ехали к храму, но пейзаж не менялся. Темная лесная дорога, чернота высоких холмов, силуэты ночных птиц, запутавшихся в седых тучах…

Небо прошило ветвистой молнией, сверху загрохотало – будто прислужники младших богинь разом ударили в сотню каменных барабанов. И на землю посыпался снег, перемешанный с градом. Харпемейстер, ругаясь на все лады, спрятался под козырьком и погнал шустрее. В крышу экипажа неистово забарабанило, окна облепило белой ватой.

– Я не узнаю дороги, – призналась нервно, протирая муфтой запотевшее окно. Снаружи было черным-бело, как в нуарном фильме.

Габриэл, расчерченный резкими тенями, тоже будто потерял краски. Лишь огоньки глаз оставались грайнитовыми.

– Сделаем маленький крюк, Галлея, – предложил герцог и натянул на темное лицо виноватую улыбку. – Надо заскочить на южный охранный пост. Мои люди целый день фиксировали перемещения тумана, на рассвете мне понадобятся эти карты.

– И… как далеко постовая башня? – протянула я.

– За час точно обернемся.

Час?! Ох, Судьбоносная, на кого ты меня покинула…

– Наш харпемейстер совсем продрог, Габ! Погода нелётная, – прошептала я с придыханием, призванным скрыть клокочущую панику.

Потыкала пальцем в черно-белую круговерть за окном. Да в такую пургу и драконицу из загона не выведешь!

– Всем нам временами приходится терпеть лишения, сестра, – Габриэл пожал плечами. – Это война. На ней бывают жертвы.

– Эти карты такие ценные? – я всплеснула руками. – Неужто нельзя попросить кого-то из стражи привезти их в Грейнхолл?

– Пожалуй, можно… Но нам по пути. Крюк совсем небольшой, Гала, – нахмурился Габриэл, призывая мое бунтующее сердечко к проявлению гражданской сознательности. – Погода и впрямь паршивая. Не жалко тебе бедного стража, что будет всю ночь плутать по заснеженным грейнским лесам?

Моя совесть побежденно всхлипнула: стража, конечно, жалко. Но и Лизавету Кутейкину тоже… Самую малость. Больше сорока минут маска не продержится, даже если грумль превзошел себя.

– Только обещай, что мы сразу туда и назад, ладно? – взмолилась, просительно поднимая брови.

– Обещаю, – сосредоточенно кивнул Габ. – Немного терпения, и окажешься в теплой постели.

Хорошо бы, если в своей.

Габриэл не соврал: минут через десять показался купол сторожевой башни. При ней располагался коренастый дом с маленькими окнами и высокой трубой, дымящей зеленым. То ли штаб охраны, то ли магическая лаборатория.

Велев нам с кучером дожидаться снаружи, герцог выбежал в снегопад и скрылся в зеленом облаке, что выплыло из открывшейся навстречу двери.

Минуты щелкали в голове. Шестеренки лязгали металлом, скрипели натужно, отсчитывая мгновения до конца.

До моего конца, но кому нужна точность формулировок?

А Габриэл все не шел. Будто его там в цепи заковали и насильно за стол усадили, сатарские разносолы дегустировать!

Что делать, как спастись?

Разве только…

Я подскочила к дивану, на котором до этого сидел Габ, забралась на него с коленями и дотянулась до задвижки в деревянной перегородке. Я видела: герцог дергал за эту ручку всякий раз, отдавая приказы харпемейстеру. За деревянной «шторкой» имелась узкая смотровая щель, окошечко открывалось только изнутри.

– Вы бы зашли погреться? – крикнула я в дырку.

В нее было видно рыжие вихры, облепленные инеем, и филейную часть какой-то из харпий.

– Не велено, – мрачно отозвался «водитель».

– Бросьте, тэр. Габриэл может проторчать в башне целый час, вы снаружи совсем заледенеете, – заботливо убеждала я. – Зайдите на пост, попросите горячего грома для себя и меня…

– Тэр герцог велел ждать здесь, – сухо бросил кучер. Он поежился на студеном ветру и поднял меховой воротник до ушей.

