– Расскажу, когда будем в безопасности, милорд, – ответил Андрол и выглянул в туннель. – Пойдемте. Впереди трудная ночь. Я… – Он осекся и захлопнул дверь.

– Что такое? – спросила Певара.

– Там направляют, – бросил Джоннет. – Мощный поток.

Из туннеля донеслись вопли, приглушенные дверью и земляными стенами.

– Нашли караульных, – сказал Эмарин. – Милорд Логайн, вы в состоянии сражаться?

Логайн попробовал стоять без поддержки и тут же осел на пол. Лицо его исполнилось решимости, но Певара ощутила разочарование Андрола. Или Логайна напичкали корнем вилочника, или же он просто слишком ослабел, чтобы направлять Силу. Неудивительно. Певаре доводилось видеть, как женщины, находясь даже в лучшей форме, чем Логайн, не могли обнять Источник из-за усталости.

– Назад! – крикнул Андрол, шагнув в сторону и вжавшись в земляную стену. Сокрушенная огненным плетением дверь разлетелась на куски.

Не дожидаясь, пока обломки упадут на пол, Певара, не скованная Тремя Клятвами – ведь ей противостояли приспешники Темного, а то и создания пострашнее, – сплела тесьму Огня, и разрушительный луч устремился в туннель.

Она услышала крики, но огонь столкнулся с каким-то препятствием, и Певару немедленно попытались отсечь от Источника. Она едва успела отбить щит и, тяжело дыша, отскочила в сторону.

– Кто бы там ни был, он очень силен! – отметила она.

Где-то вдалеке отдавал приказы раскатистый голос.

– О Свет! Это Таим! – С луком на изготовку Джоннет опустился на колено рядом с Певарой.

– Надо уходить, – сказал Логайн. – Андрол! Врата.

– Пытаюсь, – откликнулся Андрол. – О Свет, я пытаюсь!

– Да ну! – Налаам усадил Логайна у стены. – Бывал я в переделках и похуже! – И вместе с остальными принялся запускать плетения в коридор. От взрывов содрогались стены и с потолка сыпались комья земли.

Певара подскочила к дверному проему, наугад бросила заготовленное плетение и присела подле Андрола. Тот невидящими глазами смотрел вперед. Лицо его застыло в сосредоточенной гримасе. Чувствуя через узы, как в нем пульсируют решимость и отчаяние, Певара коснулась его предплечья и прошептала:

– У вас все получится.

Дверной проем осыпался, и Джоннет с обгоревшей рукой упал на спину. Земля дрогнула, и по стенам поползли трещины.

Андрол, по щекам которого струился пот, скрежетнул зубами, побагровел и широко раскрыл глаза. В темницу повалили клубы дыма, отчего Эмарин закашлялся. Налаам пытался Исцелить Джоннета.

Андрол закричал, и Певара почувствовала, что он почти взобрался на гребень той стены в своем сознании. Еще чуть-чуть – и он сможет…

Гулко ухнуло плетение, земляные стены пошли волнами, потолок темницы, не выдержав, раскололся пополам. На Певару обрушились комья земли, и все вокруг утонуло во мраке.

Глава 5. Сегодня я потребую награду

Ранд ал’Тор проснулся в своем шатре, втянул воздух полной грудью, выскользнул из-под одеяла, оставив на койке спящую Авиенду, и накинул халат. В воздухе пахло сыростью.

Ему почему-то вспомнилось, как в детстве он вставал ни свет ни заря, чтобы подоить корову. Доить ее требовалось дважды в день. Закрыв глаза, он будто наяву слышал звуки того, как в сарае уже проснувшийся Тэм обтесывает новые колья для ограды. Он припомнил ощущение от стылого воздуха, как надевает сапоги, как плещет в лицо водой из ведра, оставленного у теплой печки.

Всяким утром фермер мог открыть дверь и окинуть взглядом новехонький мир. Хрустящий иней. Робкое пение первых птиц. Солнечный луч над горизонтом, будто утренний зевок всего сущего.

Ранд вышел из палатки, закрыл входные клапаны и кивнул стоявшей в карауле невысокой золотоволосой Деве по имени Кэтерин, после чего взглянул на мир – уже давно не новый. Это был изрядно потрепанный мир, дряхлый и усталый, словно торговец, пешком сходивший к Хребту Мира и обратно. Поле Меррилор густо пестрело палатками, и столбы дыма от походных кухонь тянулись ко все еще хмурому утреннему небу.

