– Хочешь сказать, что ты тоже была в рабстве у него? Как сейчас Беатрис? – хмуро спросил Галактион.

Лилиат пожала плечами.

– Наверное, да, но виновата в этом я, потому что сама себя загнала в это рабство…Рабство. Одно слово, а столько в нем смысла. Для умных и жаждущих независимости рабство – ужасная пытка, калечащая судьбу. Для трусливых рабство – стабильность и возможность спокойно помереть, не проливая крови взамен за борьбу.

Я ей не хотел до сих пор верить, но ее мрачные речи доказали, что внутри девушки находилась дыра, которую она хотела чем-то заполнить. Видимо, эта дыра с ней давно, и она пыталась заполнить ею любовь к Гардосу. Но тот ее предал, дыра стала ещё глубже и болезненнее, и теперь она пытается наполнить ее искуплением и помощью.

– Давай я тебя научу, Роб, одному трюку, и этот кот перед тобой не только споёт, но и станцует.

– Я не котэ, я лирианец, да сколько можно?! – обиженно воскликнул Галактион.

Сначала на меня стремительно нахлынул порыв послать ее куда подальше, но обида, что я бесполезен со своим даром для своих друзей, вновь острым клинком напомнила мне о себе, и я рискнул. Ведь мне достался поистине мощный дар, который может сыграть решающую роль в этой войне, а я тупо теряю время впустую…

– А давай. Научи. – хоть скептицизм и присутствовал, я все же понадеялся, что эта химера мне реально поможет.

Девушка мне робко улыбнулась и быстро присела рядом. Когда ее большие карие глаза глубоко посмотрели на меня, я невольно поймал себя на мысли, что передо мной сидела Беатрис…Хоть они с Лилиат ужасно похожи, и даже родство душ между ними сильнее, чем с Нерити, Лилиат все равно немного отличалась. Беатрис раньше была мила и добра, а Лилиат казалась стервозной, и ее старый характер оставил почерк на внешности, хоть она сейчас и пыталась исправиться. Некая виртуозная опасная грация присутствовала в ней.

– Сара тебя учила так, как сама знала, хотя она в гипнозе мало что знает. Но зато я знаю…одну уловку. Меня ею научил Арктур.

– И какая? – стараясь изобразить любопытство, поднял я бровь, хотя недоверие не давало мне полностью раскрыться перед ней. А когда услышал это имя, ощутил колючую волну агрессивных мурашек, раздражающих подобно ознобу.

– Мне казалось, что Сара все знает. – покачал головой Галактион.

– Нет, не все, хоть и мнит себя зубрилой. – добродушно улыбнулась Лилиат. – Именно в плане гипноза у нее поверхностные знания. Так-с, запомни.

Неожиданно она взяла меня за запястье и прижала мою ладонь к лапе Галактиона. Кончиками пальцев я едва коснулся его блестящих матовых когтей.

– Важно иметь физический контакт. Желательно держать за руку, но можно и за другую часть тела.

– Какую? – я почувствовал, что покраснел. Жар прилил к щекам.

– Да любую. – пожала она плечами. – Но, чтобы не переходить грани, лучше за руку. Но главное, чтобы был контакт кожи с кожей. Ни волос, ни одежды, а именно кожи. Затем наклонись ближе и посмотри в глаза. И смотри, не моргая.

Я повторил. Заметил, какие насыщенно яркие глаза у Галактиона. Большие, глубоко фиолетовые, почти баклажанового оттенка, с темными вкраплениями. Он посмотрел на меня, и его тонкий зрачок стал очень большим. Как у реальной кошки, приготовившейся поймать свою добычу зубами. И в темном омуте его зрачков я увидел себя, растерянного и печального.

– И говори. Вслух. Громко и четко. Он будет тебя перебивать, но ты не обращай внимания. Говори. Говори.

И я, радикально настроившись, начал:

– Станцуй, станцуй, станцуй…

– Эй, ты раньше приказывал мне петь! – перебил громким криком Галактион и этим сбил меня с толку.

Я громко задышал и продолжил:

– Станцуй, станцуй, станцуй…

– Бла-бла-бла, не дождешься, не дождешься… – усмехался лирианец.

