Вышедший в 1999 году триллер от третьего лица про инопланетное вторжение стал одним из крупнейших хитов WorGames того десятилетия. Когда игра только вышла, Роуэн неделю засиживался до четырех утра. Это был один из первых шутеров от третьего лица, где присутствовало не только осмысленное взаимодействие персонажей, но и очень крутые (и невероятно сложные) головоломки. Персонажи были отличными, но именно головоломки зацепили Роуэна сильнее всего.

Он любил разгадывать их с самого детства, когда мама показала ему первый кроссворд. Уже в старших классах Роуэн не боялся заполнять кроссворды «Нью-Йорк Таймс» ручкой. Он так хорошо с ними справлялся, что мама даже приплачивала, чтобы он проверял работу за ней.

* * *

– Мне нужно к Хелене Уоррикер, – сказал Роуэн медленно: лицо до сих пор не оттаяло после долгой прогулки по холоду.

– У вас назначена встреча? – с едва заметным раздражением поинтересовался мужчина за стойкой администратора.

– Нет, но я по важному вопросу.

– Простите, я не могу вас впустить.

– Можно назначить встречу?

– Обратитесь к ее ассистенту.

– Я буквально на пять минут. Мисс Уоррикер хотела нанять меня консультантом.

– Ваше имя?

– Роуэн Чесс. Я уже вам звонил.

Администратор слегка склонил голову, будто слушал что-то через наушник. Через какое-то время он нажал кнопку на клавиатуре и поднял взгляд на Роуэна.

– Ну что? – спросил тот.

На соседнем столе зазвонил телефон.

– Это вам, – сообщил администратор.

Роуэн взял трубку.

– Алло?

– Роуэн, это Хелена.

– О. Здравствуйте.

– Простите, что так долго не отвечала. Я была занята.

– Ничего. Спасибо, что уделили мне время.

– Увы, у меня его мало.

Ее голос изменился. На вечеринке Хелена Уоррикер говорила уверенно, размеренно и спокойно. А сейчас – торопилась, будто паниковала.

– У меня появился вопрос насчет вашего приложения, «Найди своего человека», – сказал Роуэн.

Хелена ответила не сразу.

– Проект пришлось закрыть. Финансирования не хватило.

– Я уже был на свидании. Встретил там одну женщину.

– Такого не может быть. В приложении не было настоящих людей.

– Одна была, видимо. Только она пропала, и я пытаюсь ее найти.

Вновь тишина.

– Нам нужно срочно поговорить, – сказала Хелена. – У вас будет сегодня время?

– Эм, ну да.

– Я сейчас в Вегасе, так что буду через несколько часов. Встретимся в «Щегле» в десять. Сможете прийти?

– Да.

– Отлично. – Хелена повесила в трубку.

Роуэн сомневался, что приблизится к разгадке исчезновения спутницы, но хотя бы сможет расспросить Хелену о приложении и о вакансии в Лас-Вегасе, о которой она говорила.

По дороге домой ему позвонила Лулу.

– У нас проблема, – сказала она.

– Какая?

– Приложение пропало.

– Что?

– А вот. Ничего не осталось – ни сайта, ни доступа к API, ни ссылки, которую ты прислал.

– Но как?

– С «как» вопросов нет, тут все просто. Взяли да удалили. Пугает то, когда они это сделали.

– В смысле?

– В общем, час назад я залезла в их базу данных и скачала файлы, связанные с твоим профилем.

– Это вроде неплохо.

– Ага, но когда я попыталась скачать информацию о твоей Элизе, приложение уже пропало.

– Ты уверена?

– Ага. Сам проверь. «Найди своего человека» больше не существует. Приложение – мертвец.

Роуэн проверил. Да, действительно. «Найди своего человека» пропало.

– Ты не нашла больше никаких профилей? – спросил Роуэн.

– Не-а. Такое ощущение, что все приложение просто… самоуничтожилось.

– И это как-то связано с тобой?

– Если нет, то больно странное совпадение, согласись?

– Да уж.

Роуэн понимал, что это не совпадение. Его спутница исчезла, приложение оказалось фальшивкой, и ему упорно казалось, что недавно за ним кто-то следил.

