Глаза устали, слезятся. Бросить всё и поехать к себе не могу. Месяц остался, надо успеть разобрать все дела, чтоб после меня никому не было мучительно больно.

– Думаю, да. С Алексеем Матвеевичем ещё обсудим. Но, скорее всего, будем просить максималку, – Сёма говорит, не отрывая глаз от бумаг. – Яр, ты устала. Поехали, перекусим? Мне потом надо будет вернуться.

– Я тоже вернусь, – окидываю взглядом стопки бумаг. – Не могу так просто всё бросить.

– Тебе бы простили, – смеется он, поднимаясь на ноги. – Куда поедем? Чего тебе бы хотелось?

Помогает мне накинуть пиджак.

– Я бы в «Затмение». У нас я такой вкусный лагман уже не поем.

– Повод не уезжать?! – лихо подмигивает.

– Знаешь, если бы за папой так не скучала, то возможно.

Обожаю свою работу.

– С ним размах будет иной, – понимающе кивает. – Тут такого нет. В «Альтруисте» о нём небольшую статью читал на днях. Я тебе даже завидую, – знаю, шутит. Он с родных мест не уедет. Ни за что.

– Я не пойду к нему. Нашла место, также будет с земельными спорами связано.

– Ты не к отцу? – резко разворачивается и смотрит с недоверием. Реально удивлен.

– Нет, с чего бы? С ним работать я не могу. Он будет давить. Не хочу портить наши хорошие отношения. Преемничество ему ни к чему, бодрый вполне.

Друг снова кивает. После того, как выходим на улицу, помогает усесться в авто.

Сейчас понимаю, насколько волнительно возвращаться в родные места. Когда уезжала – так не волновалась. Теперь ожидания будут завышены. Ударить в грязь лицом будет непозволительно.

Всю жизнь я старалась быть цельной, а не его тенью. Возможно, именно поэтому выбрала госструктуру. В адвокатуре трудно не быть дочкой Алеева.

До ресторана добираемся быстро. Город небольшой.

– Вкусно? – спрашивает, когда я сижу, незаметно облизывая губы.

Поймал.

Киваю в ответ энергично. Божественно вкусно.

– Подловил, – улыбаюсь. – Ем, боясь язык откусить. Не думала, что мне может так сильно понравиться.

– Если что, ты знаешь, где нас найти, – Семён хмыкает, глаза остаются серьёзными. Взгляд добрый, не его фирменный, иначе я б подавилась.

– Спасибо тебе. Мне заграничные стажировки столько не дали, сколько вы.

– Да брось, чем смогли, – теперь улыбка становится открытой.

Если не знать его, можно решить, что говоришь с жёстким и строгим мужчиной, но мне повезло, я знаю правду.

Остаток дня проходит размеренно, но при этом в плотном рабочем графике.

Вечером, выходя на улицу, оборачиваюсь. Во многих окнах ещё горит свет. До приезда в Республику столько сплочённых и увлеченных своим делом людей я разве что у папы на работе встречала.

Уезжать жалко. Вариантов остаться нет.

Телефон начинает вибрировать. Для меня существует два режима. "Беззвучный" – для судебного процесса и заслушивания сторон. "Вибро" – для иных жизненных ситуаций. Парни шутят, мол, у их жён также, только те в декрете сидят.

– My darling, привет. Я соскучилась жутко, – выдыхаю с теплом. Искренне. Нащупываю параллельно ключи от машины в кармашке сумочки.

– Моя любимая девочка, – от звука папиного голоса у меня мурашки по коже бегут. – Добрый вечер. Не занята?

– В машину сажусь, папуль. Не отвлекаешь, город спит уже. Тут так тихо после десяти, не то что у нас. Только пару улиц активны, ночная жизнь кипит.

– Ты сразу домой?

– Конечно, сил на танцы у меня точно нет.

– Вернёшься домой – отдохнёшь, – папа явно хочет взбодрить.

– Это вряд ли. Я насчет работы уже договорилась.

– Ты точно решила? Не со мной? – мне кажется, в голосе отца мелькает грустная нотка.

– Я бы хотела с тобой, но немножко. Самую капельку, – становится очень смешно. Всё как в детстве – и хочется, и колется. – У кого я ещё такому мастерству научусь?

