Наташа знала о моей способности к подобному лицедейству, тем не менее ее это шокировало настолько, что она то и дело поглядывала на меня, почти не скрывая, щупала мое ментальное тело, пытаясь понять, как я это делаю. До тех пор, пока я не сказал ей шепотом:

– Дорогая, ты мне сейчас очень мешаешь. Не лезь в ментал. Лучше убери с меня внимание и пригляди за Бабским, чтобы он чего-нибудь не учудил.

Алексей Давыдович вполне мог выкинуть сейчас какой-нибудь номер, потому как я видел по его вытаращенным глазам, как его раздирает желание позабавятся над моим превращением.

– Извиняюсь, слишком неожиданно, – сказала Бондарева, выдержав паузу пока мимо нас пройдут болтливые шведы, и сказала. – Все, собрались. Вы идите, мы с Сэмюелем держимся сзади.

– Да, сзади, но к окну контроля подходим вместе. Ну-ка, дай, – я забрал у Алексея наши сумки.

– Ага, понимаю, вы же теперь вовсе Джеймс Макграт. Личико не то, – прошептал он мне в ответ и едва не поперхнулся смехом. – Вы там поаккуратнее с иллюзиями, а то английских людишек перепугаете.

– Молчи, Бабский! – сердито сказала штабс-капитан. – Следуешь радом со мной! Без разговоров! Больше чтобы от тебя ни слова не слышала, пока не пройдем красную зону!

– Есть, рядом как собачка! – отозвался тот и осекся под сердитым взглядом штабс-капитана.

Обойдя громыхающего робота-погрузчика и спустившись с причальной площадки, мы пошли длинным зарешеченным коридором, за поворотом налево сразу начинался ряд окон проверки документов.

Я знал: мое уязвимое место – недостаточно хороший английский и надеялся, что мне не придется вступать в разговоры здесь, в этой всерьез критической для нас зоне. Обычно проверка проходит молча, иногда бывает необходимость переброситься с проверяющим несколькими дежурными фразами. На этот случай я даже держал в уме заготовку, вроде как у меня болит зуб и все разговоры за меня возьмет на себя Элизабет. А где будет необходимость, я смогу что-то невнятно сказать по-английски, чтобы не выдавать свой русский акцент, которого не могло быть у ирландского аристократа. Однако вышел казус: прямо возле окна, когда я подал наши с Элизабет документы, ко мне подбежала худенькая, на удивление бодрая старушка, обняла, едва ли не в прыжке и заголосила на весь зал:

– Сэм! Как ты мог! О, Сэмуэля! Полгода не было от тебя вестей! Ты понимаешь, как мы переживали?

– Простите, мэм, но я не Сэм, – негромко сказал я, отрывая ее от себя. Если бы эта сцена произошла в другом месте, а не перед окном граничного контроля, да еще в тот момент, когда я передал документы в руки рыжей девицы, то я мог бы сказать, что Сэм стоит у меня за спиной. Но сейчас я побоялся что господин Бабский, охотно вошедший в роль Сэмуэля Синклера может наделать каких-нибудь глупостей.

– Как это не Сэм? Дрянной мальчишка! Ты что в Росси совсем голову отморозил? Ты чего меня при людях дурачишь? – старушка отступила на шаг сердито глядя на меня и приоткрыв беззубый рот.

– Я не Сэмуэль, мэм, – настоял я, говоря твердо, но тихо, хотя мой голос, как и вся сцена не могла пройти мимо внимания служащих граничного контроля. – Вы ошиблись. Не мешайте, пожалуйста.

– Ты меня за дуру держишь? – лицо старушки стало и вовсе злым. Вдруг она подскочила к окну, куда я подал документы, став на носочки, заглянула туда и обратилась рыжей девице: – Милочка, я с ума выжила или этот человек все-таки мой племянник – Сэмуэль Гархем?

– Пшла вон, чертова стерва! – сердито сказала Элизабет схватив ее за локоть и оттянув от окна.

Стрельцова все-таки зря проявила сейчас такую резкость. Я почувствовал, что на помощь пришла Бондарева, возможно на пару с Бабским. Был сильный ментальный импульс с их стороны. После чего старушка захныкала как ребенок, ударила Элизабет локтем, прошипела какое-то ругательство и отошла в сторону.

– Это ваши документы господин? И дворянское удостоверение ваше? На чье они имя? – рыжая девица пристально смотрела на меня, держа в левой руке мой паспорт, правой двигая управляющий рычаг архаичного коммуникатора.

