Сергей Макаров: Пурпур. Феодосий Великий

Действующие лица

Феодосий – август (император) восточной части Римской империи

Галла – августа (императрица), вторая жена Феодосия

Аркадий – август (император), старший сын и соправитель Феодосия

Гонорий – младший сын Феодосия

Юста – сестра Галлы

Грата – сестра Галлы

Серена – племянница Феодосия, жена Стилихона

Стилихон – военачальник, муж Серены

Татиан – префект претория Востока, отец Прокула

Прокул – префект Константинополя, сын Татиана

Руфин – магистр оффиций

Аврелиан – квестор священного дворца

Действие происходит в мае 392 года в Константинополе в зале Большого Императорского дворца, где с левой и с правой стороны есть одинаковые возвышения. По периметру зала стоят колонны бордового и фиолетового цвета, между ними развешаны тяжелые занавеси фиолетового цвета и золотыми римским орлами. Посередине залы стоит стол, на котором навалены свитки, рядом с ним скамьи. В глубине сцены находятся окна.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Входит Феодосий, подходит к столу, ворошит свитки. Один свиток он разворачивает и начинает читать.

ФЕОДОСИЙ

(читает свиток)

«Ты можешь прожить свою жизнь счастливо, если сумеешь идти правильным путём и сумеешь думать и действовать правильно»

(откладывает свиток, смотрит в зал на зрителей)

Это написал мой великий земляк, император Марк Аврелий Философ – его прадед тоже приехал из Испании, как мне рассказал государственный историк. Написал он это более двухсот лет назад.

(задумчиво, смотря в зал поверх зрителей)

А как идти правильным путем? Какой путь правильный?

(с нажимом)

Как понять, что путь правильный?

(твердо, уверенно)

Я – человек служащий, я сын военного и сам военный, я всю жизнь служил в войсках императоров. Я выполнял приказы. И когда император Грациан призвал меня к себе, назначил командующим новой армией, а вскоре назначил соправителем, наделил меня императорским статусом и отправил сюда, в Константинополь, управлять восточной частью Империи, вместо его погибшего в битве с готами дяди Валента, я удивился не меньше, чем удивились все вокруг меня. Но я привык выполнять приказы, поэтому направился сюда противостоять натиску варваров и восстанавливать здесь, на Балканах, власть Империи. И вот я правлю уже четырнадцать лет. Счастлив ли я?

(задумчиво)

Счастлив ли я?

(как бы очнувшись от задумчивости)

Мне некогда задумываться об этом. Я человек дела, а не слов и размышлений.

(с улыбкой)

И подбирать эпитеты мне некогда. Когда я, назначенный соправителем, прибыл сюда как на новое место службы, тут все были в панике.

(изображает тревожность)

«Катастрофическое поражение!», «Империя гибнет!», «Враг у ворот!», «Все пропало!» -

(с улыбкой)

Наперебой говорили мне перепуганные сановники здесь, во дворце, куда я их собрал впервые после приезда. И лица у них были растерянные, и в голосах дрожала паника, как будто бы готы уже ворвались в Город и приближаются ко дворцу.

(с усмешкой)

Ох уж эти гражданские!

(серьезнея)

Я человек военный, меня император назначил соправителем, чтобы я восстановил твердость власти на востоке Империи. Я привык исполнять приказы. Было поражение – что ж, война состоит из побед и поражений. Тогда наши легионы были разгромлены врагами – значит, наберем новые легионы и в новой битве разгромим наших врагов.

(твердо)

Так и получилось. Опасность со стороны готов мы тогда преодолели.

(вновь задумчиво)

Но я как военный, как военачальник, тогда думал, что все просто – надо собрать армию, наметить план кампании, продумать план сражения, повести армию в бой, разгромить врага и этой победой вернуть стабильность. Если будут новые нападения – будем успешно отбивать их, защищая границы нашей Империи. Но все оказалось сложнее.

