– Вам как обычно, на Университетскую? – улыбнулся возничий, поприветствовав нас с Аланом.

– Да, конечно! Только проедьте, пожалуйста, через сквер Феодула Горги.

– Вы уверены? Это значительный крюк, да и на Горги повозок тьма, можем надолго увязнуть.

– Не спорьте! – грубо оборвал Алан. – Если дело в оплате, то не сомневайтесь, она будет.

– Я вас услышал, – холодно бросил возничий и рывком опустил шторку, отделяющую салон.

Я удивленно взглянула на Алана: что с ним сегодня? Наверное, не стоило приставать с расспросами. Оставалось лишь надеяться, что настроение молодого человека улучшится. Или хотя бы, что меня не ошпарит его вспыльчивость.

Сонный город оживал, прохожие торопились по делам, некоторые жевали на ходу круассаны или булочки. Мы проехали три храма, посвященных разным богам и богиням. Увы, карета прибавила скорость, поэтому я не успела рассмотреть фасады.

С каждой минутой экипажей на дороге становилось больше, и они ехали или останавливались на переходах так близко, что полностью перекрывали вид. Один раз, правда, окошко напротив оказалось не занавешенным, и я увидела девочку возрастом не старше Вэйны. Улыбнувшись, она помахала мне, и я не смогла не ответить тем же. Несколько минут мы показывали друг другу смешные рожицы, а затем я услышала недовольное «Кх-м-м!» и повернулась к Алану.

Молодой человек неодобрительно покачал головой, сложив руки на груди. «Да ну тебя!» – в сердцах подумала я и решила продолжить начатое. Но девочки уже не было, а после и наша карета тронулась, сворачивая на очередную улицу. Проехала несколько домов и встала, увязнув в густом транспортном потоке.

– Все, как я и говорил. Сколько теперь тут торчать? – из-за шторки донесся приглушенный голос возничего.

Алан не ответил. Нервно теребя край пиджака, он выглядывал в окно, то наклоняясь, то, наоборот, вжимаясь в спинку сиденья. Я придвинулась ближе, стараясь понять, что же Алан увидел на своей стороне. Каменный лев, охранявший вход в здание, мелькнул и исчез, вытесненный желтой листвой сквера. Сквозь прорехи в кронах выглядывало солнце, бросало пятнистую тень на мощенную плиткой дорожку.

В этот час по скверу прогуливались пожилые пары и женщины с детьми. Я залюбовалась одеждой этих людей, яркой, элегантной. Взгляд привлекла одна из женщин, стоявшая в стороне от игровой площадки. Она склонилась над маленькой девочкой и, придерживая ее за плечо, указывала на деревья. Наверное, учила запоминать названия, различать растения.

Я вспомнила, как в детстве мама водила нас с Лилией на познавательные прогулки. Мне они нравились: время словно останавливалось, и все на свете казалось неважным, кроме качающегося на ветру листа, сорванной ольховой сережки, упавшего каштана, найденной шишки.

Мне слегка взгрустнулось, когда сквер кончился и карета поехала по более свободной, но скучной улице. Алан тоже вдруг потерял интерес, повернулся ко мне.

Напротив моего лица оказалась металлическая пуговица, украшавшая его пиджак: чеканный профиль девушки, волосы собраны в пучок. Как получилось, что мы с Аланом сидели так близко друг к другу?..

– Энрике?

Профиль девушки приблизился настолько, что я смогла разглядеть сережку. Какая тонкая работа. Теплое дыхание Алана коснулось моей кожи; я ничего толком не успела понять – он прижался губами к моему лбу. Отпрянув, я воскликнула:

– Почему вдруг?..

– Извинение, – пожал плечами Алан. – Кажется, с утра я вел себя не слишком дружелюбно. Только сейчас это осознал.

– Да. Но совсем не обязательно…

Я не успела завершить фразу: карета остановилась, кучер поднял шторку.

– Приехали, господа.

В академии мне удалось немного развеяться. Алан показывал мне кабинеты и лаборатории, залы. В одном из них проводилось спортивное состязание; мы недолго понаблюдали, после направились к жилому корпусу. Заглянули в незапертые комнаты, ожидавшие новых учеников – просторные и опрятные, но без излишеств.

