Аврора замерла на месте. Она боялась, что, если прямо сейчас нырнёт в Переход, сильно подставит месье Фрэя. Поэтому замерла, уповая на его красноречие, ни разу не подводившее их в течение последнего часа.

– Бросьте, уже вечер, и ей очень холодно. Ступай, внученька.

– Стоять! – крикнул стражник, и по звуку шагов принцесса поняла, что тот двинулся в её сторону.

– Я думал, мы с вами договорились, – обиженно сказал месье Фрэй.

– Договорились, – ответил стражник, который был постарше. – Пусть ваша внучка снимет капюшон, а там посмотрим.

Аврора стояла, не зная, идти ей или оставаться на месте. Шаги стражников между тем становились все ближе и ближе.

– Беги! – вдруг крикнул месье Фрэй. – Ну же!

Дважды повторять не пришлось. Аврора что было сил рванула в Переход, не забывая мысленно повторять: «Маяк справа, дом слева. Маяк справа… или наоборот?»

Неужели она запуталась?

Когда Переход начал засасывать принцессу, в ногу вцепился один из стражников и, как бы она ни брыкалась, держал её мёртвой хваткой. Вдруг мир вокруг Авроры превратился в бесконечное количество ярких пятен, а потом она оказалась посреди луга. В считаных метрах находился дом станционного смотрителя, за которым начинались горы. Кругом лес и никакого маяка.

Девочка собралась было вытащить альбом и ещё раз посмотреть, с какой именно стороны от дома находится маяк, когда из Перехода вынырнул стражник. Они одновременно направили друг на друга волшебные палочки, но Аврора опередила его, крикнув:

– Атакар!

Стражника отбросило назад, и он впечатался в дверь домика, в котором тут же зажёгся свет. Нужно было что-то быстро решать. Аврора сомневалась, что помнила, где маяк, а где дом, поэтому боялась соваться в Переход. Объясняться со смотрителем тоже не представлялось ей возможным.

Поэтому принцесса спрятала палочку и побежала в сторону леса. Она решила, что ещё раз посмотрит альбом в безопасности, а затем вернётся к Переходу. Аврора лишь надеялась, что брат месье Фрэя дождётся её.

Едва добежав до леса, услышала позади приглушённые мужские голоса. Быстро нырнула за первое попавшееся дерево и оглянулась.

Возле дома смотрителя стал скапливаться народ. Очевидно, внутри находились несколько путников, оставшихся на ночь. Но большую часть толпы составляли стражники, один за другим выходившие из Перехода. Аврора наблюдала, как те разделились на несколько небольших групп и отправились на её поиски. Два человека двигались в её сторону.

Аврора решила не дожидаться встречи с ними и рванула в глубь леса. Принцесса то и дело спотыкалась, заставляя себя быстро подниматься и продолжать бег. Несколько раз сворачивала, стараясь запутать преследователей. Меж тем стало темнеть, но Аврора боялась подсвечивать себе путь магией, чтобы не быть обнаруженной.

После часа изнурительного забега девочка окончательно выбилась из сил, поэтому замерла и прислушалась. Завывал ветер, свои вечерние песни заводили сверчки, но никаких шагов Аврора не слышала. И всё равно боялась выпускать свет, поэтому шла практически на ощупь.

Принцесса уже забыла про план месье Фрэя и даже не рассчитывала на встречу с его братом. Сейчас нужно было выяснить, в какой же части Российской Империи она оказалась. Аврора продолжала идти по лесу, с каждым шагом всё медленнее. Силы покидали её, но девочка по-прежнему вглядывалась и вслушивалась в тишину.

Внезапно принцесса насторожилась, потому что услышала в нескольких метрах от себя какой-то шум. Аврора сперва приняла его за завывания ветра, пока не различила мужские голоса. Она уже хотела развернуться и бежать со всех ног, вот только эти двое находились возле костра и разговаривали довольно громко. Даже слишком громко. Ей показалось странным, что её преследователи так неосторожно себя вели.

Тогда она неспешно двинулась в их сторону. Мужчины расположились на небольшой опушке и о чём-то напряжённо спорили. Когда Аврора решила выяснить причину их противоречий и прислушалась, то не поверила своим ушам. Ей показалось странным, что два взрослых человека спорили о том, действительно ли у великанов солёные слёзы.