– Лиса. Тебе не идет, – говорить старается строго, но я слышу улыбку в голосе.

Как бы ни был отец занят, каждый вечер он находил для меня чуточку времени. Исключениями были только дни, когда я засыпала раньше его возвращения. А так как минимум полчаса мы с ним проводили наедине. Играли в шахматы, обсуждали фильмы и книги, что я за день смотрела или читала. Он всегда расспрашивал, что интересного я в школе узнала, а я у него про работу. И он отвечал подробно. Всегда. Этого – нашего мирка – больше всего не хватало после отъезда. И друзей, но их было немного.

– Да я серьезно, теперь есть с чем сравнить. Хочу тебе сказать, будет трудно. Кавказ задрал планку.

– О-хо-хо, вот как мы заговорили. Я не самый лучший? – градус папиного интереса резко подрос, чувствую, как он подобрался.

Мысленно благодарю его, за то, что он до сих пор бодр. Через год ему шестьдесят. Я была бы не против обзавестись братом или сестренкой. Но ему о таком говорить нельзя. Он не оценит. После смерти мамы, папа больше не был женат. Да и женщин никогда в дом наш не водил.

– Такого я не говорила. Сам знаешь. Ты самый-самый. Просто я не хочу пока что в денежные дебри лезть, – много раз с папой это обсуждали. Не хотелось бы спорить на пустом месте.

Завожу мотор.

– Не забудь пристегнуться, – произносит назидательным тоном. Киваю в пустоту и пристёгиваюсь. Он прекрасно знает, что в плане безопасности слушаю его беспрекословно. – По-твоему, земля – это не деньги? – снова произносит шутя.

– Папуль, я же на стороне государства. Какие деньги? Меня содержать по-прежнему придется тебе, – смеюсь.

– С легкостью и большим удовольствием. Думаешь, для чего я работаю?

– Тебе нравится, то чем ты занимаешься, – произношу нараспев.

– Всё-то ты знаешь, малышка. И это тоже. Приедешь, и отдохнём с тобой где-нибудь вместе, – размеренный тон отца успокаивает взбудораженные нервные клетки.

– Мне надо почти сразу будет на работу выйти, папуль, – говорить стараюсь мягко, как бы невзначай.

– Вот ты тоже придумала! Я думал, мы это обсудим с тобой. Важный момент всё-таки.

– Я бы хотела с тобой, но чуть-чуть. Так бывает? Я быстро учусь, честное слово.

Папа смеется.

– Мы это проверим, – старается говорить серьёзно, но не выдерживает. – Для тебя будет, как ты захочешь. Только приезжай быстрее, доченька.

В момент сердце сжимается. В грудной клетке давит.

– Скоро, пап. Машину в конце недели начнут готовить.

Папа перебивает, ему это не свойственно.

– Продай её. Тут новую купим, – чувствую, это тот самый момент, когда он ждёт безоговорочного послушания.

– Ну нет. Я ведь полечу, её перегонят.

– Даже не думай ехать сама, – строго. Слишком строго.

– Я всё знаю, ну ты чего там. Люблю тебя очень.

– В кого ты такая лисица?

– Да есть у меня родственник один. Самый-самый.

Сегодня разговор завершается быстро. Папа против моих разговоров за рулем. Его бы воля, я бы только с водителем ездила. Не обращаю на это внимания, любовь предполагает заботу.

Почему-то не покидает стойкое ощущение, что-то идет не так. Не могу от него избавиться. Дело точно не в возвращении домой. Этого я очень долго ждала. Что же тогда?

Глава 3

Месяц спустя

Осматриваю бегло квартиру. Вроде бы всё. Привычка тянет меня на балкон. Вид оттуда я обожаю. Потрясающий воображение горный хребет. Круглый год зрелище завораживает – по весне зелень, зимою снежные шапки на горных вершинах.

Про себя повторяю: "Очень люблю, спасибо за всё".

По дороге в аэропорт с Сёмой очень много смеёмся.

– Тормози, так нельзя. Для баланса потом будет откат, – быстро закрывает глаза, при этом давит на уголки глаз.

– За дорогой смотри, а то откат случится раньше, чем ожидаем.

Бросает строгий взгляд на меня:

– Ты невыносима. Не забудь позвонить, когда прилетишь. Я буду ждать. Жаль, отец встретить не сможет.