– А вы не видите? На мое имя – виконта Джеймса Макграта, – вынужденно произнес я, приложив ладонь к челюсти и поморщившись.

Рыжая девица с полминуты пристально смотрела на меня, потом на мой раскрытый паспорт. Паспорта и дворянские удостоверения в этом мире были в ходу без фотографий, но заверенные магическими печатями, которые кое-где умели подделывать. Подделки, даже очень качественные можно было распознать. Проверяющая приложила мой паспорт к сканеру, затем туда же отправила паспорт Элизабет. Взяла в руки один из наших дворянских жетонов и, повернувшись, сказала:

– Господин Линдси, подойдите, пожалуйста!

Из-за стола, стоявшего у дальнего терминала, встал лысоватый мужчина в темно-синей форме граничной службы и направился к ней.

– Здесь, что-то не так, господин Линдси. Смотрите, на скан печати… – продолжила она, указывая пальцем на обрамленный бронзовой полосой экран. – И у этого господина акцент странный.

– У него болит зуб, – вмешалась Элизабет.

Тут же подскочила Бондарева и оттеснила Стрельцову, шикнув по-английски:

– Step back! – беря мою руку, шепнула. – Энергию, как при экзоскане!

Чтобы быстро передать менталистке часть ресурса, нужен замкнутый контур. Я не знаю, что затеяла сейчас Наталья Петровна, но в этой критической ситуации каждая секунда весила очень много. Даже с Бабского напрочь слетела улыбка. Офицер, подошедший к нашему окну, ткнул пальцем в экран, и сказал рыжей девице:

– Нарушение Джи 26 СиЭм. Выведи розыскной список.

Пропустив Бондареву вперед, я прижался к ней, одновременно вынужденно и с желанием, взял ее вторую руку, не закрывая глаз, приоткрыл основной энергоканал. Помня недавний опыт начал плавный переток. Конечно, Наташа – сильный маг, но ее узкое место – энергетика, в этом плане она напоминает мне подсевшую батарейку.

– Господа, я не понимаю причин задержки, – произнесла Бондарева. – Неужели из наших документов не ясно: я – графиня Гилфорд, рядом мой муж Джеймс Гилфорд и наши слуги: Элизабет и Самуэль. В чем проблема?

Я почувствовал сильный моделирующий поток. Ого! Пожалуй, так не смогла бы даже причина моих Карибских неприятностей – сама госпожа Хиллари! Понятия не имею, почему Наташа назвала дворянские фамилии, которые не значились в наших документах, но это сработало.

– Мои извинения, ваше сиятельство! Наша старая техника иногда дает сбой… – офицер, подходивший к рыжей девице, отвесил вежливый поклон.

Рыженькая тоже вскочила с места и протянула документы, со словами:

– Простите меня! Мне показалось… Еще эта старуха! – девица зло стрельнула глазами в сторону старушки, все еще стоявшей в углу в надежде, что я признаю ее своей тетушкой.

– Эти люди с нами, – Наталья Петровна небрежно указала на Стрельцову и Бабского. – Надеюсь им не надо показывать документы?

– Нет! Что вы, что вы! Добро пожаловать в Лондон! – отозвался офицер граничной службы.

– Рядом со мной и не оглядывайся! – Бондарева взяла меня под руку и бросила Бабскому. – Сэм, не забудь вещи!

– Ты – демоница! – я едва не рассмеялся, сейчас Наташенька меня удивила. Удивила очень приятно.

– Разговоры отставить! – тихо, но твердо сказала штабс-капитан, уводя меня по пустому коридору к террасе с подъемниками.

Не знаю по каким таким хитрым причинам, но в этот момент мне особо остро захотелось трахнуть баронессу Бондареву. И мысли мои омрачало понимание, что при ее характере в ближайшее время таких прелестей между нами точно не случится. Я взял ее ладошку, погладил ее, поглядывая на менталистку с улыбкой хищника, который не может отступиться от своего.

Когда мы вышли на террасу, с которой открывался вид на огромный нижний зал воздушного порта «Heaven's Gate», полный мигающей рекламы, людей багажных тележек, суеты, Наташа остановилась и повернулась ко мне.

– Я знаю, корнет, о чем ты думаешь! – она своим излюбленным жестом выставила передо собой указательный палец, едва ли не ткнув им меня в подбородок.

