– Ну, а теперь, позвольте вас покинуть господа. У меня есть неотложное дело.

Суворов покачал головой и глухо молвил:

– Нет, Витенька, никуда ты не пойдешь, нам нужно обсудить одно важное дело.

Глава 6. Знакомство с родителями

Я ожидал чего угодно, но только не такого ограничения моей свободы. Поначалу я разозлился, потому что снова упускал шанс встретится с Ольгой, но потом мне пришла в голову мысль, что Суворов действительно хочет поговорить о чем-то важном.

– Ваша светлость, у меня срочное дело, но я могу немного задержаться, – сказал я милостиво. – Что случилось, у вас все в порядке со здоровьем?

– Если я не перенесу похода, что тогда случится? – глухо спросил Суворов.

Я еще никогда не видел его в таком подавленном настроении. Мне всегда казалось, что уж кто-кто, а Александр Васильевич – это несокрушимая глыба, монумент, скала, которую невозможно сдвинуть с места или расколоть на части. Он никогда не сдастся и не отступит.

Неужели, удивился я про себя, вся суворовская неустрашимость являлась только плодом невероятного волевого усилия полководца? Неужели внутри он тоже был подвержен сомнениям и страхам, но просто искусно подавлял их и никогда не показывал на людях? Неужели он тоже обычный человек, который смог возвыситься до уровня полубога только за счет постоянной и глубокой работы над собой? Как же так, а?

– Разве вы не молили Бога предоставить возможность скрестить клинки с Наполеоном? – спросил я в ответ. – Теперь у вас такая возможность появилась. Если вы упустите ее, Россия будет в страшной опасности и вы это знаете.

Кутузов молчал и только идеала, что в великом удивлении переводил взгляд на нас, с одного на другого. Суворов поморщился и махнул рукой. В гостиную вошел Хвостов и сказал было: «А вот послушайте, какое новое стихотворение я недавно сочинил…», затем увидел, что присутствующие сидят в странном молчании и тоже ошеломленно остановился посреди комнаты.

– Я, Витенька, не сражения с Наполеоном опасаюсь, – сказал Суворов. – Я опасаюсь, что Всевышний за мои грехи не даст мне все-таки дожить до того мига, когда мы встретимся на поле боя. Если я скончаюсь от недуга в походе, то это станет ужасным ударом для нашей армии. Да и для союзников тоже.

– Уж я этого не допущу, можете не сомневаться, – как можно тверже сказал я, как будто имел прямой доступ к небесной канцелярии.

Хотя, кто сказал, что это не так? Все-таки, медицина будущего это для девятнадцатого столетия и в самом деле чуть ли не чудодейственная магия. Эх, по большому счету, Суворову сейчас было бы неплохо организовать комплексную медицинскую проверку организма и пройти курс лечения, а потом и реабилитации. Уж тогда он бы был к началу новой войны, как новенький. Я представил Александра Васильевича весело прыгающим по палате приемного отделения клиники двадцать первого века и невольно усмехнулся.

– Вот теперь ты понимаешь, почему англичане так хотят тебя уничтожить? – тихо спросил Суворов. – Вот почему я не могу отпустить тебя вечером, без сопровождающих по нашему городу. Где твой прожорливый охранник, этот забавный Бабаха?

– Послушайте, милостивый Александр Васильевич, почему вы разговариваете с Виктором так, будто он посланец самих небес и способен решать, кому жить, а кому нет? – изумленно спросил Кутузов. – Или все слухи о нем и вправду имеют какое-нибудь правдивое объяснение?

Суворов не успел ответить, потому что дверь в гостиную распахнулась и в комнату гурьбой вошли Кушников и другие адъютанты. Их было человек пять и одним из самых последних вошел Бабаха, удовлетворенно вытирая усы.

Я знал, что он так делал обычно после того, как ему удалось сытно потрапезничать. Конечно, вот почему он задержался, наверняка сидел в трактире с самого обеда и обжирался.

В гостиной сразу стало шумно и весело. Суворов забыл про свои вопросы и только многозначительно моргнул мне, когда я повторил, что вынужден покинуть их и отправиться по неотложным делам. Кутузов пожелал еще некоторое время провести со своим бывшим начальником. Я поманил Бабаху следом за собой и мы вместе вышли из особняка Хвостова.

