– Как я говорил, моя смерть запустила пробуждение твоей силы. Моя смерть заставила тебя встретить Микаэля, попасть в темницу Велоры, а затем вступить в Альянс. Точно так же, как Дафна и Сенат, Оракул заставлял нас двигаться в нужном ему направлении. Правда, мне кажется, пару раз мы все-таки сошли с запланированного ими пути, – улыбнулся он, и Эстелла устало хмыкнула. – Скорее всего, Оракул не предвидел объединение сил Захры и Дафны.

Как оказалось, глава Сената все же была в сговоре с Богиней Солнца. По всей видимости, она понимала, что не сможет отыскать кинжал в одиночку, а Небесная армия начала о чем-то догадываться. Когда Богиня Солнца освободилась из Небытия, Захра Корвелл решила объединиться, а не встать перед ней на колени.

И сделала она это, по соображениям Дагнара и Фрэнка, в период после заключения Эстеллы и перед штурмом Стеклянного замка. Вот куда отправилась Небесная армия, после того как кинжал Камельеры и Малаки изгнал ангелов из Меридиана.

Прямиком к своему создателю.

Единственный вопрос… Может, Захра знала о смерти Богов? Может, Алдариону Кельрски удалось докопаться до истины и передать сведения дочери? Потому что уж слишком быстро Захра и Драу переметнулись на сторону Богини, не задавая никаких вопросов.

Эстелла устало выдохнула.

Она чувствовала себя марионеткой. Бестелесным кусочком души, который перегоняли из одного угла в другой. Каждый ее шаг был спланирован сотни, даже тысячи лет назад то ли Богами, то ли Конгломератом. Все смерти, потери и страдания казались затянувшейся игрой. В глазах кого-то свыше Эстелла была пешкой – обычной пешкой, которая освобождала королю и королеве путь, а затем погибала.

И после этого о ней даже никто не вспоминал.

Ни один из правителей или творцов мира не видел, как Эстелла молится исчезнувшим звездам о том, чтобы это скорее закончилось. Камельера и Малаки не видели, как Эстелла прижимает к сердцу левую ладонь и отчаянно надеется услышать его голос. Мертвые Боги не видели, как огонь внутри нее медленно угасает.

– Как, оказывается, интересен мир, – прошептала Эстелла, обращаясь к потухшим звездам над головой.

Фрэнк грустно улыбнулся.

– Интереснее, чем ты можешь себе представить.

* * *

Они буквально были в полной заднице – и Альянс, и Цитадель, и Эрелим, и вообще весь Новый мир. Шанс выбраться из этого дерьма даже Оракул не мог предсказать.

Фрэнк жив? Чудесно.

Боги мертвы? Бесподобно.

Илай подчиняется Дафне? Прекрасно.

Все это время они преследовали не ту цель? Не-ве-ро-ят-но.

Но последней каплей для пошатнувшейся психики Эстеллы стали кровавые переговоры в Льерсе.

Ее лучшая подруга, зеркальное отражение души и первый человек, которого Эстелла впустила в свой маленький мир, попала в плен. Когда-то они сидели за школьной партой в клетчатых юбках и повторяли заклинания ведьм, а сейчас сражаются за свои жизни, облаченные в черно-красную сталь.

С каждым днем, что Эстелла проводила вдали от Клэр, пропасть в ее сердце расширялась, кровоточа и принося такую душевную боль, какую прежде она никогда не испытывала. Ей словно отрубили руку и сказали, что когда-нибудь, возможно, пришьют обратно.

Нэш. Всегда раздражающий, но такой любимый командир, ставший за короткое время чем-то большим, чем просто другом. Семьей. Настоящей семьей, которая никогда не бросит, не предаст, даст по голове деревянным мечом, а затем будет с гордостью наблюдать за твоими успехами.

И Леона. Выскочка, которую Эстелла терпеть не могла. Но потом Лайонкор как-то странно проникла ей под кожу – даже со своим болтливым языком и испепеляющим взглядом.

Она была готова убить за них любого. И она сделает это.

Эстелла часто сидела в своей спальне на третьем этаже и вспоминала о том, что Фрэнк и Костяной Череп рассказали им по прибытии в Цитадель.