– Я не сомневаюсь: ты же менталистка. Более того, еще раз повторюсь: я не скрываю то, что думаю на твой счет, – ответил я, подавшись чуть вперед так, что ее пальчик коснулся моих губ.

С полминуты Наташа пристально смотрела на меня, я же смотрел в ответ. Смотрел на нее с нескрываемым обожанием. Нашу дуэль взглядов прервал Бабский и спешившая за ним Стрельцова.

– Ваше сиятельство, госпожа Гилфорд! Как же вы так неожиданно возвысились и даже новым мужем обзавелись?! Отбили у Элизабет?! – рассмеялся Алексей, опустив возле нас сумки.

– Оставить глупые шутки, поручик! – Бондарева резко повернулась к нему. Рядом не было посторонних, и она говорила по-русски.

– Ладно, ладно, не горячитесь. Я душевно потрясен, как вы, ваша милость, все это провернули! Клянусь, я в восторге! – Бабский приложил руку к груди и театрально поклонился. – Только скажите, а почему графиня Гилфорд? Разве не надежнее было опираться на имена и фамилии, которые уже в паспортах?

– Может быть вы, ваше сиятельство, это поясните? – Бондарева перевела взгляд на меня, подбрасывая мне довольно хитренький ребус.

Глава 5. Хитрый Хорек

Синди, хоть и худышка, но руки у нее сильные. Сильные и костлявые. Пощечина, которую она опустила Чику, вышла столь смачной, что ацтек поначалу не понял произошедшего. Голова его дернулась и щеку словно обожгло огнем. Чикуту резко подался назад, от чего затылок встретился с ребром приоткрытой двери. Полторы бутылки виски, немилостивое отношение к нему госпожи Шухер и сильный удар затылком – все это вместе стало той самой критической массой, от которой он сполз на пол прямо на пороге квартиры.

На этом разгневанная Синди не успокоилась. Она схватила Майкла за руку и потребовала:

– Дай сюда пистолет! Дай! Я застрелю этого ублюдка!

– Сидни, пожалуйста, не надо! – барон Милтон подумал, что мисс Стефанс в самом деле способна это сделать, ведь неспроста Чику и его приятели считают ее наполовину сумасшедшей.

– Сволочи! Разозлили вы меня! Пьяные уроды! Дай сюда! – Сидни выхватила из рук Хорька бутылку «Fire Dog», которую тот успел снова взять у ацтека, и сделала из нее несколько глотков прямо из горлышка.

– Успокойся. Идем на кухню, – Майкл взял ее дрожащую ладошку и потянул за собой в коридор. Обернувшись к Хорьку, сказал: – Затяни его что ли в коридор. И дверь закрой. На замок.

– Ты меня очень разочаровал, Майкл! Терпеть не могу, когда напиваются! Из-за виски умер мой отец! Бомбея убили из-за пьянки! И ты еще пьешь второй день подряд! – она шмыгнула носиком, всхлипнула и снова приложилась к бутылке. – Сволочи! Уроды! – выдохнула Синди, скривив лицо от выпивки. Поджала губы, борясь с подступившему к горлу комом, и заплакала.

– Есть чего-то пожрать? – на кухню заглянул Хорек: – Чикуша вырубился. Спит, наверное, или сильно башкой ударился. Он и так дураком был, вот еще…

– Пожрать?! Ты и так уже нажрался! – резко ответила мисс Стефанс, убирая с лица рыжие волосы, которые липли к мокрым щекам. Все трое молчали с минуту, затем Шухер неожиданно смиловалась и сказала: – В холодильнике колбаса и огурцы. Сегодня купила. Наверное, для вас, сволочей.

– О! Вот это дело! – не страдая скромностью, Хорек направился к холодильнику. Вытащил сверток в промасленной бумаге. Взял из миски два длинных огурца.

– Рассказывай, Майкл, про какие ключи говорил Чику, – Синди еще раз всхлипнула и вытерла глаза. – Ты должен мне все рассказывать!

Рассудив, что Чикуту разболтал своему приятелю, что случилось с ними в «Three Old Barrels», Майкл решил поведать Синди все как есть. Рассказывал долго, в подробностях, иногда прерывая рассказ, чтобы прожевать кусок колбасы с овсяной булкой и откусить огурец.

– Эт, Харис не поверит, что вышло случайно! Вы за кого его принимаете?! – высказался Хорек, когда барон Милтон закончил свою историю на том месте, где Чикуту повел его к Саймону лечить рану.