Река манила утренней прохладой, и, поддавшись порыву, девушка быстро надела купальник, сдернула с вешалки полотенце и выбежала из дома. Крутая тропинка вела прямиком на небольшой песчаный пятачок, уютно спрятавшийся между склонившимися к воде ветлами.

– У меня свой собственный, приватный, пляж, – обрадовалась Кира, бросая полотенце на песок. Она плыла спокойно, небольшими аккуратными гребками. Пострадавшая при прошлогоднем нападении рука давно зажила, но девушка инстинктивно старалась ее не нагружать. Потом Кира перевернулась на спину и стала легко покачиваться на речных волнах.

Она и не заметила, что течение относит ее вниз по реке. Резкий звук лодочного мотора, вырвавший из приятной неги, застал девушку врасплох. От неожиданности она вздрогнула, ушла с головой под воду, а вынырнув, стала бестолково колошматить руками, отплевываться и фыркать, словно щенок. Мотор замолк, и, разлепив мокрые ресницы, Кира разглядела совсем рядом лодку, белую с широкой красной полосой, а в ней – мужчину лет пятидесяти, показавшегося ей гигантом. Не успела она опомниться, как сильные руки подхватили ее и втащили на борт, опустив на широкую скамью.

– Что ж вас, городских, все тянет в самую стремнину, – пробасил над ухом лодочник. – Не ровен час, утонула бы.

Кира, наглотавшаяся воды, отдышалась, протерла глаза и с вызовом ответила:

– А вы чуть не задавили меня своей лодкой! Смотрите в следующий раз, куда плывете!

– Ишь ты, бойкая какая! Пигалица, а с норовом! Такие девахи мне нравятся. Да ты сиди, не колготись, держись за сиденьку-то ^[7], а то улькнешь ^[8] ишшо.

И пока девушка соображала, сказал ли он что-то обидное или похвалил, взревел мотор, лодку резко развернуло, и она быстрым ходом понеслась против течения, вверх по реке. Оставалось послушно вцепиться руками в сиденье, чтобы не вылететь на ходу, и прислушиваться к сочному местному говору пытавшегося перекричать шум лодочника:

– Меня Иваном кличут, по рыбному промыслу я теперича, ковда рыбки захочешь, доставлю свежую ^[9]. А то больно ты морная ^[10], худосочная.

Высокий мускулистый Иван чем-то походил на былинного русского богатыря. Его смуглое обветренное лицо поражало какой-то внутренней красотой, которую усиливали резкие линии высоких скул, темные, почти черные глаза с лучиками морщин, крупный рот. Из-под видавшей виды кепки выбивались длинные пряди выгоревших на солнце волос. Лодкой он управлял уверенно, и за считаные минуты они оказались у того места, где Кира оставила полотенце.

Резко вскочив, она чуть не свалилась за борт, если бы не новый знакомый, обхвативший своими лапищами тонкую талию. Не успела Кира ойкнуть, как ее перенесли через борт и поставили на песок.

– А как вы узнали, куда меня привезти? – быстро спросила она, пока лодочник не завел мотор.

– Дак давеча Кузминишна хвастала, что новые соседи домик ее свахи сняли да пожилицу ^[11] молодую поселили, из города. Остальных-то я всех знаю, сызмальства тут живу. Так как звать-то тебя?

– Кира. Спасибо вам, а за рыбкой я обязательно обращусь. Где вас найти?

– Спроси любого, где Полежаев живет, укажут. А по субботам я на турбазу улов привожу, к обеду. Ну бывай, пигалица! Свидимся ишшо!

Лодка тихим ходом отошла от берега, потом набрала скорость и скрылась из глаз.

А Кира, накинув на плечи полотенце, побрела вверх по тропинке к дому, напевая: «На безрыбье, говорят, даже рак – рыба…»

За ее спиной неслышно качнулись ветки, скрывая человека, наблюдавшего за сценой на берегу…

Несомненным удобством было то, что теперь до места работы от домика, где жила Кира, было минут пять ходьбы по тропе над рекой. Девушка распахнула калитку и оказалась в хозяйственной части большого сада, оставшегося от прежних владельцев участка. Его пока решили сохранить без изменений, яблони, груши и вишни были еще нестарыми, обильно плодоносили и придавали усадьбе обжитой и законченный вид.

