Сломанные крылья (страница 7)
– Что привело тебя в наш дом? Или ты будешь только с отцом разговаривать? – спросил Мрай.
– Можешь присутствовать. Я не делаю из своего визита секрет, но кроме вас, пока никому не рассказываю. Надеюсь, что мы уладим это дело миром, – ответил я ледяным тоном.
Мы расположились в гостиной. Тут был узкий диван, образовывающий букву «п» и квадратный стол. Сели все по разные стороны, чтобы видеть друг друга. Двое парней уже несли один поднос с чаем, а другой – с лепëшками.
Я дождался, пока слуги удалятся, прикрыв за собой дверь, и только потом отломил от лепёшки. Давно их не ел, соскучился.
– Теперь можно говорить. Слушаю тебя, Саяр, – нервным тоном произнёс Алваро.
Я запил лепëшку чаем и посмотрел на своих собеседников строгим взглядом. Внутри клокотала злоба, но я постарался её унять: сначала попробуем решить дело миром.
– Алваро, ты просил моего брата Алима приютить у себя Мустама на пару дней. Было такое? – я посмотрел прямо в глаза старику.
– Было. Отрицать не имеет смысла. Тогда все номера в гостиницах оказались заняты, а у нашей семьи в этом городе было срочное дело, – ответил Алваро.
– Мой брат не может сделать в своём доме полноценную женскую половину, но мы не нарушаем закона книги завета. Женщины не едят с нами за одним столом и не выходят к гостям. Тем не менее Мустам, которому оказали гостеприимство, вероломно покусился на честь нашей семьи. Он изнасиловал мою дочь Миру. Она беременна, три месяца срок. Мира скрывала от нас, боялась наказания.
– Что?! Саяр, это правда?! – вскрикнул Мрай.
– Я не тот человек, который будет врать. По закону я обязан обратиться в наш суд. Вы знаете, у нас нет светского суда, всё решают в храме, руководствуясь книгой завета. Она гласит, что прелюбодеи, мужчина и женщина, согрешившие, как до её свадьбы, так и после должны быть убиты. Только отец имеет право обнять её до свадьбы. Только дядя, дедушка или брат могут обнять и подать руку, если она упала. Опять же до свадьбы. После замужества только муж. Мире восемнадцать лет, и мы подыскивали ей жениха. Теперь мне придётся убить собственное дитя, и всё по вине твоего сына, Алваро, – грозным тоном сказал я.
– Этого нельзя допустить. Если суд состоится, моя семья будет опозорена. Моя свадьба расстроится, я уже сговорился и через месяц церемония в храме. За девушку деньги плачены, – потрясённо воскликнул Алваро.
– Ты собрался в четвёртый раз жениться? – удивился я.
– Книга завета и наш бог разрешают нам иметь пять жён, если мы способны их купить и обеспечить. Я тоже собрался в третий раз жениться. Хочется молодого тела, – пожал плечами Мрай. – Я приведу брата. Пусть прояснит ситуацию. Вдруг твоя дочь наговаривает. Всё же она живёт в более свободной для женщин стране. Прости, Саяр, но и такое может быть.
– Веди, послушаем, что он скажет, – недобро усмехнулся я.
Мрай ушёл и вскоре вернулся с бледным парнем, которого держал его за ворот туники, потом приятель толкнул брата в мою сторону.
Я встал, подошёл к Мустаму и, заглянув в глаза, прошипел злобно.
– Так вот кому я должен собственноручно яйца отрезать на главной площади города. Отвечай, ты тронул мою дочь Миру?
– Правду, Мустам. Я не потерплю в таком деле лжи! – крикнул Алваро.
– Я с ней переспал, но она сама хотела. Живёт в стране, где разрешено до свадьбы, поэтому крутила передо мной задом. Она не была девственница, – заскулил парень, а глазки так и забегали.
Я подошёл к дивану, достал из сумки справку.
– Вот заключение гинеколога. Его сделали за неделю до твоего приезда. Мы уже начали подыскивать ей жениха, поэтому взяли документ о том, что девственная плева целая. Почти сговорились с одной семьёй, как оказалось, что Мира беременна.
Я подал документ Алваро и наблюдал, как ещё больше побледнел Мустам.
– Я был с ней, не отрицаю, но с одного раза нельзя забеременеть. Это не мой ребёнок, – промямлил Мустам.
– Ты женский врач, что так утверждаешь? Сейчас есть способ узнать, от кого она родила. Возьмём кровь на тест ДНК у тебя и у ребёнка, когда он родится, – сказал я, снова садясь на место. – Если окажется, что дитя твоё, я пойду в суд в храме этого города. У нашей семьи двойное гражданство, и мы имеем право просить защиты здесь так же, как и вы.
– Подожди, Саяр, не пори горячку, – Алваро отдал мне справку. – Теперь непонятно, кто прав, а кто виноват. Она говорит, что была невинна. Мой сын утверждает, что взял её порченую. В любом случае, если ребёнок его, учитель в храме вынесет приговор убить обоих прелюбодеев. Задета твоя честь, ты отрежешь ножом член у моего сына и этот же нож воткнëшь в лоно своей дочери. Тебе хочется убивать собственное дитя? Хочется оставлять внука без матери и отца? Прошу тебя, давай решим дело миром. Если его ребёнок, я возьму Миру в свою семью как дочь.
– Саяр, брат, ты же помнишь, мы не были большими друзьями, но и зла друг другу не творили. Я сам привезу кровь Мустама и дождусь экспертизы в вашей клинике, здесь такое не делают. Поженим их ради сохранения мира и добра между нашими семьями. Давай не будем предавать огласке это дело, – попросил Мрай.
– Согласен. Тень этого позора падёт на детей моего брата и твоих детей, Мрай. Кто с нами родниться будет после этого? Я дам знать, когда приехать. У меня ещё условие, если я прав, то вы возместите мне моральный вред. Отдадите всё, что я попрошу. Обещаю не наглеть и не разорять, ведь моей дочери жить тут.
Алваро засопел. Видимо, ему не понравились дополнительные условия.
– На кону жизнь твоего сына, Алваро, – напомнил я.
– Хорошо, но тогда и мои условия, хочу миллион местными деньгами за моральный ущерб, если ребёнок будет не от Мустама, – ответил старик.