(хмурясь)

И врагов оказалось много, они давят на нашу Империю со всех сторон, я едва успеваю отправлять легионы отражать очередные нападения, а сам остаюсь здесь, в Константинополе, чтобы все контролировать. И внутренних распрей оказалось много,

(раздражаясь)

И эти внутренние враги страшнее всего. Я должен полагаться на своих сановников и военачальников – а они либо некомпетентны, либо трусливы, да еще и враждуют друг с другом.

(смотря в зрительный зал, вновь хмурясь)

Как управлять Империей?

(сосредотачиваясь, твердо)

Но я не имею права впадать в растерянность. Я человек военный. Я должен продумать план и без лишних сомнений и рассуждений осуществлять его. И моя воля будет управлять волей других людей – на благо нашей великой Империи, чтобы мы вместе спасли ее от бед, которые на нее свалились сейчас.

(опуская голову и смотря себе под ноги, после некоторого молчания, задумчиво)

Счастлив ли я?

(поднимая голову, все так же задумчиво)

А может ли быть счастлив правитель?

(смотря на зрителей)

А может ли правитель быть счастлив в такое тяжелое время, как сейчас?

Феодосий молча перебирает свитки.

ФЕОДОСИЙ

(поворачиваясь и оглядывая убранство зала – колонны и занавеси)

Пурпур… пурпур везде. И колонны из пурпура, и занавеси пурпурного цвета. Пурпур давит. Мощный, тяжелый, торжественный, величественный. Но он давит. Мне душно здесь.

(с усмешкой)

Что-то я совсем расфилософствовался.

(смотря в сторону двери)

Ну где же Аркадий? Я вызвал его послушать вместе со мной доклады сановников – чтобы он сейчас уже приобщался к управлению Империей, а не просто носил императорский титул. Я хотел до их докладов рассказать ему о положении нашего государства сейчас. Где же он?

Феодосий продолжает рассматривать свитки.

Входит Аркадий

СЦЕНА ВТОРАЯ

Аркадий останавливается в дверях, выглядит нерешительно, молчит.

Феодосий оборачивается, видит Аркадия.

АРКАДИЙ

(стоя в дверях, с поклоном, смиренно)

Отец, ты звал меня.

ФЕОДОСИЙ

(немного раздраженно)

Да, я звал тебя, чтобы ты вместе со мной послушал доклады сановников. Почему ты опоздал?

АРКАДИЙ

(виновато)

Я замешкался в своих покоях. Прости, отец.

ФЕОДОСИЙ

(разглядывая Аркадия)

Ты выглядишь очень нарядно в парадной тоге. Зачем ты надел ее?

АРКАДИЙ

(растерянно)

Отец, ты назначил меня августом, и я должен выглядеть всегда торжественно – ведь я твой соправитель я император.

ФЕОДОСИЙ

(строго)

Сын, ты должен выглядеть торжественно на официальных церемониях перед сановниками, иностранным послами, воинами и народом. А сейчас мы в наших личных покоях, и здесь нет необходимости наряжаться.

АРКАДИЙ

(неуверенно)

Но ведь и наши сановники должны видеть нас во всем нашем величии…

ФЕОДОСИЙ

(еще строже, почти сурово, чеканя каждое слово)

Аркадий, наше величие должно проявляться не в торжественных одеждах, а прежде всего в наших делах ради блага нашей Империи. Ты опоздал. В следующий раз, когда приглашу тебя, приходи сразу же, даже если на тебе надета только простая туника.

Аркадий очень смущен, выглядит виноватым и растерянным, он стоит на месте, но взглядом мечется – то смотрит на отца, то себе под ноги, то в сторону зала, как бы прося поддержки у зрителей.

Феодосий смотрит на Аркадия, подходит к нему и обнимает его обеими руками за плечи.

ФЕОДОСИЙ

(мягко)

Аркадий, сын мой старший, ну что ты так разволновался?