Времени катастрофически не хватало и я приказал вывести Смирного и Булочку, наших неизменных буцефалов еще с похода на Индию. Мы забрались в седла и поскакали по улицам Петербурга. Хоть и вечерело, но все еще было светло. Весна уже постепенно превращалась в лето и погода стояла на удивление теплая.

– Слушай, вашблагородь, чего мы едем непонятно куда на ночь глядя? – почти сразу заныл Бабаха. – Я так наелся, что у меня сейчас брюхо трясет от езды на лошади. Мне плохо, вашблагородь.

– Ах ты прожорливый дармоед, – сказал я вполголоса, размышляя над тем, успею ли я к ужину у Ольгиного папеньки. – Ладно, оставайся дома и отдыхай, все равно ты сейчас за мной не угонишься.

Я ударил Смирного пятками и поскакал быстрее, а Бабаха и впрямь начал отставать.

– А ты точно не попадешь в какую-нибудь темную историю? – недоверчиво прокричал он мне в спину. – Подожди, я тебя не догоню!

– Я сказал, оставайся дома! – крикнул я снова и добавил: – Только не попадайся на глаза князю, не то он сдерет с нас обоих шкуру.

Бабаха послушался меня и вскоре действительно отстал, а я поехал дальше еще быстрее, не обращая внимания на злобное ржание Смирного. Коню тоже не нравилась быстрая езда, он предпочел бы пройтись шагом, но я опаздывал к любимой девушке и представлял, как она ждет меня и заставлял Смирного ехать все быстрее и быстрее.

Только чуть не столкнувшись на одном из перекрестков с каретой, я сбавил темп, но все равно ненадолго. В голове крутились образы обожаемой Ольги и я уже предвкушал, как буду сидеть напротив нее во время ужина и обмениваться с ней лукавыми взглядами и поддакивать ее простодушному отцу.

А там кто знает, может быть и удастся коснуться ее ножки под столом и увидеть, как мило краснеют ее щечки. В общем, я много ждал от этого ужина.

Но действительность разбила все мои радужные надежды. Когда я вошел в огромную гостиную, откуда доносились голоса гостей, лилися негромкий серебристый смех и позвякивали приборы, оказалось, что на ужин пригласили не только меня.

Ладно бы, что на пиршество явились ровесники графа Симонова, пятидесятилетние напомаженные аристократы, дамы в платьях с корсетами и мужчины в нарядных костюмах, в этом не было ничего страшного, в конце концов, они мне нисколько не мешали. Но, помимо этих пожилых людей, за столом, вокруг Ольги, сидели и ее ровесники. Причем других девушек, кроме моей возлюбленной, не было, а вот парней целых трое, причем все, сразу видно, графы или княжеские сынки, разодетые в пух и прах, сверкающие бриллиантами и золотом, аж глазам больно смотреть. Когда мне представили, они пренебрежительно посмотрели в мою сторону, не потрудившись даже и кивнуть.

Двое из них сидели напротив Ольги, как раз на тех местах, которые я в своих мечтах оставил за собой, а еще один сидел рядом, по правую руку, и то и дело невзначай касался обнаженного локтя юной графини.

Я извинился за опоздание и вынужден был примоститься на краешке длинного стола, одновременно озираясь и стараясь разобраться, что это за публика и куда я угодил. Своим несвоевременным приходом я уже нарушил незыблемые правила этикета того времени и сразу заметил, что Ольга хочет меня за это наказать и поэтому даже не смотрит в мою сторону. Наоборот, чтобы позлить меня, девушка особенно благосклонно улыбалась другим парням и смеялась их шуткам.

Люди за столом сидели все, как на подбор, знатные и утонченные. Я заметил несколько знакомых лиц среди гостей постарше и обменялся с ними приветствиями. Затем рассмотрел соперников и Ольгу.