Женя

Выбравшись из великаньей пещеры, Женя с Митричем вернулись в деревню Десятниково. Нужно было отчитаться перед начальником Управления. Как только тот узнал, что послужило причиной великаньей злости, в гневе хлопнул себя по лбу:

– Как же я забыл! Анна Павловна мне писала, чтобы её преемник перед отъездом сперва встретился с ней.

– Что с ней случилось?

– Потянула спину. Всему виной великаньи ступеньки.

– Я думал, они носили её на руках.

– Вниз-то они, может быть, и носили. Но когда после сказок засыпали, поднимать её наверх было уже некому. А ведь Анне Павловне недавно пошёл шестой десяток. В общем, это уже мои проблемы. Благодарю вас, что помогли. Я обязательно доложу вашему начальнику о проделанной работе.

Женя пожал ему руку и развернулся к Митричу.

– Дружище, у меня небывало хорошее настроение. А не прогуляться ли нам до Перехода пешком?

Митрич испуганно посмотрел на своего барина и моргнул одним глазом.

– А может, не стоит, Евгений Андреич? Слышали ведь, что с Анной Павловной случилось. А я, между прочим, такого же возраста. И час назад по этим же самым ступенькам полз. Возьмём лошадей, а?

– Рановато ты себя старишь, Митрич. Как на рыбалку, так в любое время дня и ночи бегом побежишь, да ещё и меня на спине потащишь. А как пройтись по осеннему лесу, так устал.

– Да какой же лес осенний, ежели сентябрь только через неделю?!

– А у природы календаря нет. Ей когда вздумалась осень, тогда она её и сделает. Так что забери наши вещи, и выдвигаемся. А за то, что последнее время ты слишком много ворчишь, мы на улице ещё и заночуем.

– Так ведь дождь собирается!

– Вот как соберётся, так и поговорим.

Женя дал Митричу понять, что разговор окончен, и тот поплёлся выполнять поручение.

До Перехода шли в тишине. Женя молчал, потому что любовался природой и насвистывал под нос какую-то мелодию. Митрич безмолвием показывал своё отношение к желанию барина прогуляться. Искорка, покинувшая их перед деревней, вернулась и летела рядом. Женя смотрел на неё с любопытством, а Митрич с недоверием. В конце концов он не выдержал и нарушил тишину первым:

– Не забыли, какой у вас завтра день, Евгений Андреич?

Едва он озвучил свой вопрос, Женя резко поник в плечах.

– Умеешь ты настроение испортить.

Мелодия, которую насвистывал Женя, вмиг забылась. На её место пришли менее жизнерадостные мысли. В самое ближайшее время Женя должен был жениться. Обычно свадьба являлась радостным событием в жизни любого человека, вот только в случае с Женей всё было немного иначе. Сам он жениться не хотел, но этого очень желал его отец. С его слов, сыну давно уже пора взяться за ум, найти спокойную работу и завести жену и детей. Как и всем порядочным юношам его возраста.

Разговор об этом заходил у них в семье постоянно, и полгода назад Женя даже попросил своего начальника почаще отправлять его на выездную работу. Надоело начинать утро с новостей отца о свадьбе очередного Жениного одноклассника. Так же любили создавать семьи и сыновья людей, с которыми отец работал. В общем, женились все, кроме Жени, и отца это не устраивало.

А вот Женина мама была не против такого образа жизни сына. Считала, что со временем он должен сам остепениться и найти порядочную спутницу жизни. Но отец ждать не любил. Наоборот, постоянно подгонял Женю и в итоге неделю назад поставил перед фактом: заявил, что нашёл ему невесту. Она была дочерью члена Высшего Императорского Совета, жила в роскошном загородном особняке, а ещё имела самую большую в городе коллекцию застёжек для туфелек. И именно завтра должно было состояться их знакомство.

Женя догадывался, что на самом деле эта свадьба больше всего нужна отцу. Последние несколько лет тот всячески пытался попасть в этот Совет, но никак не получалось. Из-за невысокого происхождения его постоянно обходили другие кандидаты. В итоге отец Жени решил, что всего-навсего нужно породниться с одним из советников, и мечта тут же осуществится. Планы сына были ему неинтересны.