Да уж. Мне тоже жаль, ещё как. Работа, ничего не поделать.

– Друзья встретят, не страшно, – говорю беззаботно. – Позвоню обязательно. Сначала папе, потом тебе. Затем во все чаты напишу, – смеюсь.

Семён фыркает недовольно.

Очень строгий парень. Так уж вышло, чатов по рабочим моментам не счесть, он всех по ночам там гоняет. И недолюбливает слишком активных, благо, я к таковым не отношусь.

– Когда они работают только, – качает головой.

Понятно, рана ещё кровоточит.

– А ты как думаешь? – подтруниваю.

– Да никогда!

– Так и есть, – серьёзно киваю, подавляя улыбку.

Оставшееся до вылета время тратим на приобретение сувениров, весьма колоритных.

В этот момент напоминаю себе сороку. Мне нравится всё, абсолютно. Последними на глаза попадаются шахматы. Две искусных деревянных доски, фигурки высечены из натурального камня. Выбрать одну из них нереально. Великолепная ручная работа.

Сёмы рядом нет, тормозить меня некому. Говорит с кем-то по телефону. Решает рабочие моменты. Сосредоточен.

Интересно, через пару лет я стану такой же?

– Это тебе, – через пару минут после того, как он ко мне присоединяется, протягиваю ему стилизованный крафтовый пакет.

Сёма бегло заглядывает в него, после поднимает глаза и смотрит на меня, приподняв бровь:

– Чего ты удумала? Снова.

– На память, – пожимаю плечами.

Он усмехается с лёгкой грустью в глазах.

– На память у меня всё тут, – касается двумя пальцами виска.

Простой жест меня трогает. Очень.

– Будет ещё. По вечерам буду звонить и играть с тобой удаленно, – приподнимаю повыше такой же пакет.

– От тебя дождешься звонка. Я будто не знаю, – разве что пальцем мне не грозит.

– Каждый день не обещаю, но буду обязательно. Кто меня ещё консультировать будет. Кто если не ты? – так и есть, он помогал мне во многом.

С первых дней все были не против общаться со мной на личные темы. Что касалось работы, ситуация складывалась иначе. Приезжая, ещё и девчонка. Мало кто воспринял всерьёз. Не сказать, что обидно, просто не очень приятно, но я никогда не была компанейской. В определенный период жизни у меня так и вовсе только два друга было. И ничего, как-то справилась.

***

Летать я не боюсь, только вот суета эта предполётная… не люблю её. Столько людей на взводе, кто бы мог подумать, что местом сбора многих, боящихся летать, станет именно самолёт.

Занимаю место у окна и смотрю на мирно плывущие перламутровые облака, такие торжественные, словно из сказки сюда прилетели. Ещё немного, и мы в неё попадем.

Рядом с рукой чувствую движение, нехотя оборачиваюсь. В соседнее кресло усаживается парень.

– Простите, если я вас задел, – да уж, не только на вид очень культурным выглядит.

– Не задели, – говорю и тут же отворачиваюсь обратно к иллюминатору.

Взлётная лёгкая тряска привычна. Будучи пристёгнутой, я ни капли не боюсь. Возможно, действуют успокоительные, которые пью последний месяц. Они подавляют во мне странное чувство неправильности происходящего.

В какой-то момент чувствуется толчок, по салону проходит вибрация. Кто-то тут же начинает верещать во всё горло. Открываю глаза, в правом ухе играет премилая песня. Первым в глаза бросается один из двигателей. Вернее его остатки. Крайняя часть, видимо, отлетела. Середина болтается, так сказать, на соплях.

«Та часть, что отвалилась, на земле никого не убьёт? – мелькает некстати в моей голове мысль. – Это самое важное сейчас, Саяр, определенно».

Люди встают со своих мест, чтобы снять произошедшее на видео. Бедные бортпроводницы стараются усадить их по местам. Безуспешно.

Кто-то молится, беззвучно, только движения губ характерны. А кто-то плачет и воет. Честное слово, наихудший из вариантов. Градус накала растёт.

Обращаю внимание – парень рядом сгибается, упирается лбом в кресло, находящееся перед ним.

– Вам плохо? Позвать персонал? – уточняю у него. Не хватало мне тут ещё покойника.