Харди пожимает плечами: понятное дело. Дженнифер пожимает плечами в ответ и говорит, обращаясь к жуткому пространству за окном:

– Вы о нем вспоминаете?

Харди вместе с ней смотрит в серое небо.

– О Медведе? – добавляет он на всякий случай.

Мистер Грейди Холмс, он же «Медведь», он же «Шерлок» – одной клички ему явно было мало.

– Я вспоминаю, – говорит Дженнифер, и рот вытягивается в жесткую линию. – Я… глупо вышло.

– Я тоже мог быть поумнее, – говорит Харди с глупейшей ухмылкой.

Дженнифер смотрит в кружку и говорит:

– Я была… Мой адвокат сказала, что я буду выгоднее выглядеть на суде, если поступлю на заочное в местный колледж. Когда я пишу работы, читаю книги по истории, то иногда забываю, что он был… был…

Она отводит голову назад, сглатывает, чтобы снова не заплакать.

– Я бы обо всем забыла, – продолжает она. – Думала бы, вот он удивится, когда я вернусь и заработаю за эти курсы кучу баллов.

Теперь губы поджимает уже Харди, внимательно смотрит на оконное стекло.

– В тебе это всегда сидело, – говорит он наконец. – И я вовсе не удивлен, Джей… Дженнифер.

Она стреляет глазами, почти целиком услышав свое прежнее имя, но ничего по этому поводу Харди не говорит.

– Слушайте. – Она ставит кружку на стол. – Мне надо…

– Точно по расписанию, – говорит Харди, подаваясь вперед.

Дженнифер перехватывает его взгляд.

Он смотрит на развалины Терра-Новы.

– Думаю, они переберутся на зимовку в «Овечью голову», – говорит он о небольшом стаде лосей, которые пробираются через сгоревшие дома и обуглившиеся деревья.

– Но озеро замерзло.

– Пить им не надо, – объясняет Харди. – Это… помнишь, где у строителей был сортир?

Дженнифер щурит глаза, будто отматывает время назад.

– Два синих и один серый, пошире, – вспоминает она и кивает.

– После… после того, что случилось, в первый год никому и в голову не пришло их увозить. Но они были пластиковые, а тут морозы. Растрескались, расползлись. Это ведь как… кто вырос в городе, этого не знает. Но трава вокруг выгребной ямы всегда самая зеленая, самая лучшая. Вот и там то же самое: природа позаботилась. Трава прямо буйствовала. Прошлым летом это маленькое стадо там и ютилось.

– Но сейчас его там нет, – замечает Дженнифер.

– Лоси выносливые, и память у них что надо.

Харди снова указывает вниз: там по снегу топает здоровенный самец. Может, добрые времена возвращаются? А вон еще один, выходит из лесочка, наверное, понимает, что теперь на виду. Тут не укроешься.

– Ой. – Дженнифер подносит обе руки ко рту, у нее даже перехватило дыхание. – Он же… белый.

– Змеиные индейцы называют таких лосей лесными духами, – объясняет Харди. – Эти каждому показываться на глаза не будут.

– Это… из-за бурана, – полагает Дженнифер.

– Из-за тебя, – мягко поправляет Харди и видит, что Дженнифер его поняла: рот снова вытянулся в тонкую линию. Будто она не хочет, чтобы губы дрожали.

Зато дергается подбородок.

Харди оставляет ее наедине с мыслями, ничего не добавляет, а еще минут через пять лоси уходят обратно вверх по склону, исчезают в деревьях. Белый скрывается из вида последним.

– Спасибо, – говорит Дженнифер.

Харди коротко кивает.

По льду озера Индиан носятся снежные вихри, значит, жизнь идет своим чередом.

Харди кутается в теплую одежду, предлагает Дженнифер шарф, потом выставляет на мороз свои ходунки и, опираясь на них, идет по обледенелому хребту дамбы, а Дженнифер вцепилась сзади в его куртку, и ему вдруг приходит в голову: когда она позволяет ему быть ведущим и брать на себя порывы ветра, он вот так может пройти через весь штат Айдахо.

Помощник шерифа Баннер Томпкинс барабанит пальцами по рулю ратрака, ждет, и вот из бурана появляется старик: очертания размыты, будто растеклась по краям картина маслом.

