В гостиной-кухне есть два окна, обрамлённые кремового цвета шторами, и ещё три двери. Одну за другой я нажимаю на ручки и открываю их. Одна ведёт в ванную – аллилуйя! Другая оказалась дверцей встроенного шкафа, где я обнаружила метлу, швабру и ведро. А третья тогда должна вести в…

– Мою комнату! – радостно кричу я и распахиваю дверь. Но там всего лишь полки с книгами вдоль стен и лестница. Она ведёт вниз к двери в подвал. Тоже неплохо. Небольшая отдельная квартирка с личным пространством на цокольном этаже. Идеально мне подходит!

Но дверь там открываться не хочет. Она застряла. Кто знает, как давно ею не пользовались. Я прикрываю Пенелопу сверху рукой, чтобы с ней ничего не случилось, потому что мне приходится со всех сил толкать эту неподатливую дверь, прежде чем она наконец сдаётся. И тут на меня обрушивается целое облако пыли. Кашляя, пытаюсь вдохнуть воздух и хриплю:

– …или не мою комнату.

Пенелопа просто беззвучно раздувает свой горловой мешок и закрывает глаза.

Помещение, похоже, служит исключительно кладовкой. Оно забито ящиками и коробками. Я вижу там части шкафа, кресло, у которого из обивки торчат пружины и древесное волокно, полки, заполненные потрёпанными, пахнущими плесенью книгами, и сломанный письменный стол. А больше туда уже ничего и не поместится.

– Здесь не найдётся места даже для бродячей собаки.

Я ногой отодвигаю в сторону измятую газету и наблюдаю, как стайка вспугнутых мокриц исчезает в щели. Пенелопа издаёт хриплый звук.

– Довольно уютно! – голос доносится из-за окна. Я пробираюсь к занавеске, задёрнутой на три четверти, и резко отодвигаю её. Результатом становится ещё одно облако пыли внутри помещения и приступ кашля и чихания снаружи, за которым следует целый дождь из старых листьев и комков земли, ведь подоконник подвального помещения находится на уровне земли.

В недоумении я пробираюсь сквозь прилетевшую грязь.

– Бену? Что ты здесь делаешь?

Если бы он и дальше стоял у окна, я бы увидела только его ноги, но мой будущий одноклассник уже наполовину свешивается с подоконника в подвальную каморку и смущённо мне улыбается.

– Ты случайно тут не видела чокнутую белку-летягу? – Он качает головой. – Похоже, нет, иначе ты бы не смотрела на меня так.

– Скажи, пожалуйста, что всё это значит? Квартира наверху отлично отремонтирована, а здесь внизу всё выглядит так, словно тут устраивали безумную вечеринку три горных тролля.

Он в ужасе широко распахивает глаза.

– В смысле? Какие горные тролли? Здесь?

Он хватает меня за руку, как будто хочет вытащить меня за собой в окно. Ну наконец-то кто-то понимает моё чувство юмора!

– Смешной ты, Бену!

С наигранной серьёзностью я осматриваю комнату и объявляю:

– Кто бы это ни был, он уже давно утроллил за самые дальние горы. – Я ухмыляюсь. – Не бойся!

– А, ну да, конечно. – Бену немного краснеет и быстро отпускает меня. – Я как-то не очень к троллям.

Он откашливается и кивает головой в направлении нескольких разорванных сидушек, валяющихся на полу.

– Такой беспорядок мог оставить за собой енот или барсук. Наверное, окно было плохо закрыто. Они любят забираться в пустые подвальные помещения.

– Или в забитые под завязку. – Я вздыхаю и упираюсь руками в бока. – Ладно, всё равно неплохо. Конечно, на Кенсингтонский дворец не тянет, но я постараюсь тут как-нибудь выжить. Надеюсь, мы тут ненадолго. Да и комната эта мне нужна только, чтобы в ней спать. Раз уж ты всё равно здесь, может быть, поможешь мне с уборкой? Куда можно пока сложить крупногабаритный мусор?

– В смысле – пока? – Бену озадачено смотрит на меня, ловко протискивается через окно и обеими ногами спрыгивает на пол, от чего поднимается новый фонтан пыли, а из шторы вылетает спугнутый ночной мотылёк.

– Ну, пока не приедет вывоз мусора, – говорю я, когда снова обретаю способность дышать.