Чернокнижница ворвалась в крепость в окровавленной мантии на грани смерти. Ей кое-как удалось спастись: портал вывел женщину в самую гущу ведьмаков, которые зачищали торжественный зал от трупов повстанцев. После того как она перенесла две группы в Бездну и Льерс, на сражение у нее не осталось сил. Она сбежала, но вызволить выживших не смогла.

Драу отравил весь отряд – кроме Леоны, Клэр и Нэша.

Софи мертва. Эстелла больше не увидит ее улыбки, не увидит нежно-розовых волос и не узнает, о чем она мечтала. Остальные Пылающие, отправившиеся на переговоры в Рулан, тоже мертвы.

Конечно, броситься в королевство Ветров Трамонтана они не могли. Эстелла понимала это. Альянс в меньшинстве. Альянс истощен. У них слишком мало ангельских клинков и подготовленных людей, зато внутри слишком много злости и жажды мести. За Богиней Солнца стоят три Сената, многотысячная Небесная армия и сила Трамонтаны, не включая вставших на сторону Альянса мятежников.

Льерс и Безымянное королевство были неприступны. Стеклянный замок и дворец короля Драу патрулировались сильнейшими легионами Небесной армии – в том числе и легионом Микаэля. Запечатав въезды в столицы защитными заклинаниями, ведьмы и ведьмаки приняли решение проводить в Рулане и Меридиане тщательные осмотры. По слухам, головы сносили за любое неповиновение.

Эстелла была готова спалить Цитадель, когда Фрэнк и Дагнар отдали приказ оставаться на неопределенное время в крепости, однако понимала – даже сила пламени не выстоит против мощи древней Богини.

Все то, что смог урегулировать Альянс, находясь в Стеклянном замке, уничтожено за один вечер.

Теперь они знают правду, но…

Как с ней поступить?

Костяной Череп объяснила, что валькириям и тамплиерам удалось покинуть Льерс в полном составе. Драу их не задерживал, потому что главной целью был Альянс. И даже если они отравили не тысячу, не сотню Пылающих, а всего несколько десятков, льерсцы наглядно изъявили свои намерения.

Они не пощадят. Они хотят править наравне с Безымянным королевством, в котором по неведомым причинам и остановилась Дафна. Почему не Асхай? Почему не Рондда?

Почему родное королевство Эстеллы?

Группа, которая штурмовала Сенат Велоры, прибыла в крепость спустя четыре дня после событий на Черной Пустоши. Без потерь не обошлось, но большая часть, в которую входил и Тобиас Мортон, осталась в живых.

Чего не скажешь о распятых повстанцах, выполнявших операцию в Ситрисе. Аарон поведал Эстелле и Астре о случившемся, только когда к Альянсу присоединилась группа Велоры.

Широ мертв. Инквизиция Святого Оритела распяла Пылающих на доме правительства, словно каких-то животных. Аарон убил каждого боготворца. Он не говорил, как именно это сделал, но Эстелла видела ответ во тьме, что клубилась в его спокойных глазах.

Они страдали. А Эстелла чувствовала, как тело дрожит от удовольствия – мрачного и такого поглощающего. Они заслужили мучительную смерть. Будь Эстелла на месте Аарона, сожгла бы их заживо. Она бы слушала звуки ломающихся костей и захлебывающиеся крики, вдыхала бы запах жженой плоти и наблюдала за тем, как их тела превращаются в пепел.

Возмездие должно настигнуть каждого.

Молчаливая Цитадель была относительно недосягаемой, а сражение приближалось с каждой секундой. Именно поэтому Дагнар послал гонцов во все королевства, приказав отыскать тех, кто командовал затаившимися мятежниками.

Смертные, рондданцы, асхайцы и льерсцы – все на Эрелиме готовились к восстанию. В грязных переулках, в сточных каналах или прямо под боком властей. Те, кто не побоялся, и те, кто побоялся, но готовился отдать жизнь за лучший мир.

Многоликий помогал издалека, не вставая открыто на их сторону. Некоторым мятежникам удалось сбежать из королевств в Цитадель. Главы повстанческих групп отчитывались о количестве.

Итого сейчас их около шести тысяч, если не считать исчезнувшую армию Асталиса.

До дурноты мало.

– Многие отказались, – просто ответил Дагнар, хотя Эстелла различила в его голосе едва заметную панику. – Я не могу их принуждать.