Дочь графа сегодня был особенно хороша, наверное, потому что, в отличие от наряженных дам, оделась сегодня просто и незатейливо, в длинное белое платье с открытым верхом и полуобнаженными руками до плеч. Прическу Ольга тоже соорудила не взыскательную, но в то же время эффектную, обернув длинные волосы в красивый венок вокруг головы. Глаза ее, невероятно глубокие, с особенным вырезом, всегда манящие меня, сегодня казались еще привлекательнее и загадочнее, чем обычно.

Молодые люди были облачены в военные мундиры гвардейских полков. Те, что сидели напротив Ольги, были капитанами и они являлись дальними родственниками Куракиных. Рядом же с девушкой сидел граф Шаховский, молодой красавец атлетического телосложения. Я не могу сказать, что они не нюхали пороху, возможно, что они участвовали в сражениях, но утверждать этого с уверенностью было нельзя.

Спустя некоторое время, после того, как я осмотрелся, граф Симонов спросил у меня:

– Как здоровье его сиятельства Суворова? Говорят, сегодня днем на него совершили покушение, – при этом старик глянул на дочь и добавил: – Хотя, я слышал, что с ним ничего не случилось, вместо него в карете, по счастливой случайности, сидели вы.

– Совершенно верно, ваше сиятельство, – ответил я. – Все произошло в точности, как вы и говорили, князь не пострадал, а мы успешно отразили нападение этих налетчиков. Это оказались обычные грабители, рассчитывающие поживиться за наш счет.

Дамы начали ахать и осуждать падение нравов, когда среди бела дня по столице невозможно пройтись, чтобы на тебя не напали разбойники. Ольга скромно молчала, слушая разговор и намеренно не смотрела в мою сторону.

– Как же вы отбили их нападение? – спросил один из пожилых гостей. – Много ли было нападавших и точно ли это были грабители?

– Да, мы успешно с ними справились, – подтвердил я. – Их было всего пятеро человек и ранили троих, а двоих арестовали. К счастью, нам помогли молодые люди из прохожих.

– Что же вы, сами, без посторонней помощи, справиться были не в состоянии? – высокомерным тоном заметил граф Шаховский. – Вы тоже принимали участие в схватке, сударь?

Я небрежно поглядел на него и ответил:

– Да, мне тоже довелось помахать саблей. Хоть и без особого успеха, но я остался цел и невредим, в отличие от нападавших.

Шаховский скривил губы в ухмылке.

– Судя по вашему костюму, вы гражданский человек и не принимали участия в боевых действиях. Кажется, вас аттестовали, как лекаря? Что вы делали рядом с Суворовым, меняли клистирные трубки? Неужели даже рядом с таким боевым полководцем, как князь Италийский, вернее, теперь уже князь Туркестанский, вы не научились воевать?

Я не успел ответить, потому что мне на помощь пришел граф Симонов.

– Вы не правы, граф, Виктор участвовал в недавнем походе на Индию и я совершенно уверен, что он принимал участие в сражениях. Тем более, что он прекрасно стреляет из ружей, в чем мы имели возможность убедиться в прошлом году.

Он многозначительно посмотрел на меня, намекая на мой поединок с Буриновым, тогдашним кавалером его взбалмошной дочери. Кажется, теперь граф предостерегал меня от новых схваток, поскольку нынешние дуэли могли закончиться гораздо хуже, чем тот скоротечный поединок в провинции на пути к Оренбургу.

Повинуясь желанию хозяина дома, я хотел промолчать, чтобы не усугублять конфликт дальше, но тут Ольга заявила:

– Я не думаю, что Виктор принимал участие в боевых действиях. Он и вправду знаменит прежде всего только своими целительными способностями, а также тем, что совершенно не знаком с нормами приличия. На большее он вряд ли способен.

Я пристально посмотрел на девушку, а она ответила мне ледяным взглядом. Ясно, значит она пытается отомстить мне за то, что я осмелился ее поцеловать сегодня днем. Ничего, как-нибудь переживу эту трагедию.

Однако не успел я ответить, как все ее поклонники, словно сорвавшись с цепи, разом обрушились на меня, поскольку речь юной графини послужила для них спусковым крючком.

– Совершенно верно говорите, ваше сиятельство, – подтвердил Шаховский. – Я так и подозревал, что наш гость только и способен пускать кровь, но только больному и беспомощному человеку и только для того, чтобы его излечить.