Творилось что-то странное и потенциально опасное, и Роуэн подозревал, что если не разберется, в чем дело, то скоро все станет гораздо, гораздо хуже.

* * *

Он оказался прав.

Тем же вечером, собираясь на встречу с Хеленой, Роуэн получил от Валентайн сообщение, в котором была ссылка на сайт новостей.

Роуэн открыл его.

В статье, опубликованной буквально пару часов назад, говорилось о механизированной автомойке в Лас-Вегасе, где из-за сбоя погибла водитель автомобиля.

Хелена Уоррикер – так звали убитую.

Глава 9
Не тот олень

С начала самого жаркого лета за всю историю США прошло три недели, и четырнадцатилетней Эмили Коннорс нравилось абсолютно все – от утра, пахнущего росой и магнолиями, до сумеречных вечеров, которые, казалось, растягивались до бесконечности. Для Эмили лето означало дни, проведенные на велосипедах у воды, и вечерние посиделки с родителями и их друзьями, когда все собирались у костра во дворе, пили, смеялись и играли в настольные игры.

Тот год запомнился Эмили: она несколько месяцев страдала по вожатому в лагере, который был намного старше нее, поцеловала в засос сына рок-звезды в туалете туристического автобуса и по уши втюрилась в близнецов, живущих через дорогу. И все же, несмотря на всю душевную боль, ослепляющие желания и эмоциональное смятение, это лето запомнилось Эмили как лето вечеринок.

Сколько она себя помнила, родители Эмили всегда собирались с друзьями, чтобы отметить очередной праздник, юбилей или любой другой повод выпить. Эмили с Энни подслушивали их через вентиляционные отверстия в спальне Эмили и хихикали над пьяными восторженными разговорами, доносящимися из гостиной. Эмили обожала яркое оживление, наполнявшее дом во время родительских посиделок: хохот, старая музыка, постоянно хлопающие двери и бесконечное море счастливых лиц, освещенных искренними улыбками.

Утром все возвращалось на круги своя: строгие родители снова уходили работать, а девочки отправлялись наслаждаться бескрайней летней свободой. Но для Эмили лучшими моментами лета так и остались сумрачные вечера, когда мама, папа и их друзья наполняли дом смехом и радостью.

Сейчас Эмили понимала, что эти сборища помогали родителям немного расслабиться, на время отвлечься от напряженной работы, которой они тогда занимались.

Тем же летом их семью пригласили на праздник в самый большой дом, что она только видела. Расположенный на огромном участке на берегу озера Вашингтон, он, казалось, сошел с обложки журнала об архитектурном дизайне. Насколько Эмили поняла, здесь летом отдыхало семейство Кофски, а в городе у них был еще более вычурный особняк.

Наскоро искупавшись вместе с ребятами постарше, Эмили вернулась в дом, чтобы проведать сестру. Энни была на два года младше и от скуки частенько куда-нибудь забредала. Эмили слышала, что где-то в доме был пинбольный автомат. Энни пинбол обожала, а потому Эмили точно знала, где можно найти сестру.

В итоге автомат она разыскала, но Энни не было. Кто-то из родителей сказал, что видел младших деток играющими с байдарками у воды, и Эмили пошла туда.

Возле байдарок она никого не нашла, но рядом оказалась небольшая пристройка. Впервые Эмили заметила ее еще с озера, но тогда не смогла разглядеть. Пристройка оказалась похожа на главный дом, только значительно меньше – то ли гостевой флигель, то ли большой сарай.

Энни с ребятами могли пойти туда.

Пристройка располагалась чуть выше по озеру, примерно в четырехстах метрах от главного дома. Спроектирована она была явно тем же архитектором – на это указывала смесь стекла, темного дерева и бетона, использованная в дизайне, – но в отличие от главного дома, построенного на берегу озера, она пряталась в густом подлеске.

Приблизившись к зданию, Эмили услышала жуткие звуки синтезатора, доносящиеся из открытого окна. Она не собиралась подкрадываться: думала просто постучать и узнать, там ли сестра, но когда проходила мимо окна, машинально заглянула внутрь. В комнате кто-то был.

Какой-то мужчина. Он был похож на отца Эмили, но сказать наверняка было трудно: его глаза закрывала повязка. Что ее папа забыл в гостевом домике посреди леса, да еще с завязанными глазами?

