Анастасия Калько: Койонсаари

Долго будет Карелия сниться,

Будут сниться с этих пор

Остроконечных елей ресницы

Над голубыми глазами озер.

/К. Рыжов. Из песни "Карелия"/

Все персонажи и события романа являются вымышленными. Любое сходство с реальностью случайно.

*

Правило трех неприятностей. Если с тобой случилась какая-то неприятная неожиданность, жди в течение дня еще двух.

Но это правило далеко не всегда срабатывало. Бывают дни, когда неприятности сыплются, как фасоль из прорванного пакета. В этом Вероника Орлова убеждалась не раз.

Ее школьная подруга Тася любила шутить: "Жизнь, как зебра: черное-белое, черное-белое, черное-белое, задница!".

А иногда бывают дни, похожие на новое асфальтовое покрытие, на которое еще не успели нанести дорожную разметку.

Сегодняшний день именно так и начался.

Проснувшись по будильнику, Вероника поспешила на кухню, чтобы разогреть в микроволновой печи пиццу и приготовить кофе. Но кофеварка и печка не реагировали на нажатия кнопок. Выключатель тоже защелкал вхолостую. "Блин… Опять я забыла посмотреть домовой чат – наверное, опять какие-то ремонтные работы на энергосети, на прошлой неделе уже было отключение. А объявление на парадной могли вывесить как в прошлый раз – через пять минут после того, как щелкнули рубильником!"

Позавтракав бутербродами и заварив кофе в джезве на плите, Ника стала собираться на работу. Из-за отключения электричества в ванной было темно, и подкрашиваться пришлось с карманным зеркальцем в руке у окна. Небо за окном было затянуто ровной серой тучей, готовой в любую минуту пролиться дождем. Градусник показывал всего плюс двенадцать, и вместо приготовленной с вечера рубашки "поло" пришлось доставать из шкафа блузку с длинными рукавами.

Когда Ника уже выходила со двора, ей на голову шлепнулась большая холодная капля. Вторая, третья… "Эх, не успела добежать до метро!"

Старый добрый зонтик, доставшийся Нике еще от дедушки, вчера пришлось сдать в ремонт – его кнопка не реагировала на нажатие, зато срабатывала сама собой в неподходящие моменты. Так, позавчера огромный тугой зонт с гулким хлопком открылся в вагоне метро, разорвав в клочья пакет, в котором лежал…

Пока Ника разыскивала в сумке плащ-пончо, дождь набрал силу и основательно промочил ее одежду.

Чертыхнувшись, Ника побежала домой переодеваться. Ехать на работу в мокрой одежде – есть риск простудиться, а за неделю до отпуска не хотелось заболеть. У нее уже запланирована поездка в Карелию, о которой Вероника давно мечтала – в "стране тысячи озер" она не была уже лет пятнадцать вне работы.

Выйдя из парадной, Вероника увидела, что дождь уже прошел, а туча неспешно уползает в сторону Выборга. Но лучше бы она смотрела под ноги – тем более когда решила вместо тяжелых берцев обуть удобные стильные кроссовки! У поребрика собралась приличная лужа, почти не высыхающая во время затяжных или очень частых дождей. В обувь тут же налилась вода, и кроссовки противно захлюпали. "Да что за невезуха!"

Натолкав в кроссовки рекламных проспектов, которые она собирала специально для таких целей, Ника зашнуровала берцы и опрометью понеслась к метро. "У нас же сегодня планерка у главного!.."

У терминала оказалось, что на карточке закончились деньги. К кассам и автоматам самообслуживания тянулись очереди, и на эскалатор Вероника ступила только через двадцать минут. И тут же в сумке заорал телефон. Пока Ника пыталась его откопать, заливистая трель смолкла. Но стоило закрыть сумку, как она снова затряслась и затрезвонила… "Все сначала!"

– Женщина, вы сходите, или по кругу поедете? – сварливо заорала какая-то дородная седая дама, двинув Нику по ноге набитым пакетом из "Парнас-Сити". – Спит на ходу, прямо вообще…

– Выпейте глицин, БАБУШКА, – огрызнулась обозленная после утренних перипетий с дождем, мокрой обувью и отключением электричества Ника и поспешила на платформу.