По просьбе Ирины здесь уже обустроили модную сейчас мини-ферму с домиками для кроликов, маленьким симпатичным курятником, загончиком для козы Машки и теплицей. Круглова была помешана на правильном питании и экологических продуктах, поэтому сама взялась выращивать разную зелень, ранние овощи и часто проводила время в этом уголке.

Вот и сейчас она вышла навстречу Кире с корзинкой свежих яиц в одной руке и пучком укропа в другой. Легкую полноту, которая ее совсем не портила, скрывал нарочито деревенский, но тем не менее тщательно продуманный наряд. Кира уже знала, что у ее клиентки есть своя портниха, придумывающая обновки не хуже, чем на европейских подиумах. Длинное свободное платье в технике пэчворк оставляло открытыми красивые покатые плечи, густые светлые волосы собраны в низкий пучок, плетеные сандалии позволяли любоваться стройными щиколотками и аккуратным педикюром. В общем, образ соблазнительной современной садовницы Ирине удался.

– Доброе утро, Кирочка! Вы только посмотрите, какая у меня восхитительная добыча. Мы сейчас приготовим омлет с зеленью… Нет-нет, не спорьте, вы же наверняка нормально не завтракали. А нам с вами нужны силы, чтобы все быстрее закончить. Олегу не терпится похвастаться перед публикой. Вы знаете, он уже с каким-то журналом договорился. Ну из тех, что пишут об интерьерах. Так что со дня на день к нам нагрянут корреспонденты, фотографы. Да-да, я ему тоже говорю, что рановато, но вы знаете, как трудно его переубедить…

Круглова увлекла девушку к дому, болтая без умолку и фонтанируя новыми идеями. Ее удалось остановить, только пообещав присоединиться к завтраку на веранде через двадцать минут. Ирина отправилась готовить омлет, а Кира – инспектировать отделочные работы.

Принципиальным моментом всего проекта было создание облика классической русской усадьбы и использование только натуральных материалов – дерева, камня, керамики. На этом особенно настаивали хозяева. Было решено отказаться от импортной мебели, поэтому все столярные работы заказывались у российских мастеров. Для отделки камина Кира нашла красивые изразцы – по образцам, которые использовали до революции. И как раз сегодня мастер-плиточник приступил к их укладке. Обсудив со всей бригадой план работ на сегодня и оставшись довольной увиденным, она сделала пару звонков – в мастерскую, где шились легкие, воздушные гардины для столовой, и знакомому художнику, который должен был изготовить необычное панно в технике горячей эмали, его было задумано повесить в гостиной, как раз над камином.

Подумав, что хозяйка уже заждалась ее, Кира вернулась на веранду. Ирина стояла к ней спиной и разговаривала с кем-то по телефону, объясняла, как доехать до Леськово. Услышав шаги, быстро распрощалась и повернулась, слегка взволнованная и раскрасневшаяся:

– Приятельница собирается меня навестить, не терпится ей взглянуть на наше новое обиталище. Вот уточняет дорогу. Так, садитесь скорее к столу, пока завтрак не остыл.

Несколько удивленная тем, что Ирина вдруг решила посвятить ее в свои дела, чего раньше за ней не водилось, Кира не заставила себя упрашивать и взялась за аппетитно выглядевший омлет, обильно посыпанный свежей зеленью. Она почувствовала, что проголодалась. Мысль о том, что хозяйка разговаривала явно с мужчиной, а не с женщиной, промелькнула и быстро исчезла.