Окно было прикрыто наполовину задернутыми шторами, и Эмили подошла ближе, чтобы разглядеть комнату.

Перед ней оказалась просторная гостиная с кухонькой по правую руку и камином напротив окна. Больше там ничего не было, если не считать нескольких стульев, задвинутого в угол небольшого дивана и свернутого в рулон ковра. На гладком бетонном полу была нарисована толстая красная линия, разделяющая комнату пополам. Недалеко от левой стены ее пересекала еще одна линия, только короче, тоньше и выведенная синей краской. Вместе они были похожи на большой крест.

Мужчина, на которого она обратила внимание, действительно оказался ее отцом. Они с мамой и еще одним незнакомым мужчиной стояли по ту сторону красной линии, что была ближе к окну. Их глаза закрывали повязки. Осторожно, стараясь не шуметь, Эмили подошла к окну и заглянула внутрь.

Вот теперь она не хотела попасться.

Музыка, которую до того слышала Эмили, изменилась, стала тише и мягче. В ней все еще присутствовали знакомые ноты и полутона, но теперь она казалась абстрактной и звучала со всех сторон.

Музыка всегда отзывалась в Эмили как эмоционально, так и физически. От хороших песен по телу бежали мурашки и хотелось кричать. Нужная песня в нужный момент была сравнима с любовью. Но были и минусы. Некоторая музыка, особенно электронная – в частности, драм-н-бэйс, – вызывала в ней противоположные чувства. Она мгновенно психовала и спешила ее выключить.

Как-то раз в универе она даже поссорилась из-за этого с подругой – Камилла, так ее звали. Они поехали на музыкальный фестиваль в Гластонбери, Камилла включила танцевальную музыку, а Эмили тут же ее выключила. Камилла разозлилась, но что поделать? Еще минута, и Эмили выбросилась бы из машины на ходу.

Так что электронику – к черту.

Но тем летним днем она услышала нечто совершенно иное. Музыка нервировала ее, и в то же время в ней чувствовалось завораживающее спокойствие.

Вскоре она и вовсе растворилась на заднем плане.

Где-то через минуту Эмили ощутила: что-то изменилось. На красную линию вступила девочка – примерно возраста Эмили, в светло-голубых джинсах, футболке с логотипом группы New Kids on the Block и ярко-белых «найках». На ней не было повязки, и Эмили моментально узнала ее. Это была Натали – дочь коллеги родителей, мужчины по имени Эдвард Кроуфорд, который потом стал для Эмили просто Кроу.

У себя в голове Эмили видела ее очень четко, но физически в комнате оставались только родители Эмили и третий мужчина.

Натали была где-то еще.

Эмили казалось, будто перед ней две идентичные, но параллельные реальности. Паника захлестнула ее. Хотелось сказать что-нибудь, кашлянуть – что угодно, лишь бы ее заметили, – но что-то остановило ее. Она вновь посмотрела на маму с папой. Зачем им повязки?

Чем они здесь занимались?

Эмили была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, на какие взрослые странности стоит и не стоит обращать внимание, но вместе с тем она знала, что ее родители – относительно обычные люди. Она понятия не имела, что происходит, но была практически уверена, что это не связано с сексом. Поэтому решила держать рот на замке, пока ситуация немного не прояснится.

Пусть физически Натали в комнате не было, Эмили чувствовала, как она медленно ступает по красной линии. Предвкушение, исходящее от родителей и мужчины, переполняло воздух.

И тогда, стоило Натали добраться до пересечения двух линий, что-то произошло.

Это было похоже на мгновение перед грозой. Свет померк и замерцал, и дышать стало сложнее.

– Она там. Она нашла комнату! – крикнул незнакомый мужчина с завязанными глазами.

– Что-то не так, – сказал отец Эмили.

И вдруг Натали появилась. Она стояла в точности там, где Эмили ее ощущала, и по ее искаженному от боли лицу текли слезы.

Сердце ухнуло в пятки, будто Эмили сорвалась с прогнивших лесов и теперь медленно падала: голова кружилась, в мыслях шумела статика, а руки и ноги налились тяжестью и отказывались работать.

– У всех закрыты глаза? – спросил мужчина.