Повсюду трудились не покладая рук. Солдаты смазывали маслом доспехи. Кузнецы острили наконечники копий. Женщины готовили оперения для стрел. С повозок кухонные работники раздавали завтрак невыспавшимся мужчинам. Все знали: ждать недолго, вот-вот грянет буря.

Ранд закрыл глаза. Он прямо-таки чувствовал ее, саму землю, как будто связанный с нею слабыми узами Стража. Глубоко под ногами сквозь почву ползли черви. Травы медленно-медленно вытягивали корни в поисках питательных веществ. Похожие на скелеты деревья не были мертвы, поскольку впитывали влагу. Они впали в спячку. На одном из них собрались синешейки. Они не приветствовали рассвет своими трелями, но жались друг к другу, как будто стараясь согреться.

Земля еще жила – как живет человек, цепляясь кончиками пальцев за край обрыва.

Ранд открыл глаза:

– Скажи, мои секретари уже вернулись из Тира?

– Да, Ранд ал’Тор, – ответила Кэтерин.

– Отправь весть другим правителям, – велел Ранд. – Я встречусь с ними через час в центре поля. Там, где запретил ставить палатки.

Кэтерин отправилась передавать приказ, оставив в карауле трех других Дев. Ранд вернулся в шатер, закрыл входные клапаны, обернулся и чуть не подскочил от неожиданности, увидев, что Авиенда – в чем мать родила – стоит посреди шатра.

– Застать тебя врасплох непросто, Ранд ал’Тор, – с улыбкой заявила она. – Наши узы наделяют тебя весомыми преимуществами. Мне пришлось двигаться очень медленно, как ящерице в полночь, чтобы ты не сразу почувствовал, где именно я нахожусь.

– О Свет, Авиенда! Но зачем тебе заставать меня врасплох?

– Вот за этим, – сказала девушка и, подскочив к Ранду, схватила за голову, поцеловала и прижалась к нему всем телом.

Он расслабился и ответил на поцелуй.

– Насколько же приятнее заниматься подобными вещами, когда не боишься что-нибудь отморозить, – сказал он, не прекращая целоваться. – Впрочем, я не удивлен.

Авиенда отпрянула от него:

– Тебе не следует упоминать о том случае, Ранд ал’Тор.

– Но…

– Мой тох выплачен сполна, и теперь я первая сестра Илэйн. Не напоминай о забытом позоре.

Позор? Чего тут стыдиться, если совсем недавно… Ранд покачал головой. Он слышит, как дышит земля, чувствует, как в полулиге отсюда жук взбирается на травинку, но понять айильцев иной раз было невозможно. Или это какая-то женская логика?

В нынешнем случае, пожалуй, и то и другое.

– Вряд ли у нас есть время на ванну, – задумалась Авиенда, глядя на стоявшую в шатре бочку свежей воды.

– Ого! Теперь ты любишь ванны?

– Я смирилась с ними, они стали частью жизни, – сказала девушка. – Раз уж я буду жить в мокрых землях, надо принять некоторые мокроземские обычаи. Если они не совсем дурацкие. – Ее тон намекал, что дурацких обычаев здесь большинство.

– Что не так? – подступил к ней Ранд.

– Не так?

– Тебя что-то тревожит, Авиенда. Я же вижу. И чувствую.

Авиенда окинула его критическим взглядом. О Свет, какая же она красивая!

– Тобой было куда легче управлять, пока ты не обрел древнюю мудрость своего прошлого «я», Ранд ал’Тор.

– Неужели? – улыбнулся он. – Не припомню, чтобы ты мною управляла.

– Тогда я была неопытной девочкой, не знавшей, что занудство Ранда ал’Тора не имеет границ. – Она сложила ладони лодочкой, набрала воды и умылась. – Но это к лучшему. Знай я, что оно идет к тебе в довесок, навсегда облачилась бы в белое.

Ранд улыбнулся, затем сплел прядку Воды и опустошил бочку, потоком вытянув ее содержимое в воздух. Авиенда попятилась, с любопытством глядя на происходящее.

– Как вижу, тебя уже не тревожит мысль о том, что мужчина способен направлять Силу, – заметил он, придав массе воды форму раскрытого веера и подогревая ее плетением Огня.