Он этим вызывал злость, но в глубине души я понимал, что Галактион делал все правильно – ведь кому понравится, когда ему что-то внушают? Кто знает, с чем мне предстоит столкнуться, кто будет мне в дальнейшем мешать, поэтому лучше сейчас тренировать не только свой дар, но и силу воли, укреплять ее и обволакивать стальной решительностью.

Я продолжал словно в бреду повторять свой приказ, крепче сжимая его лапу. Он начал стряхивать с лапы мою руку, дергать своей рукой, мешал, не давал сосредоточиться, моргал, двигал головой, лишал меня зрительного и тактильного контакта.

Но я продолжал, продолжал, ощущая, что теряюсь, что разумом устремляюсь в некий глубокий огромный водоворот, и он тянет меня, стремительно тянет к своему дну. Он начал менять свой облик, темнеть, и возникло ощущению, что я падаю в настоящую черную дыру…

И вместе со своим громким голосом, который стал казаться чужим, голову затопило много других мыслей.

Мои родители…где они?

Удастся ли вернут Земле мир?

Какие бывают ещё миры?

Если бы отец Гардоса был бы добрым сэйлансем, то тот стал бы таким?

Беатрис…снова надо ее спасти…но она предательница…

А что если она в таком же внушении, которое я пытаюсь сделать с Галактионом?

Что если она марионетка в чужих руках?..

И другие посторонние ненужные мысли лезли в голову и отвлекали. Я терял связь с Галактионом. Перестал ощущать пол под ногами. Перестал дышать. Каждый звук начал отзываться головной болью.

Тупая боль оглушительным ударом пронзила мой лоб, и я, вскрикнув, почувствовал резкое головокружение, от которого рухнул на пол. Перед глазами затянулась тьма, в которой вспыхивали искры.

– Роб, ты в порядке?

Мягкие нежные руки легли мне на плечи и слегка приподняли. Громко дыша, стараясь дыханием унять пульсацию этой едкой боли, я открыл глаза и на минуту мне показалось, что рядом со мной была Беатрис.

Но потом я вспомнил. Это Лилиат. Она учила меня одной уловке, с которой с ней поделился Арктур. А Галактион…

– Ой, ребят, вы что сделали?..

Резко он встал с кресла и начал двигаться. Плавно крутил руками по воздуху, тряс бедрами, качал головой. Он был растерян и испуган, но продолжал танцевать.

– Ай! Не хочу! Не хочу! Спасите! Роберт, сделай что-нибудь!

Приплясывая и качая ногами, лирианец выскочил из спальни и танцующей походкой вышел из комнаты и направился в зал. Я слабо рассмеялся и благодарно посмотрел на Лилиат.

– Спасибо…кажется, получилось.

– Да, ты молодец. Ты справился. – мягко улыбнулась она мне.

– Правда мне показалось, будто я сошел с ума…столько мыслей лишних лезло в голову…

Девушка кивнула, будто поняла меня.

– Мысли они такие. Нужные и необходимые мгновенно вылетают, а мерзкие пожирают ум.

– Как несправедливо.

– Мозг так шутить любит. Все претензии к нему. – усмехаясь, пожала она плечами.

– Сама с таким сталкивалась?

– Ага…

Мы молчали. Я думал уже поймать Галактиона и внушить ему прекратить танцевать. Но потом хихикнул. Пусть попляшет. Доставал, мучал, пусть теперь повеселится!

Я посмотрел на Лилиат. Не верилось…передо мной сидела дочь Гардоса. Его бывшая верная помощница.

А сейчас она помогала нам…

– А ты не такая уж и плохая. – резко произнес я и покраснел. Мне стало неловко, что я такое сказал самой Лилиат!

– Да, я тоже с этого в шоке. – она удивленно округлила глаза.

– Скажи, почему ты была так сильно предана Гардосу? Неужели ты не замечала, что он творит зло?

Она мрачно вздохнула и будто нехотя ответила, без малейшего желания:

– Я плохо помню свое детство, кроме одного случая. Меня дразнил Ирлант, натравливая на меня своих монстров, и я шквальным ветром ударила его. Вместе с ним пострадали слуги. Кто-то даже умер от сильного удара, сломало позвоночник. Гардос это увидел и оценил. Он похвалил меня. А до этого я была совершенно одна, на меня никто не обращал внимания, и я ощущала себя из-за этого подавленно. Меня злило, что никто меня не замечал. Его похвала произвела на меня невероятное впечатление, и я захотела, чтобы он похвалил меня ещё раз и ещё и начала все повторять за ним. Так мне удалось приблизиться к нему и стать его верной помощницей. В глубине души я понимала, что вокруг происходит что-то не так, но не хотела этого признавать, хотела, чтобы он обращал внимания только на меня.