– Навевает воспоминания, – задумчиво сказал Алан, остановившись у двери с табличкой «№ 56». Дернул ручку, но дверь не поддалась. Прежде чем я успела спросить, что он имел в виду, Алан перевел тему.

С его слов, дворцовый комплекс, где теперь располагалась академия, прежде служил летней резиденцией для королевской семьи. Он стал последней работой архитектора, который к старости практически ослеп, но все же остался любимчиком богини Фро, покровительницы художественного таланта. На одном из камней облицовки остались его инициалы «Т. Н.». Алан показал мне их:

– Перед экзаменами здесь выстраиваются очереди: есть поверье, что инициалы приносят удачу. Нужно провести по ним каждым пальцем левой руки – архитектор ведь был левшой. Давай покажу, – Алан взял меня за руку.

Краснея, я смотрела, как он осторожно, по очереди, загибает мои пальцы. Прикосновения казались мне очень личными, трогательными. Затем Алан прижал мой мизинец к шершавому камню, провел по выдавленной «Т».

– Значит, ты тоже здесь удачи просил? – окончательно смутившись, я отдернула руку.

– Ну вот еще! Я и без этого прекрасно справлялся с учебой. Хотя однажды было дело. Только не из-за экзамена, – и Алан снова вернулся к рассказу про академию.

Восемьдесят лет назад казну высушила война с Джилией, соседней горной страной. Насколько я помнила из рассказов учителя, мы до сих пор спорили из-за хребта Великана с залежами угля, с козами, скачущими по скалистым отвесам, и с мысом Джар, вокруг которого сложилось много легенд.

В общем, королевской семье стало не до резиденции. В разные годы ветшающие здания отдавали различным учреждениям. Но за дворцами, пережившими не один век, сложно ухаживать, поэтому арендаторы быстро съезжали.

Так что дядя благодаря дружбе с королем и ценной идее получил резиденцию и прилегающую к ней землю почти даром. С реставрацией помогли меценаты.

Останавливая взгляд на увитых мраморным плющом колоннах, добротной мебели и оконных витражах, я пыталась представить, сколько денег ушло на восстановление. Мне бы хотелось однажды увидеть наш родовой замок в Алерте таким же светлым, обновленным. Без бегущих по стенам трещин, сквозняков, гула в дымоходах и трубах.

– Пойдем, покажу кое-что интересное, – отвлек меня от раздумий Алан.

Крутая винтовая лестница, стеклянная дверь, за которой влажный воздух, море зелени и приятный аромат: Алан привел меня в зимний сад. Стайка учеников семи или восьми лет столпилась вокруг молодой учительницы; ребята вытягивали шеи, рассматривая цветок за оградой.

Я легко представила Лилию в окружении детей и растений. Сестре бы понравилась такая работа – выращивать редкие цветы, рассказывать о них всем, кто готов слушать. В Алерте семена часто погибали от холода, а у людей не было ни времени, ни желания вникать в дела соседа.

Зато здесь Лилия бы развернулась. Я усмехнулась, представив, как стены галерей и залов зарастают диким виноградом, а в кабинетах с потолка свисают лианы.

– Что такое?

– Ничего, просто… Подумала о семье, – я вдруг вспомнила, что обещала написать маме, когда приеду и устроюсь. Совсем вылетело из головы.

– Уже скучаешь?.. Кстати, как насчет библиотеки? Кажется, ты любишь находиться в окружении книг.

Когда мы вышли из зимнего сада, прозвучал звонок на обеденный перерыв. Галереи быстро заполнились детьми. Младшие, шебутные и непоседливые, носились друг за другом. Ребята постарше расселись на подоконниках, что-то обсуждали.

– Болтают о политике, – поморщился Алан, когда мы проходили мимо одной из групп. – Думают, что разбираются в ней.

– Ты не любишь такие темы? – спросила я, делая стежок на память на воображаемом платке.

– Стараюсь избегать субъективных суждений.

Библиотека занимала отдельный этаж и была разделена на зоны: книги по специальностям, литература на иностранных языках. Ровные проходы, ясные указатели: не заблудишься, даже если захочешь. Дядина библиотека-лабиринт, слегка хаотичная, с запыленными верхними полками, казалась мне уютнее.