Из десятков, сотен тысяч повстанцев, горящих идеей свободного мира, осталось лишь шесть.

Они могли проиграть, даже не начав войну.

Глава 7
Закон Вето

Молчаливая Цитадель, Утраченные земли

Около недели назад

Закон Вето, – начал Дагнар, расхаживая по скромному кабинету Фрэнка, в котором они собирались и думали, как не сойти с ума. Пошли третьи сутки с прибытия в Цитадель. – Повтори еще раз, что он значит.

Дарроу – или Фьорд? – откинулся на спинку кресла и посмотрел в потолок.

– Закон Вето имеет несколько форм проявления. Первое: память поколения, что жило во времена войны и восстания, была стерта с помощью кинжала Камельеры и Малаки и короны Дафны. Память всех смертных, тамплиеров, валькирий, ведьм и фейцев. Они забыли, что тоже принимали участие в восстании. Их воспоминания десятый Конгломерат заменил ложными. Следующее поколение только укрепило веру в это и передало другому.

Уткнувшись лицом в сгиб локтя, Эстелла наполовину лежала за столом и ненавидела весь мир. Впервые за время со вступления Альянс она просто не могла взять себя в руки.

Но ее никто не подгонял. И за это она была благодарна.

– Сколько тебе лет, Эшден? – внезапно спросил Фрэнк, посмотрев на лидера восстания.

Эстелла исподлобья бросала на них косые взгляды.

– Пятьсот восемьдесят один.

– И ты помнишь свою жизнь до войны? Тебе ведь было около четырехсот лет.

Дагнар недоуменно нахмурился.

–А почему я должен ее не помнить?

Фрэнк покачал головой, словно Эшден был настоящим тупицей.

– Вот поэтому вы все и здесь. Тебе, белокрылый Дагнар, во время подготовки первого восстания удалось умело скрываться, поэтому в Бездну тебя не сослали и воспоминаний не лишили. Но ты действительно считаешь, что во время того, как Конгломерат преобразовывал мир, в тебе ничего не изменилось?

Эстелла слушала их, все еще уткнувшись в сгиб локтя. Она уловила грозное рычание Дагнара.

– Ты хочешь выставить меня плохим командиром, Фьорд? Говори прямо, или мы покинем Цитадель.

«Далеко же мы уйдем, Эшден».

Фрэнк хмыкнул, и Эстелла, даже не смотря на выражение его лица, отчетливо различила высокомерную улыбку.

– Ты помнишь что-то о других континентах?

Дагнар молчал, злобно выпуская воздух через нос.

– Что и требовалось доказать. Конгломерат стер ангелам память о том, что происходило за границами Эрелима. Они поместили вас в клетку. Тебе пятьсот восемьдесят один год, Эшден. Я уверен, что Боги посылали тебя на Иоторос или Киэрию.

Зал на мгновение погрузился в тишину. Затем Астра так грубо выругалась, что Эстелла поморщилась и неосознанно зажала уши.

– Выбирай выражения, Аттерес, – отчеканил Аарон.

Астра снова выругалась, только теперь оскорбления были направлены в сторону Йоргенсена.

– Я догадывался об этом, – вздохнул через мгновение Дагнар, не замечая их словесной перепалки. – Как бывший главнокомандующий я практически ничего не знаю о других континентах. Даже если Боги сосредоточили все силы на Эрелиме, мы же должны были знать хоть что-то об Иоторосе или Киэрии. Выходит, мы считали, будто Боги не смогли изменить воспоминания ангелов, потому что мы – их дети. А на самом деле все намного проще. На нас повлияли… обычные смертные.

Фрэнк цокнул.

–Не называй их обычными. Кто-кто, а вот они точно не обычные.

«Цитадель плохо на него влияет. Слишком много стал говорить», – подумала Эстелла, поглядывая на Фрэнка.

– Все указывало на то, что Боги мертвы, – мрачно произнес Аарон. – Думаю, Небесная армия тоже начала что-то подозревать. Два столетия ангелы не имели связи с Богами, думая, что те перестали им доверять после восстания. А их просто… не было.

Дарроу сокрушенно кивнул.

– Какое второе проявление закона Вето? – спросил после паузы Аарон.