Я вела себя не так, как обычно.

Восприятие – появились слуховые галлюцинации. Я слышала голоса людей, которые умерли или находились далеко. Я действительно их слышала и где-то в глубине подсознания понимала, что это результат приёма лекарства, которое подсовывал Стас. Но доказать ничего не могла.

Мышление – бредовые мысли. Я высказывалась по поводу предстоящей поездки. Я собиралась бежать, но врачи меня не понимали.

Эмоции – я была излишне возбуждённой, могла рассмеяться ни с того ни с сего; либо раздражительной. Особенно, когда Стас приходил.

Воля – безразличие ко всему. Я смирилась со своим положением, а они посчитали, что я стала социально отгороженной.

Плохо помню последующие месяцы. Все дни были похожи один на другой. Ноябрь, декабрь, январь. Одни и те же стены. Но в феврале кое-что изменилось.

Однажды Стас пришёл навестить меня, был самой вежливостью. Гладил меня по волосам и рассказывал о каком-то пансионате, где я должна провести время, пока выздоравливаю. Я плохо слушала. Вернее, слушала с безразличием. Больница или пансионат – какая разница? Свободы всё равно не будет.

Стас знал, что делает. Из больницы он забрал меня домой, где, как я думала, меня дожидалась Нильса. Но Нильсы дома не оказалось, как и её вещей.

Случилась моя первая истерика. Я взревела, словно львица:

– Где она? Куда ты дел мою дочь?

– Успокойся, Эла. Что я ей сделаю, подумай. – Он насильно усадил меня на диван и сел сам. – Нильса учится в закрытой школе для девочек.

– Что? – новость поразила меня. Что-что, а закрытую женскую школу я своей дочери не желала. Сама училась в такой школе и знаю, что это за место. – Да какое право ты имел распоряжаться жизнью Нильсы? Она – моя дочь.

– Сейчас ты не можешь ничего решать, Эла. Я твой опекун и я опекун твоей дочери. Кати позаботилась о формальностях.

Вторая истерика была сильнее. Гнев рвался наружу, я начала бить всё, что попадалось под руку и кричать на Стаса. Я спасла его, исцелила… а он меня «утопил».

Он сам вколол мне успокоительное. Но перед этим здорово побегал за мной.

Когда самолёт приземлился в Африке, я мало что соображала. Не понимала я, как и куда мы едем. Сначала на автомобиле, затем на лодке. Снова на машине, которая привезла нас к одноэтажному белому дому.

Добрая женщина, – как позже выяснилось, кухарка Роза, – уложила меня в постель. Свернувшись калачиком, я отвернулась к стене и уснула. Спала несколько дней, чувствуя недомогание. Тело ломило, желая новой дозы той дряни, что Стас постоянно мне подмешивал. Иногда я тихо плакала, иногда выла.

А потом симптомы начали проходить. Появился аппетит, однако я ни с кем не разговаривала первое время. Лишь спустя пару недель я стала осматриваться, выходила на улицу. Познакомилась с Ирис, которая и сообщила, что я нахожусь в Африке, в городе Мекамбо.

Понадобилось несколько недель, чтобы понять – выхода из этого места нет. Нет паспорта, нет денег.

Стас хорошо спрятал меня. Браво!

Но…

Время пришло.

***

США, штат Аризона г. Меса

2032 год

– Готовы, девочки? Заройте глаза. Мы подъезжаем!

Лиам вёл «мерседес» с особой важностью. Мы купили автомобиль всего два дня назад, а он с неё пылинки сдувал, будто она вот-вот развалится. Считал её хрупкой и беззащитной. Но одновременно ощущая себя крутым, он надел тёмные очки и по такому случаю прикупил себе кожаную куртку. Нильса хихикала на заднем сиденье. Ей было весело с папой, ведь он так много шутил. А мне оставалось только улыбаться, наслаждаясь безграничным счастьем.

Близился сентябрь. Мы приехали в США сразу после свадьбы Дениса и Ани, навестили родителей Лиама в Финиксе, и его братьев. Погостив у его родителей, мы отправились дальше.

В Месу, пригород Финикса, в наш новый дом.

Лиам ездил со своим отцом смотреть дома, я не участвовала в поисках жилья, я полностью им доверяла. Лиам сказал, что дом когда-то принадлежал известному хирургу Александру Чендлеру. И вот, через несколько минут мы увидим этот загадочный дом.

Показались сосны и черепичные крыши. Воздух здесь был необыкновенно свежий и чистый. Я не знала города, но уже считала его своим.

Лиам громко спросил:

– Закрыли глаза?

Нильса прикрыла глазки ладошками, а я зажмурилась. Всё по-честному. Лиам остановил машину и заглушил мотор.