– Для тревоги больше нет причин. Иначе я вела бы себя как мужчина, который не желает забыть позор женщины, после того как она оплатила тох, – пронзила его взглядом Авиенда.

– Даже не представляю, что за бестолочь способна на такую грубость. – Ранд сбросил халат и подступил к Авиенде. – Вот. Это пережиток «древней мудрости», которую ты находишь столь занудной.

Вода, согретая до идеальной температуры, обрушилась на них облаком мелких брызг, обоих окутало густым теплым туманом. Авиенда охнула и вцепилась в руку Ранда. Может, она понемногу и привыкала к обычаям мокроземцев, но вода по-прежнему пробуждала в ней чувство неловкости, смешанной с благоговением.

Нитью Воздуха Ранд подхватил немного мыла, накрошив его стружкой, и смешал с водой, взбив в пену. Ранда с Авиендой окружил восходящий вихрь пузырьков. Волосы Авиенды колонной поднялись к потолку, а затем вновь легко опустились ей на плечи.

Следующей волной теплой воды Ранд смыл мыльную пену, а затем подсушил тела, оставив кожу влажной, но не мокрой. Потом он вернул воду в бочку и – с некоторой неохотой – отпустил саидин.

– Это… – сказала Авиенда, тяжело дыша, – это совершенно сумасбродно и крайне безответственно!

– Спасибо, – ответил Ранд и набросил на девушку полотенце. – Почти все, чем мы занимались в Эпоху легенд, ты сочла бы безответственным и сумасбродным. То было другое время, Авиенда. Тогда было огромное множество умеющих направлять Силу, и обучали нас с младых ногтей. Нам не требовалось знать, что такое война или как убивать. Мы искоренили боль, голод, покончили со страданиями и кровопролитием. Вместо этого мы использовали Единую Силу в самых обыденных случаях.

– Покончили с кровопролитием? Искоренили войну? Вам это лишь казалось, – хмыкнула Авиенда. – Вы ошибались, и невежество сделало вас слабыми.

– Так и есть. Хотя не знаю, стал бы я что-то менять. Было множество хороших лет. Хороших десятилетий, даже веков. Мы верили, что живем в раю. Возможно, эта вера стала причиной нашего краха. В стремлении к идеальной жизни мы игнорировали любое несовершенство. Бездумно оставленные без решения проблемы нарастали, и война могла стать неизбежной, если бы не была проделана Скважина. – Он вытерся досуха.

– Ранд, – подступила к нему Авиенда. – Сегодня я потребую награду.

Она коснулась его руки. С тех дней, когда Авиенда была Девой Копья, ее ладони остались шершавыми и мозолистыми. Она никогда не станет кисейной барышней, каких предостаточно при дворах Кайриэна и Тира. Ее руки знали, что такое работа, и Ранда это вполне устраивало.

– Какую награду? – спросил он. – Сегодня, Авиенда, я вряд ли смогу в чем-то тебе отказать.

– Какую? Пока не знаю.

– Не понял…

– Тебе не надо понимать, – сказала она. – И не надо обещать, что согласишься. Я решила, что должна предупредить тебя, поскольку некрасиво заставать любовника врасплох. Эта награда потребует от тебя изменить свои планы – вероятно, самым радикальным образом – и будет очень важна.

– Ну хорошо… – согласился Ранд.

Авиенда кивнула – со свойственным ей загадочным видом – и начала одеваться. Наступил новый день.

В своем сне Эгвейн прохаживалась вокруг замороженной стеклянной колонны. Она сильно походила на колонну света. Что же означает этот образ? Ей никак не удавалось его истолковать.

Видение изменилось, и теперь Эгвейн обнаружила сферу. С трещиной. Это мир, каким-то образом поняла она и лихорадочно перетянула сферу бечевой, чтобы та не развалилась на части. Да, ее можно сохранить целой, но какие невероятные усилия потребуются…

Сон померк. Эгвейн пробудилась, сразу же обняла Истинный Источник и сплела огонек. Где она?

В Белой Башне, в постели, в ночной рубашке, но не у себя в спальне: ее покои еще не отремонтировали после нападения убийц. При кабинете Амерлин имелась комнатка для отдыха, и Эгвейн ночевала там.