(прижимая Аркадия к себе)

Я строг, но я император, а ты – старший сын императора, ты сейчас уже август, мой соправитель, и вместе с братом вы будете моими преемниками.

Феодосий вновь обнимает Аркадия за плечи. Аркадий кивает.

ФЕОДОСИЙ

Гонорий еще мал, когда он подрастет, я и его буду привлекать к занятию государственными делами. Но ты уже в таком возрасте, что должен начинать вникать в них. Пойдем, я расскажу тебе, о чем будут мне докладывать оба префекта, магистр оффиций и квестор священного дворца, и потом мы с тобой вместе послушаем их.

АРКАДИЙ

(робко)

Да, отец.

Феодосий приобнимает Аркадия за плечи.

ФЕОДОСИЙ

(строго)

Держи спину ровно – ты же император!

Аркадий с покорным видом выпрямляет спину, и теперь выглядит еще более нескладно, и они уходят из зала.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Входит Руфин, осматривается, проходит в центр зала, смотрит на занавесь, за которую только что вышли Феодосий и Аркадий, подходит к ней, прислушивается, потом возвращается в центр зала.

РУФИН

(приглушенно)

Император вызвал меня с докладом, мои люди сообщили, что августа Аркадия он тоже вызвал, значит, август Аркадий будет присутствовать на моем докладе.

(размышляя)

Значит, император уже начинает приобщать старшего сына к государственным делам.

(буднично, приподнимая брови)

Ну, каждый правитель хочет передать власть своим сыновьям.

(задумчиво)

Но каков будет август Аркадий? Младший брат, Гонорий, еще мал, он еще совсем юный, и его характер еще не проявился. А вот у старшего брата, Аркадия, характер уже виден. Трудно с ним будет.

(с сомнением, качает головой)

Ох, он с характером! Ох, сложный он! Ох, трудно нам всем будет с ним!

(спокойнее)

Это где же такое видно, чтобы сын правителя выгнал свою мачеху, жену своего отца, из дворца? А Аркадий выгнал. Когда отец его, наш величайший император Феодосий, отправился в поход на запад нашей Империи, чтобы свергнуть узурпатора, Магна Максима, убившего императора Грациана, и восстановить власть молодого императора Валентиниана, Аркадия он оставил здесь, чтобы он являл собой символ верховной власти, и чтобы не подвергать его опасностям военного похода. Всеми делами управляли мы, сановники – меня император как раз назначил тогда магистром оффиций. В дела Аркадий не вмешивался.

(приглушенно)

Мал он тогда совсем еще был, совсем ребенок

(обычным голосом)

Но неожиданно велел слугам выгнать из дворца августу Галлу, свою мачеху, с ее новорожденной дочерью Плацидией.

(удивленно)

Что с ним тогда случилось? Не знаю, мы так и не поняли.

(озадаченно)

Мы, сановники, едва успели остановить императрицу – она, тихая и покорная, уже взяла дочь и вместе со своими сестрами собиралась выходить из дворца в город.

(с явным беспокойством)

Страшно представить, что было бы, если бы ее не остановили! Горожане могли взбунтоваться, видя такое нестроение в императорской семье.

(презрительно)

Этим константинопольским бездельникам только дай повод побунтовать.

(вновь обеспокоенно)

Но если бы наш величайший император узнал, что его старший сын, на которого он надеется, выгнал его жену – он был бы в ярости! Он разнес бы тут, в Константинополе, все и всех!

(спокойнее)

Как хорошо, что мы остановили августу Галлу! Мы убедили ее, что август Аркадий просто предложил ей переселиться в другую часть дворца. Она сделала вид, что поверила нам, и вернулась.

(приглушенно, с усмешкой)

Август Аркадий тогда сам испугался, что выгнал мачеху. Он был так рад, что мы уговорили ее вернуться – понял, наверное, что его отец не простит какого бы ни было умаления величия его жены.

(задумчиво)