– Не открывайте глаза. Я помогу вам выбраться из машины.

Сначала он возился с Нильсой. Я слышала, как она кряхтела, потом смеялась. Лиам ей что-то нашёптывал, но мне его слова не были понятны.

Потом открылась дверца с моей стороны. Мужская, крепкая рука обхватила мою руку и потянула на себя. Я осторожно опустила ногу на асфальт. Следом другую. И вот, я уже стою.

– Когда можно смотреть?

– Терпение, моя фея.

– Если мама – фея, то кто я? – полюбопытствовала Нильса.

– Ты моя принцесса.

– Банально.

– Окей, подумай, кем хочешь быть, я буду с превеликим удовольствием называть тебя желаемым словом.

– М-м-м… Нала* («Король лев». Львица, подруга Симбы). Я стану королевой всех животных.

– О как! Договорились, Нильса-Нала! А теперь… открывайте глаза.

Я потеряла способность дышать. Передо мной стоял самый настоящий дом мечты. Всего два этажа, фасад недавно отреставрирован, сад не доведён до ума, газон не стрижен. Но это мой собственный дом. В Куэнке у меня был большой дом, этот меньше. Однако тот дом я воспринимала просто как недвижимость, находящуюся в моей собственности. Сейчас всё по-другому. Здесь поселится моя душа.

– Потрясающий дом, – выдохнула я.

Нильса побежала по лужайке, рисуя восьмёрки.

– Ура! Мы дома!

Лиам приобнял меня за талию.

– Готова встретить здесь старость?

Я посмотрела на свою любовь. Он мило мне улыбался, затем убрал с лица отросшие волосы

– Готова?

– Да, Лиам.

– Рука об руку?

– Безусловно.

– А как насчёт пополнения в семействе?

– О, ты уже об этом думаешь? – засмеялась я, теснее прижимаясь к нему. – Ты только-только обзавёлся дочерью. Не хочешь сначала привыкнуть к ней?

– Что мне мешает привыкать сразу к двоим детям? – Лиам подмигнул, затем чмокнул в щёку. – Ладно. Для начала сделаем ремонт. Надо фабрику настроить.

Я стукнула его по плечу. Ну что он такое болтает! Фабрика…

Разговор был позабыт сразу же. Мы занялись ремонтом, устроили Нильсу в школу. Лиам нашёл работу, а я начала писать роман. Повидав столько мест мира, я не могла не написать о них. И о людях, живущих ничем не примечательной жизнью до тех пор, пока не появлялась шаловливая героиня.

К Рождеству я дописала свою первую книгу, и Лиам смог найти достойного агента, который стал продвигать моё творчество.

ЭЛА: Эла Демирель – писательница. Можешь себе это представить? Мой роман хотят сразу несколько редакций. Не могу поверить своему счастью!

ДЕН: Я первый куплю и прочитаю твою книгу. Надеюсь, в России она появится?

ЭЛА: Конечно! Что за вопрос? Её переведут на восемь языков для начала.

ДЕН: А я там есть – в книге, имею в виду?

ЭЛА: Есть.

ДЕН: Главный герой?

ЭЛА: А то! Без тебя этой книги бы не было.

ДЕН: Эла, мне надо кое-что тебе сообщить.

ЭЛА: Любопытно.

ДЕН: Мы с Анькой беременны.

Я расхохоталась. Жаль, Денис не видел.

ЭЛА: Ты за компанию беремен?

ДЕН: Иногда мне кажется, что Аня только живот наращивает, а страдаю я.

ЭЛА: Бедняга. Сколько недель уже?

ДЕН: Шесть всего лишь. Ты права, живота ещё нет, а нервы – мои – заканчиваются.

ЭЛА: Шесть? Шесть недель?

ДЕН: Ну да.

ЭЛА: Тогда поздравляю, ты в мире не один.

ДЕН: Даже так? А я думал, что все вымерли, а я со своим нервами остались.

ЭЛА: Дениска, мы с Лиамом тоже беременны. И тоже шесть недель!

ДЕН: Ну всё. Напьюсь сегодня.

ЭЛА: Не хочу ничего слышать. Бери Аню, приезжайте к нам. Мы с ней будем вместе рожать, а вы с Лиамом напиваться.

ДЕН: Заманчиво, но…

ЭЛА: Возражения не принимаются. Завтра же приготовлю вашу спальню.

ДЕН: Умеешь уговаривать.

ЭЛА: И не пыталась. Это ультиматум беременной женщины. Учти, нас двое. Вези жену сюда и точка.

ДЕН: Не бурчи. Уже билеты бронирую.