Там толпилось невиданное множество людей. До Ники донеслись разговоры о том, что из-за какой-то поломки поезда нет уже двадцать минут.

Когда состав наконец-то подали на посадку, пассажиры устремились в раскрытые дверцы лавиной. Тут Нике повезло – ее не только внесло потоком в вагон, но и швырнуло прямо на сиденье.

Когда двери уже закрылись, радио в вагоне покашляло и объявило, что поезд проследует только до станции "Невский проспект". "А мне нужно на Техноложку…"

В редакцию измученная Ника влетела только в десять часов.

Когда она возилась с ключом от двери своего кабинета, в коридоре появились главный редактор и его новый заместитель, Алиса Голубева, которая работала в "Невском телескопе" полгода, но ее чаще всего звали только по фамилии.

– Вообще-то, Вероника Викторовна, рабочий день у нас начинается с девяти часов, – поджав губы, сказала Голубева.

Ника промолчала. Все перипетии сегодняшнего утра истощили ее запас терпения, и она боялась взорваться и нахамить.

Повесив плащ на вешалку и включив компьютер, Ника вышла в коридор – к кофейному автомату. От Невского ей пришлось добираться до редакции пешком – наземный транспорт двигался в сплошном потоке гораздо медленнее – и после сутолоки подготовки к "Алым парусам" вымоталась настолько, что перед началом работы нуждалась в порции доппио. Или даже трипло.

– Правильно, – тут же возникла рядом Голубева, – кофейку попейте, покурить сходите, лясы поточить – а там, глядишь, и рабочий день пройдет.

Заместительница редактора явно пыталась вызвать Веронику на скандал. Это она любила. Усмотрев малейшую оплошность намеченного объекта, Алиса обрушивала на него водопад своего праведного гнева, не стесняясь повышать голос и не особо выбирая выражения. При этом она считала, что формально права – "а что же мне, молчать, когда он (она)…". И если человек в ответ терялся, обижался, расстраивался, плакал или пил сердечные капли, то Голубева выглядела посвежевшей и пребывала в прекрасном настроении. До сих пор она, впрочем, не трогала начальницу отдела журналистских расследований. Но теперь явно решила проверить на прочность и ее тоже.

– Вероника, – вышел в кабинет редактор, – когда закончишь свои дела, зайди ко мне. Это по поводу твоей пятничной статьи…

– Да, Игорь Вадимович, – Ника забрала стаканчик и направилась в курилку.

Вслед ей донеслось ядовитое голубевское:

– Ну, конечно! Для всех людей распорядок рабочего дня писан, но Орлова – на особом положении. Как же: "Кто у нас муж?"…

Ника еле удержалась от желания выплеснуть тройной эспрессо на белый жакет "замши". До сих пор никто в редакции не позволял себе гадких намеков на брак спецкора Орловой с крупным бизнесменом и политиком Виктором Морским. Все, кто знал Нику и Морского и историю их отношений, понимали, что меньше всего у Ники было расчета, когда она приняла брачное предложение олигарха.

– Алиса Ярославовна, давайте не обсуждать на работе личную жизнь, – обернулась она. – Тем более – чужую.

Голубева еще что-то вещала ей в спину, но Вероника уже отключила слух, чтобы не сорваться с катушек окончательно.

– Что, Голубка снова курлычет? – сочувственно посмотрел на нее в курилке Саня из ее отдела.

– А что ей еще делать?.. Что там главный хотел со мной обсудить, не знаешь?