Баннер замедляет барабанную дробь до шестидесяти ударов в минуту и наклоняется вперед.

Стеклоочиститель у ратрака один, но массивный. Чтобы ездить по городским улицам, его хватает, однако с таким ураганным ветром… снежная крупа так и норовит замерзнуть на лобовом стекле. Рукавом куртки Баннер вытирает запотевшее стекло изнутри – с нулевым результатом.

Ходунки шаг за шагом переставляются, и картина маслом становится резче. Оказывается, Харди идет не на шести ногах, а… на восьми? Две – его, еще четыре – алюминиевые ножки ходунков с теннисными мячиками в основании…

Он не один? Это еще что такое, старик? Нашел себе попутчиков на крыше мира?

Баннер проверяет тугую застежку на портупее, потому что нервы у него на пределе: Рекс Аллен укатил на принадлежащем округу «бронко» охотиться на беглеца и подтянул с собой Фрэнси, другую свою помощницу, – значит, на хозяйстве остался он, Баннер. Конечно, он всего лишь проходит испытательный срок, и в апреле его контракт либо продлят, либо нет – как себя проявит. Она пока на полпути к должности помощника шерифа, и обычно Рекс Аллен либо Фрэнси наблюдают из машины, как он одергивает туристов или вешает штрафные квитанции на лобовые стекла машин из других штатов, припаркованных слишком близко к озеру.

Впрочем, сейчас, когда выпал снег, их не так много.

И все-таки… В доме, где когда-то жили его родители, у Баннера двухлетняя дочка, и он ее не видел уже почти полтора дня. Так надолго он с ней еще не разлучался. Какие обязанности у представителя власти в городке на три тысячи жителей? Снимать кошек с деревьев, ловить улетевших воздушных змеев и поспевать домой к ужину.

Но не сегодня.

Если по закону, забирать ратрак из окружного гаража он не имеет права. А если еще точнее, это вообще ратрак Лонни, а не местных властей. В октябре на инструктаже Рекс Аллен объяснил: Пруфрок арендует эту машину у Лонни за умеренную плату.

– А за техобслуживание мы ему тоже платим? – спросил тогда Баннер, изучая дальние стены похожего на пещеру гаража.

За все годы взросления, от начальной школы до «Хендерсон Хай», он здесь никогда не был. Почему их сюда не привели в четвертом классе? На дамбу водили, в библиотеку и на почту тоже.

– Не твоего ума дело, – ответил тогда Аллен Баннеру на вопрос о том, сколько берет Лонни за замену масла в своей машине. И Баннер только кивнул, изображая из себя послушного солдата. Который ничего не видит, ничего не слышит и, самое главное, ничего не говорит.

До сегодняшнего дня, чтобы забрать Харди с его поста на дамбе, кто-то всегда делал крюк через ручей. Этот «кто-то» всегда был младший по должности, потому что поездка еще та, и вместе с распоряжением выдавались ключи от «бронко», внутренности которого Баннер хорошо знал: в старые времена, когда он был еще несмышленыш, Харди пару раз подвозил его к родительскому дому.

Но пока ничего дурного за ним не числится, ничего такого, что помешает ему стать полноценным полицейским.

Последние пару недель приказ ехать на дамбу всегда поступал за двадцать минут до выезда, чтобы Баннер мог надеть на колеса цепи. Не из-за ручья, он замерз еще месяц назад, – к дамбе Глен вело несколько крутых поворотов.

Вдоль дороги как минимум три проржавевших остова: грузовики не смогли преодолеть подъем. Один – с крыльями, как у «Форда-А», без резины на раздолбанных деревянных колесах; другой – не столь уж старый фургон «Додж Пауэр», который должен был бы добраться наверх, но, как сказали Баннеру, «водитель не справился»; а третий – разбитый «гран при», который, по словам Рекса Аллена, сюда притащили на цепи. Видимо, пара местных придурков задумала дотащить тачку до дамбы, скинуть оттуда вниз, посмотреть, как красиво она летит, может, показать ей вслед средний палец.

Но с цепями на всех четырех колесах, даже сквозь такую крупу… местный «бронко», скорее всего, этот подъем возьмет. В зависимости от водителя – и удачи.

Впрочем, какая разница? «Бронко» у Рекса Аллена. А патрульная машина, которую выделили Баннеру, ни за что наверх не доедет, даже с цепями. Он даже не стал выводить ее из полицейского гаража, а просто прошел два квартала пешком.