– …В алфавитном порядке, – вырвал меня из размышлений голос Алана. – Видишь тот указатель, на стрелках написаны популярные разделы. Что там?.. – Он сощурился. – А, точно. Медицина и торговля.

– А есть здесь что-нибудь о кораблях?

– Поищи, может, найдется, – Алан ответил довольно резко, а после и вовсе развернулся, направился к пожилому мужчине, который стоял чуть дальше по проходу, листая научный журнал.

«Какой-то он дикий», – в который раз подумала я. Интересно, привыкну ли когда-нибудь к такой манере общения? Да и стоит ли привыкать?

– А, юноша! – Пожилой мужчина приветливо улыбнулся, перевел взгляд на меня, поманил. – Представьте, пожалуйста, вашу спутницу. Что же вы ее там бросили.

– Энрике Алерт, племянница нашего герцога, – ответил Алан чрезвычайно сухо.

– Ах, рад, очень рад. Энрике, позвольте украсть вашего сопровождающего на минуту-другую.

– Крадите. Можно и на часок, – я пожала плечами.

Глава 7
Кладбище кораблей

Для меня библиотека оказалась бесполезной: в ней не нашлось пособий по морскому делу, которых я не встречала бы в комнате брата. Слегка расстроившись, я бесцельно бродила вдоль стеллажей. Алан долго не появлялся, а идея отправиться куда-нибудь без него не казалась мне привлекательной: вдруг потеряюсь. Да и денег на обратную дорогу не хватит.

– Энрике, вот вы где, – окликнул меня уже знакомый пожилой мужчина; видимо, они обсудили с Аланом все, что требовалось; вот только недавно приобретенный друг не торопился меня найти. – Я подумал, что хотел бы вам кое-что предложить. Мне как раз нужна помощница. По условиям не обижу, график под вас подстроим.

Не успела я собраться с мыслями, как за спиной прозвучало резкое:

– Она не может, – Алан приблизился, бесцеремонно оттеснил меня плечом. – Энрике уже согласилась помогать мне.

– Жаль. Если не сработаетесь, мое предложение в силе.

Пробормотав что-то невразумительное, Алан схватил меня за руку и поволок дальше по проходу. Когда он сбавил шаг, я возмутилась:

– Кто тебе дал право решать за меня?

– Извини. Поверь на слово, тебе бы не понравилось с ним работать. Уважаемая семья, заслуги перед королевством, регалии. С виду чинно-благородно. А на самом деле… – Алан вздохнул, помолчал несколько секунд. Видимо, раздумывал, стоит ли говорить. Продолжил, понизив голос до шепота: – По слухам, шантажирует девушек из бедных семей и детей очень строгих родителей. Запугивает. Но все молчат, поэтому и предъявить ему нечего. Не получается схватить на горячем. Ну хоть появляется здесь редко, пристает ко всем со своими чертежами. Видите ли, конструирует механизмы, которые никогда не заработают.

Алан отпустил мою руку и – что бы вы думали?! – вытер ладонь о край пиджака. Увиденное возмутило меня до глубины души: да что со мной не так? Грязной он меня считает, больной?

– Это вообще нормально? Сбиваешь с ног, резко перескакиваешь с темы на тему. Нагрубил возничему, а ведь он был вежливым. И теперь вон руку вытираешь, словно я ее запачкала. Не надо было хватать меня, раз такой брезгливый.

– Энрике, Эни, тише! Прости, я не специально, само как-то получилось. Больше не буду.

Я отвернулась, принялась стирать слезы. Поймав мой взгляд, девочка, украдкой наблюдавшая за некрасивой сценой, юркнула в соседний проход.

– Эни, я очень постараюсь стать хорошим другом. Понимаешь, я трудно схожусь с людьми, много работаю. Отвык, видимо. Но я исправлюсь. Только обязательно говори, если где-то опять ошибусь. И не плачь, ой! Где-то у меня был платок…

Голос Алана звучал жалко, а лицо было обескураженным, виноватым. Я слегка смягчилась:

– Ладно, поверю на слово. Но знай: ты на испытательном сроке.

– Да я… То есть спасибо. А платок… Наверное, я его выложил. Рядом мой кабинет, там есть салфетки. Зайдем? Заодно покажу тебе, как и что. Я надеялся, Эни, ты согласишься стать моей помощницей. Но теперь, наверное…