Ирина

Рыбнинск

Июнь 2018 года

Ирина с трудом открыла глаза. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Что ни говори, она выпила вчера слишком много шампанского на приеме у мэра. Но супруге градоначальника, усердно потчевавшей гостей специально заказанным во Франции коллекционным напитком, нельзя было отказать. Даже выразительные взгляды Олега не помогли, тем более ей самой хотелось расслабиться и по-настоящему повеселиться. В результате муж всю дорогу до дома молчал, хмурился и спать лег в кабинете. Правда, предварительно принес ей бутылку «Перье» и таблетку «Алкозельцера». Ее-то Ирина сейчас и растворила в стакане с водой и залпом выпила. Через несколько минут головная боль и легкая тошнота отступили, она встала, накинула шелковый пеньюар и отправилась в ванную. Из гостиной до нее доносился приглушенный голос Олега, который с кем-то разговаривал на английском.

«Наверное, опять на какую-то конференцию приглашают». – Ирина прислушалась скорее из любопытства, чем из желания погружаться в деловые переговоры мужа. Но речь шла не о работе – о деньгах. Такие суммы явно не могли быть ни гонораром за научную статью, ни даже за патент какого-то нового искусственного сустава.

– This painting is worth at least one and a half million dollars. And you know that as well as I do. If you are not satisfied with the price, I will offer it at another auction ^[12]. – Олег не заметил, как повысил голос, и Ирина все слышала отчетливо, английским она владела даже лучше, чем супруг.

Теперь разговор стал ей необычайно интересен. Олег никогда не увлекался живописью, затащить его в музей было сродни подвигу, а домашняя художественная коллекция ограничивалась небольшими пейзажами, купленными у художников на Монмартре во время поездки в Париж, и картиной, доставшейся мужу по наследству от матери. Свекровь Ирины скоропостижно скончалась полгода назад, и Олег перевез в их квартиру некоторые памятные вещицы – альбом с семейными фотографиями, аляповатый чайный сервиз и портрет какой-то дальней родственницы, довольно молодой и красивой дамы в старинном платье, с медальоном на шее. Но он явно не представлял какой-то особой ценности, муж повесил его в своем кабинете скорее из уважения к памяти матери, чем из любви к искусству. И вот теперь он говорит о миллионах долларов, аукционах, каких-то офшорных счетах. А она, как всегда, ничего не знает о его планах. Это только со стороны кажется, что в их семье все делается сообща, на самом деле Олег просто ставит и ее, и сына в известность о принятом решении и ждет от них полной поддержки. Внутри возник неприятный холодок, опять подступила тошнота, скрутило желудок, и Ирина быстро проскользнула в ванную, оставшись незамеченной.

В гостиную она вышла спустя минут двадцать посвежевшая после контрастного душа, с аккуратно собранными волосами и легким макияжем, скрывшим круги под глазами. Простое, но красивое домашнее платье, мягкие туфли на низком каблуке – Олег терпеть не мог женщин в затрапезных халатах или растянутых футболках с лосинами. В их доме было принято одеваться элегантно даже в обычные дни, и случайный визитер, пришедший без предупреждения, не застал бы Кругловых в неподобающем их статусу виде.

Из кухни тянуло бодрящим ароматом кофе.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая. – Муж, улыбаясь, протянул ей чашечку с еще дымящимся напитком и даже ничего не высказал по поводу вчерашнего поведения. Он был явно доволен состоявшимся телефонным разговором.

– Я слышала, ты с кем-то говорил. – Ирина сделала маленький глоток кофе, горячего, обжигающего, возвращающего к жизни. – С утра уже весь в работе?

– Да, опять зовут на симпозиум по современным методам замены суставов, просят выступить с докладом. – Олег смотрел открыто, говорил уверенно, и у Ирины на миг закралось сомнение, все ли правильно она поняла из услышанного. – Все это еще не скоро, осенью, в Брюсселе. Правда, летом они планируют несколько предварительных встреч, семинаров, но я пока не дал окончательного согласия, ведь мы собираемся переехать в нашу усадьбу.

И он плавно перевел разговор на ремонт их нового загородного дома, покупку отделочных материалов и выбор мебели.