– Полно вам, Евгений Андреич. Ничего плохого в этом я не вижу, – сказал Митрич, когда заметил погрустневшее лицо своего барина. – Я слышал, что Павлина Матвеевна весьма… весьма неплохо поёт.

– А ведь в девушках меня интересуют лишь их вокальные данные, – съязвил Женя.

Митрич ненадолго замолчал, а потом заметил:

– Женитьба – оно ведь как отвар из великаньего пота: одних тошнит, другим помогает. Вдруг вы из вторых?

– Умеешь ты, Митрич, пример подходящий выбрать, – улыбнулся Женя. – Спасибо.

– Да в любое время. А сейчас, с вашего позволения, разрешите сделать привал. Подустал я за этот день, Евгений Андреич.

Женя посмотрел на карту. До Перехода оставалось всего ничего, поэтому они выбрали место на небольшой опушке и развели огонь. Точнее, Митрич достал Красную книгу, и на её страницах тут же заплясали огоньки пламени.

– Открой странице на сороковой, Митрич. Темнеет уже, надо, чтобы пламя поярче было.

Митрич послушно перелистнул страницу и аккуратно положил книгу на землю.

– Скучаю я, Евгений Андреич, по вашей волшебной палочке. А то с этой книгой… два раза уже брови подпалил. Может, вы без палочки огонь наколдуете?

– Чтоб у меня потом рука на полдня онемела? Нет уж, спасибо.

Митрич взялся за приготовление ужина, когда окончательно убедился, что Женя не собирался ночевать на станции возле Перехода. Можно было, конечно, наведаться в Светлоград и вечером, вот только за последнюю неделю у Жени не было возможности толком вымыться, а его одежда порвалась и сильно износилась. Именно поэтому он планировал с утра забежать в какую-нибудь лавку за приличными вещами. Нельзя было давать отцу новых поводов для упрёков, представая перед ним в неподобающем виде.

Ароматы, которые вскоре начали доноситься из кастрюли, отвлекли его от этих мыслей.

– Похлёбка из крольчатины, – заявил Митрич, помешивая варево. – Ещё минут десять, и можно кушать.

Женин живот заурчал в предвкушении вкусного ужина. Особенно Митричу удавались всяческие похлёбки и супы. Вот только на Женин вкус его друг частенько пересаливал свои кулинарные изыски.

– Только позволь мне соли самому положить, – аккуратно попросил он.

– Да я и сам знаю, сколько её нужно, Евгений Андреич. Не беспокойтесь вы, накормлю по высшему разряду.

Женя решил не спорить, а вместо этого порылся в сумке и достал корень лунной травы, который блестяще впитывал соль. Женя намеревался окунуть его в похлёбку Митрича, а затем посолить уже по своему усмотрению. Что и сделал, едва тот передал ему миску и отвернулся к котлу, чтобы наполнить свою.

– Митрич, передай соли.

– Вот, сударь, а вы говорили, что я пересолю, – ответил довольный Митрич, протягивая солонку.

Когда Женя попробовал похлёбку, то чуть не прослезился от удовольствия.

– Потрясающе, – похвалил он Митрича. – Прямо как царя ты меня потчуешь, дружище.

– Вот ещё, буду я для царей всяких так стараться, – пробурчал он в ответ. Впрочем, Женя заметил, как на лице друга появилась улыбка. Митрич любил похвалу, особенно за кулинарные заслуги.

– А знаете что, Евгений Андреич, оказывается, великаньи слёзы страшно солёные.

– Вот ещё! – искренне поразился Женя.

– Истину вам говорю, сударь вы мой. На меня когда одна сегодня капнула, аж передёрнуло.

– Всем известно, что у великанов слёзы сладкие, – уверенно ответил Женя. – Даже сладости в честь этого названы.

– Да какие же они сладкие, коль солёные? – изумился Митрич. – Разве стану я вам врать?

Женя пожал плечами и замолчал.

– Солёная она была, или провалиться мне на этом месте, – проворчал Митрич и вернулся к трапезе.

Внезапно Искорка оживлённо залетала перед ними.