– Да что-то насчет твоего материала про самокаты. Его до сих пор не поставили в номер…

Ника нахмурилась. Статью о засилье средств индивидуальной мобильности в Петербурге она написала при помощи своего давнего знакомого, блогера Дарта Вейдера, в миру – Евгения Малышева. Успешный блогер с миллионной аудиторией, Вейдер в своем блоге боролся за порядок и справедливость, уважение к культуре, этике и друг к другу. С гонками моторных самокатов по тротуарам Петербурга Евгений сражался уже давно. Он видел, как все больше наглеют и распоясываются из-за отсутствия ограничений и запретов любители самокатов, как они заполонили уже буквально все – тротуары, парки, пляжи, и даже в коридорах торгово-досугового комплекса можно увидеть лихого гонщика, и туда, где установлен знак, запрещающий проезд на самокатах, они заезжают. Росла статистика травматизма по вине самокатчиков, нарастало народное недовольство. И Вейдер проводил акции и стримы, пытаясь донести до прессы и властей следующее: приравнять пользователя моторного самоката к обычному пешеходу было ошибочно (при столкновении пешеход оказывался сбитым с ног и нередко уезжал в больницу на машине "скорой помощи", а самокатчик, нахально гогоча, уносился прочь), и люди не будут терпеть до бесконечности.

Последней каплей стали рассуждения самокатчиков в интернете: "Мы никуда не денемся, придется вам с этим смириться, прогресс не остановишь, вы же можете ходить по правой стороне тротуара, крепко держа при себе детей, чтобы они не скакали по всему тротуару, как обезьяны"…

"Люди должны по тротуару строем ходить, к стене прижавшись потому, что они, видите ли, со своих таратаек слезать не желают? – возмутился Женя, показывая Веронике один из подобных текстов. – Они пешеходам, так и быть, великодушно правую сторону тротуара подарят? Ну нет, это мы еще посмотрим, кому придется потесниться!". Он запланировал серию акций, требуя устройства выделенных линий для самокатов, велосипедов, сегвеев и моноколес, контроля за соблюдением правил движения и наказаний для нарушителей. Ника взялась поддержать его в прессе. Она побывала в нескольких больницах, пообщалась с врачами-травматологами и людьми, пострадавшими от наездов самокатчиков и даже вышла на законспирированную организацию последователей Вейдера – людей, которые выводили из строя самокаты. Они не горели желанием общаться с работником прессы, не желая огласки, но Ника смогла их уговорить. Однажды в Ялте ей даже удалось взять интервью у японской синоби, выполняющей на ЮБК задание… Пообещав сохранить инкогнито своих собеседников, Вероника записала беседу с ними и добавила к статье.

*

Главный редактор избегал смотреть Нике в глаза, раздражающе долго барабанил пальцами по столу и дудел губами в такт что-то вроде "по-по-по-по-по-по-по".

"И долго мне этот сольник слушать?" – подумала Ника через пять минут.

Наконец редактор шумно вздохнул, достал из стопки бумаг ее статью и перебросил через стол:

– На. Держи. Не пойдет. Ну в который раз ты уже на эту тему пишешь? Не надоело? Нас могут счесть мракобесами, врагами прогресса и старперами, которые только и могут, что шаркать неспешно и на всех ворчать…

– Это не прогресс – носиться, калеча людей, – возразила Ника, – я привела реальные цифры статистики происшествий на тротуарах по вине самокатчиков, была в больницах, видела пострадавших…

– И кикшеринговые фирмы могут на нас "телегу" накатать, иск выставить за наезды… У тебя есть лишние пара миллионов, чтобы им по суду уплатить? Ну, для тебя ведь это не проблема, если что, у мужа попросишь, а вот рейтинг "Телескопу" снижать не боишься?

– Иск за что? По какой статье? Я их не оскорбляла, информацию выдала проверенную, каждую цифру могу подтвердить, и…

– Орлова, – покачал головой редактор, – время сейчас такое, все друг на друга "телеги" пишут, и власти их внимательно читают, чтобы что-то важное не прошляпить. Тем более к иску от кикшеринговой компании прислушаются – они знаешь, какие доходы дают? А ты со своим "лордом Ситхов" заладила: убрать-запретить-прогнать!

– Пусть бы они лучше со своих доходов построили выделенные полосы для СИМ, – возмутилась Ника. – До каких пор самокаты будут людей сшибать на тротуаре?

– Орлова, ты в курсе, что плетью обуха не перешибешь? Народная мудрость! Все, статья твоя не пойдет, тема закрыта!

– Видно, вас пока жареный петух не клевал, – резко сказала Ника, – и на чужую беду вам наплевать, лишь бы рейтинг не уронить.