– А, ты про это. Ну, э… где-нибудь на улице, я думаю, – говорит он, пожимая плечами, ловко ловит мотылька и несёт его, не сжимая руку, к окну, чтобы его там выпустить. Пенелопа с интересом провожает его взглядом.

– Думать не смей! – предупреждаю её, сурово сдвинув брови. Она обиженно забирается на трёхногий стол. Но если я собираюсь устроить тут капитальную уборку, то там ей явно тоже не стоит оставаться.

Я вручаю жабу в руки ошеломлённому Бену и стряхиваю пыль с джинсов.

– Слушай, а где здесь хранятся рабочие инструменты и техника? Мне бы очень помог пылесос для сухой и влажной уборки. Обычный пылесос со всем этим не справится.

Я выжидающе смотрю на Бену, но тот качает головой. Я оглядываюсь в поисках. За матрасом могла бы скрываться ещё одна дверь. Но, даже учитывая то, что до противоположной стены максимум метра три, шансов добраться туда нет никаких. Пока я не разберу весь этот беспорядок.

– Нам понадобится тележка для мешков, шуруповёрт, уголки, доски и шурупы. Но, прежде чем думать о ремонте, нужно сначала разгрести место.

Скептически осматриваю разломанную мебель.

– А ещё мне понадобится столярный клей, много-много столярного клея.

– Ну, обычно этим занимаются… – прерывает меня Бену и чешет голову. – Я не думаю, что ты…

Громкий девичий голос прерывает наш разговор.

– Бену? Ты наконец-то нашёл Ванду? Бену? Ты где застрял? Я знаю, ты любишь болтаться тут. Бену! Никчёмный ночной сторож!

Глава 5

Снаружи доносится раздражённый голос. Слышу треск веток, а затем за окном появляются две ноги в ярко-зелёных стильных узких сапожках. Похоже, они принадлежат той девчонке, сидевшей на верхушке дерева. А сейчас она, как настоящий слон, топает по зарослям ревеня. Я вопросительно смотрю на Бену.

Он прикладывает палец ко рту, затем защитным жестом прикрывает рукой Пенелопу и мотает головой. Я хорошо понимаю, что он не хочет, чтобы его заметила хозяйка Ванды.

Прежде чем она успеет растоптать ещё больше растений, я хватаю старую, пыльную подушку и выкидываю её через окно. Затем я высовываю голову.

Уровень пола в подвале немного ниже уровня земли. Очень удобно, чтобы кидаться из окна всяким мусором. Кроме того, сейчас наконец-то понимаю, почему я снаружи не заметила пристройки и нового входа в башню: эта часть здания скрывается за живой изгородью из ежевики. Правда, газон здесь аккуратно подстрижен, но смесь усиков ежевики и дикого винограда угрожает закрыть подвальное окно.

– А ещё нам понадобятся садовые ножницы, – ворчу я.

– Фу-у-у, – фыркает на меня обладательница зелёных сапожек.

– Ты обо мне или о подушке?

– Ах, это опять ты. – Девочка со светлыми волосами насмешливо смотрит на меня сверху вниз. – Ты собираешься переехать сюда? Я сначала подумала, ты новая ученица, но машина твоего отца всё ещё здесь. А это против правил. Родителям можно доезжать только до шлагбаума. Что вы вообще здесь делаете?

– Мой отец – новый смотритель школы, а я, естественно, буду здесь учиться. А что у вас тут за правила такие?

Она недоверчиво смотрит на меня.

– Учиться со второй четверти? Ты серьёзно?

– Не твоего ума дело.

– Все знают местные правила.

– Я – нет!

– И ты надеешься, что тебя здесь примут, городской ребёночек?

– Кто сказал, что я этого хочу?

Её взгляд с любопытством скользит по внутренностям нашего подвала.

– Смотритель, говоришь. Это странно!

– С чего бы? Ты что-то имеешь против? – Я упираюсь руками в бока.

– Нет.

– А почему мне здесь нельзя ходить в школу? Госпожа Рингвальд убеждена, что я с этим справлюсь.

– Это она тебе сказала?

– Да, она.

Краем глаза я вижу, как Бену закрывает лицо руками.