Я понимающе кивнул. Да, все верно…Внимание Гардоса для нее стало схоже с наркотической зависимостью, и она была готова провернуть любое злодеяние, лишь бы привлечь его внимание, чтобы не чувствовать себя одинокой…ненужной…

Может поэтому она была ему так предана? Хотела из невидимки стать заметной? Я вспомнил, как во время битвы на Андоре задел ее чувства. Вот почему она тогда так разозлилась. Вопрос своей семьи мучал ее так же сильно, как и Сару. Сложно им пришлось расти и жить в таких кошмарных условиях.

– А Беатрис …реально начала ему служить с самого начала? Она не сопротивлялась его внушению? – спросил я, вспомнив, какие мысли лезли мне в голову, когда я пытался внушить Галактиону.

Я пытался найти ее ужасному поступку оправдание. Подтвердить свои предположения, что она была марионеткой в жестоких властных руках. Ведь тяжело поверить, что та милая девушка за такой короткий промежуток времени стала злодейкой…С ней что-то сделали…А мы тогда на эмоциях не поняли этого. А сейчас, пребывая в ясном холодном уму, начинаем осознавать настоящий ужас ситуации.

Лилиат мрачно прикусила губу:

– Поначалу да, были слабые попытки, но противостоять его внушению и приказу Арктуру она не смогла. Я видела, как она теряла саму себя и бороться против этого она не могла. И вы бы не помогли ей. Потому что Гардос с самого начала внушил ей, что вы, все ее друзья, теперь ее враги.

Мои опасения подтвердились. От услышанного меня чуть не затошнило, и, резко вздохнув, я смог прогнать это неприятное наваждение.

Мне стало обидно, что к Беатрис я почувствовал злость. Она пострадала…ужасно пострадала… А мы ее посчитали предательницей, вруньей, убийцей…нет…Она стала такой из-за них. Из-за того, что была в их плену и не имела шанса предупредить нас.

Мне захотелось ей искренне помочь. Не потому, что у меня у ней остались какие-то нежные чувства – они рассыпались по осколкам, как и само сердце будто перестало биться, когда я узнал о ее предательстве. После смерти Анестониан мне казалось, что любовь к ней умерла.

Но сейчас я захотел ей просто по-человечески помочь.

– А зачем… – я хотел задать вопрос спокойно, но меня начало трясти. – зачем ее возродили к жизни?

Лилиат задумчиво закусила нижнюю губу и снова ответила мрачным голосом:

– Потому что они хотели через нее добраться до Президента. Гардос и Арктур верили, что Беатрис встретится с Сарой, и та приведет ее к Президенту. А затем Беатрис приведет к нему моего отца. Они так считали и планировали, но никто не мог догадаться, что Сара будет на Андоре. Но это не разрушило их планы.

Тут я понял, что перестал дышать. В этот момент мне захотелось только одного: разорвать этих двоих в клочья.

И я, несмотря на эту тошнотворную головную боль, пронзающую будто до черепа, буду дальше упорно тренироваться и тренироваться. Чтобы вытащить Беатрис из плена зла. Чтобы вернуть ее к нам, к Нефриту, а этих двоих уничтожить навсегда.

И ничто нас не остановит.

***

POV Беатрис

Я горделивой походкой направлялась в тронный зал. Мои руки горели огнем, след кинжала до сих пор пылал жаром. А в груди вместе с предвкушением бурлила злость. Сара выбрала Иона. Ей плевать, что из-за него пострадала моя семья.

А мне теперь плевать на нее.

И Нефрит выбрал Иона, а не встал на мою сторону. Он мне не поверил, он посмел нагло посчитать, что я околдована…К черту! Пошел он к черту!

Пошли все они к черту! Лживые ублюдки, которых я считала своими друзьями!

Анестониан мертва. Она тоже мой враг, ведь она была заодно с Ионом. Ну и пусть горит в аду!