Потому что единственный вариант добраться до дамбы – это ратрак.

Баннер понятия не имеет, сколько ратрак сжирает топлива, поэтому к кузовному ограждению пристегнул две полные канистры. Пусть ратрак едет не так быстро, зато сидишь в нем высоко, как в тракторе, и четыре гусеницы буравят сугробы как нечего делать.

«Если с помощником шерифа дело не выгорит, – думает Баннер, – можно устроиться в какую-нибудь фирму и просто сидеть за рулем такой штуковины каждый день».

Если, конечно, он переживет следующие полторы минуты: откуда у Харди еще две ноги? Значит, кто-то идет за ним – след в след. Возможно, приставил к спине бывшего шерифа пистолет: значит, этот второй человек – Джокер, которому взбрело в голову взять в заложники всю долину, у него какой-то грандиозный план: тут тебе и дамба, и озеро, и бог знает что еще.

«Только ты не Бэтмен», – напоминает себе Баннер.

Бэтмен и Джокер для него – стандарт героя и преступника. Только знать об этом Рексу Аллену или Фрэнси незачем, обойдутся.

Кто бы ни был тот второй, он ниже Харди, стройнее…

«Погоди», – говорит себе Баннер.

– Она? – слышит он свой изумленный голос.

Он распахивает дверцу, привстает в кабине, чтобы лучше видеть: от холода перехватило дыхание.

– Ну, дела… – говорит он.

Харди уже распахивает хлипкую пассажирскую дверцу, Баннер навалился грудью на руль и во все глаза смотрит: вот уж кого не ожидал увидеть на вершине горы.

– Джейд Дэниэлс?

– Какого черта? – обращается она к Харди насчет Баннера.

Харди подсаживает ее в относительно теплую кабину.

В ратраке всего два сиденья, между ними небольшой зеленоватый мини-холодильник с видавшей виды белой крышкой. Выбора у Дженнифер нет – придется сидеть рядышком с Баннером.

– Это точно ты? – спрашивает ее Баннер, не в силах поверить собственным глазам.

– Я теперь Дженнифер, – отвечает она, глядя прямо перед собой и вцепившись в жесткую приборную панель – корпус с индикаторами, обклеенный инструкциями.

– Привет, Томпкинс, – Харди складывает ходунки и сует их в кузов.

– Хорошо закрепили? – на всякий случай спрашивает Баннер.

– Езжай, – говорит ему Харди.

– Вы сказали, что это будет не он, – говорит Джей… Дженнифер, будто от ее возражений что-то изменится.

– У меня там спальный мешок, – говорит Харди, показывая затылком вверх, в сторону кабины управления.

– Других такси сейчас в городе нет, – говорит Баннер, затаскивая сложную, изогнутую рукоятку переключения передач в выемку, которая означает «задний ход». Эта рукоятка вместе с его рукой оказывается у Дженнифер между ног. Она чуть подается назад.

– Я тебя с младших классов Дженнифер не называл, – говорит он ей.

– А я представить тебя помощником шерифа могла только в страшном сне, – парирует Дженнифер.

– Когда вернулась?

– Рекс Аллен забрал меня два дня назад.

– Но он даже ничего…

– Кому надо, сказал, – поясняет Харди. – Видимо, тебя в этом списке не было.

Баннер разворачивает ратрак, и тот, изрыгая черный дым, с пыхтением едет вниз. Расход топлива, наверное, уменьшился раз в десять.

Вот и славно.

Тут они уже не застрянут. Вернее, он не застрянет здесь с девушкой и стариком, за которого отвечает. Сейчас он вообще отвечает за весь город.

– И где же мой бывший помощник в такой прекрасный вечер? – спрашивает Харди. Он держится за обшарпанную ручку у себя над головой, явно не доверяя водительскому мастерству Баннера.

– Куртку свою, наверное, ищет, – говорит Баннер, разглядывая яркие полосы на рукаве Дженнифер.

– Он сам мне дал, – говорит ему Дженнифер.

– Я вообще не знал, что тебя выпустили.

– Я ничего плохого не сделала.

– Так я и поверил.

– Эй, молодежь! – вмешивается Харди, видимо, получая от этой перепалки удовольствие.