– Ты что, разговаривала с ректоркой? – Она удивлённо поднимает брови. – С Рингель? Такая плотненькая, рыжие волосы, круглая вязаная шапочка? Она никогда не разговаривает с учениками в день башенной церемонии.

– А вот со мной разговаривала.

– Очень странно.

– Ты столько раз уже это повторила. Что ты имеешь в виду?

Я потихоньку начинаю злиться.

Девочка пожимает плечами.

– Да ничего особенного. Как бы то ни было, ты всё равно точно не похожа на Внимающую днём. Так что мы вряд ли будем часто видеться.

Она откашливается и отворачивается, чтобы уйти.

– Похоже, тебе тут внизу самое место, дочка смотрителя. Со всеми этими мокрицами и тараканами.

Скрестив руки на груди, я сообщаю ей:

– Вообще-то у меня есть имя. Меня зовут Лена. Хэйворд.

– Хм-м. – Она рассеянно кивает и останавливается. Затем наклоняется вперёд, чтобы было удобнее заглядывать через подвальное окошко. Но, вздрогнув, отшатывается назад, когда Пенелопа, храпя, взбирается на подоконник и раздувает свой горловой мешок.

– Фу-у-у!

Я не обращаю внимания на выражение отвращения на её лице, но про себя решаю, что обязательно предложу Пенелопе за это что-нибудь вкусненькое. С другой стороны, меню жаб выглядит обычно не очень аппетитно. Может, ей достаточно будет простого «спасибо»?

– А ты не собираешься назвать мне своё имя? Или это тоже великая тайна?

Рядом со мной тихо хихикает Бену, прикрывая улыбку ладонью.

– Меня зовут Зои.

Мы стоим, сверкая глазами друг на друга.

– Кстати, Ванды тут нет, Зои В-Зелёных-Сапогах.

– Конечно, нет! Что делать белке-летяге в каком-то подвале?

– У тебя три попытки: она может тут прятать орехи? Пойти на вечеринку к горным троллям? Помогать мне делать уборку?

Зои делает поспешный шаг назад, как будто она собирается уйти, потому что ей с нами скучно.

– Не рассказывай сказки, здесь нет горных троллей! И передай Бену, пусть выходит, я уже давно поняла, что он здесь прячется. Два сапога – пара. Я сама позабочусь о Ванде.

– Отличный план, – кричу я и бросаю ей вслед первую попавшуюся под руки полуразорванную подушку. – Коза.

Бену ухмыляется.

– Она не такая плохая, как хочет казаться.

– Кто сказал, что я считаю мисс Зелёные-Сапоги такой уж плохой? Это ты прятался от неё.

Я пинаю по ржавой кровати, она с грохотом обрушивается на пол. Мы зажимает руками рты и носы, чтобы снова не вдыхать эти облака пыли. Но я всё равно чихаю.

– Будь здорова!

– Спасибо!

Высовываюсь из окна, чтобы подышать свежим воздухом.

– О, да там же озеро! – в восхищении восклицаю я, заметив что-то серо-голубое, сверкающее между деревьев сквозь облако пыли. – Там что, ещё одна башня? Прямо посреди воды? Круто! Может, я ещё и передумаю и соглашусь жить в одной из ваших общаг, хотя… – качаю головой. – Нет, скорее всё же нет! Я не островной зверь, не люблю находиться в тесном пространстве с большим количеством людей.

Я улыбаюсь Бену, который смущённо медлит с ответом.

– Вода – это не мой элемент, – признаётся он.

– И что в этом такого? – недолго думая, отвечаю я. – Я тоже не особо люблю плавать. Вода для меня всегда слишком сырая, слишком холодная. И мне нужна твёрдая почва под ногами. А что это за правила, о которых говорила Зои? А «Внимающие днём» – это что, какая-то тусовка для избранных детишек? Я совсем не хотела бы попасть в их трэшовый клуб зелёных сапог. Пусть даже не воображает. Ты тоже там состоишь? Но почему она с тобой так разговаривает?

Бену от удивления широко распахивает глаза:

– Я из «Смотрящих в ночи», это же сразу видно.

– В ночи?

Смотрю на него, ничего не понимая.

– У нас свои дела, у них свои. Сама увидишь. Не знаю, как тебе это объяснить… Всё дело в финальном распределении по классам и в четырёх башнях. Они сами выбирают, кто будет в них жить.

– Кто выбирает? Башни?