– Да будто харпии убегут куда-то, если вы на минуту отлучитесь за теплым напитком для продрогшей тэйры!

Убегут. Еще как убегут. От отчаяния я была согласна на крайние меры: похитить герцогский транспорт и молиться, что харпии знают дорогу домой.

– Видит Сато, я тогда сама пойду, – упрямо фыркнула я. Вышло очень в стиле Галлеи. – В дом, набитый потными воинами, непристойными разговорами, мужскими запахами и…

– Вам никак туда нельзя, моя принцесса! – возмутился кучер и, укоризненно ворча, слез с козел. – Чего тэйра изволит?

– Чего угодно… погорячее… – с замершим сердцем выдохнула я. Сработало?

Едва черный полушубок скрылся за дверью дома, я выпрыгнула наружу и влезла на козлы. Уселась на узкую лавочку, спрятала макушку под козырек. Помяла в кулаке кожаные поводья. Галлея смогла бы… А я?

Кошмарный план!

Управлять зверюгами я не умею, дороги не знаю. Темнота вокруг кромешная, метель еще больше тропинки путает. Процентов сто, что замерзну на полпути.

И даже если сейчас на голову Габу свалится новая божественная урна, он точно заметит пропажу. Поверит ли, что харпии сами понесли? А потом что?

А потом он пустится в погоню, Лиза! Поймает и обезвредит. Пару раз по пять минут. С антрактом на удушение.

Удовлетворив все потребности, разъяренный герцог стремительно овдовеет. И Галлея, лишенная свободного статуса и права на любовь, даже не сможет заглянуть с укором в твои закрывшиеся глаза.

Осознав, что новый план еще смертельнее старого, я обреченно вернулась в экипаж и уселась на диванчик. До чего жизнь в Сатаре довела рациональную, ответственную Лизавету… Чуть в лес к демонам не сбежала!

– Я велел ждать и охранять! Какого Арха вы покинули пост? – донеслось разъяренное снаружи.

Габ с кучером, видимо, столкнулись внутри. И теперь на территории сторожевой башни что-то хлопало, топало, скрипело и грохотало.

– Тэйра Галлея попросила теплого питья, и я не посмел…

– Не посмели? Не посме-е-ели? – Габ задыхался от гнева. – Вы хоть видите, какая погода снаружи?! Тут и дикая хэсса в полчаса обморозится!

– Так в том и дело, мой…

Бахнуло совсем рядом со мной, и я в ужасе вжалась в сидение. Габ чуть дверцу не вырвал, открывая экипаж. Ноздри его раздувались, дымили белым паром на морозе.

– Гала?

Герцог озадаченно уставился на диванчик, будто ожидал увидеть его пустым. Так вот она я, и не нужно так полыхать…

– Не ругай тэра, это моя вина. Ты долго не возвращался, и я замерзла, – пробормотала я виновато и сложила руки на груди.

Внешне – чтобы продемонстрировать искренние сожаления. На самом деле – чтобы почувствовать ослабевающую пульсацию в грайнитовом кулоне. Энергия отдавала в пальцы еле заметным «током». Ощущение описанию не поддавалось, но оно явно было магическим.

Надежда пока есть, Грю славно постарался. А может, сами богини защитят нас с непоседливой принцессой?

– Ну теперь-то домой? – я просительно подняла брови.

Габриэл молча забрался на свой диван, кивнул и стукнул кулаком в перегородку. Экипаж тронулся. Всю дорогу герцог хмурился, сопел мрачным сычом, похрустывал костяшками пальцев и подергивал левой скулой.

– Ты сегодня странный, брат, – отметила я, когда харпемейстер развернул кобылиц к заснеженному полю.

– Какой же? – Габ живо поднял голову и сверкнул зрачками.

– Словно пытаешься решить сложную задачу, а ответ никак не дается в руки, – сформулировала я.

Сейчас он напомнил мне отца. Папа точно так же сидел за столом на кухне, опустив подбородок на замок из рук. Мрачная тишина затягивала пространство от холодильника до плиты.