Екатерина Каблукова: Институтка. Уроки любви

Пролог

Амадин внимательно следила за колбой, выжидая, когда жидкость в ней окрасится в бледно-розовый цвет, означающий, что пиявки растворились. Затем она достала тонкий нефритовый стержень и опустила в сосуд. Жидкость заискрилась и забурлила, становясь снова прозрачно-белой, зато бледно-зеленый нефрит блестел все ярче, приобретая изумрудный оттенок.

– Готово! – девушка с замиранием сердца извлекла стержень и поместила его в небольшой пульт, а потом щелкнула тумблером. Игрушечная железная дорога ожила: вспыхнули неярким светом фонари, паровоз медленно отошел от перрона и двинулся в сторону туннеля.

– Получилось! – выдохнула Амадин. – Мартина, у меня получилось!

Она с ликованием посмотрела на невысокую блондинку, стоявшую у соседнего стола. Мартина Вайзель, хозяйка лаборатории, пригласившая Амадин работать у нее в Кнайтхоффе, с интересом рассматривала едущий по рельсам игрушечный поезд.

– И на сколько хватит магического стержня? – полюбопытствовала она.

– Часа на два. Подобная магия нестабильна и быстро испаряется, но все равно, ты понимаешь, что это значит?

– Можно не забирать магический дар полностью, – кивнула Мартина Вайзель, доставая папиросу и прикуривая. Амадин недовольно покосилась на нее. Табачный дым юная магичка не любила, от него она начинала кашлять, но портить радость момента бессмысленными пререканиями не хотелось, потому она отошла в сторону, чтобы не вдыхать противный едкий дым:

– Именно!

Мартина только покачала головой.

– Интересно, где ты найдешь столько пиявок, не говоря уже о возможности полноценных испытаний… – заметила она, задумчиво следя за тем, как игрушечный поезд исчезает в тоннеле.

– Не знаю, – Амадин с неодобрением посмотрела на сигарету, но промолчала: не ей указывать, что должна делать хозяйка лаборатории. – В Кнайтхоффе точно нет. Твой отец и так был слишком любезен, давая мне материал…

– Если ты про пиявок, то он только рад, что не приходится их утилизировать, – Мартина усмехнулась. – Так что ваше сотрудничество обоюдовыгодно.

– К счастью для всех, – Амадин широко улыбнулась. – Теперь осталось описать все и отправить патентную заявку.

Ее радости не было предела. Наконец-то она победила! Победила Сайлуса и ему подобных. Всех!

– И куда ты ее отправишь? – Мартина снова глубоко затянулась и выпустила сизую струйку дыма.

– В магический совет Сен-Кантена, разумеется, – девушка пожала плечами. – Для патента требуется заключение не менее пяти магов, уровня не ниже магистра. Вряд ли мы найдем их в Кнайтхоффе.

– Да, но… – Мартина задумчиво покусала губу.

– Что не так?

– Может, тебе просто продать разработки? Я слышала, что Аллемандия занимается как раз вопросом смешения магии в одном стержне. Думаю, ее правительство заплатит любые деньги, чтобы заполучить твои исследования.

– А потом похоронит их. И меня заодно, – хмыкнула девушка. – Нет, Мартина, этот путь порочен. Мы с тобой обе прекрасно осознаем, что аллемандцы ненавидят магию. Их действия направлены лишь на то, чтобы выкачивать дар полностью. Один маг или несколько – разница небольшая. Да они сделают все, чтобы эти исследования никогда не увидели свет.

Она решительно тумблером, паровоз остановился. Мартина пожала плечами:

– Тогда остается одно…

– Подать заявку на патент в магический совет при Академии Сен-Кантена, – кивнула Амадин.

Она начала снимать халат из небеленого льна, в котором всегда проводила испытания. Наложенные на него защитные плетения, половину из которых она изучила в доме Великого инквизитора, защищали от небольших взрывов и агрессивных химикатов, которыми обычно сопровождались опыты. Плетения тоже были ее разработкой, запатентованной по всем правилам, но Амадин придавала им меньше значения, чем полированному нефриту, который впитал магию нескольких людей.

До сегодняшнего дня подобное считалось невозможным. Стержень, благодаря которому работали локомотивы и механизмы, всегда наполнялся энергией одного мага. Преступника, которого по решению суда лишали дара.

Амадин и самой была уготована та же участь, и только вмешательство Великого инквизитора Рейнарда де Треви, герцога л’Армори и правой руки короля спасло ее. Правда, это же вмешательство ввергло в пучину порока, сделав из честной девушки любовницу. Связь не продлилась долго, герцог предпочел ей более опытную Дезире: актрису, сводню и свою давнюю подругу, – поэтому Амадин решилась уйти. Вернее, уехать из Сен-Кантена, увозя с собой воспоминания о кратковременном романе.

– Заявки такого уровня подаются лично изобретателем. Ты уверена, что хочешь этого? – поинтересовалась Мартина, присаживаясь на подоконник. Открывать окно она не рискнула, судя по деревьям, снаружи был сильный ветер. Амадин задумчиво проследила за качающимися туда-сюда верхушками. Вернуться означало встретиться лицом к лицу с прошлым… и с Рейнардом де Треви. Она тяжело вздохнула.

– У меня есть выбор?

– Забыть про нефритовые стержни и заняться плетениями, – предложила Мартина. – Получить патенты и безбедно жить всю оставшуюся жизнь, которая, несомненно, будет долгой.

– Нет! – Амадин покачала головой. – Ты просто не представляешь себе, каково это – сидеть в тюрьме и ждать приговора.

От воспоминаний девушку передернуло. Заметив это, Мартина прищурилась, но промолчала. За что Амадин ей была очень признательна. Мартина вообще мало спрашивала о ее прошлой жизни, довольствуясь тем, что ей рассказывают.

– Мне придется поехать, – Амадин не знала, кого она убеждала больше: Мартину или себя. – Придется, чтобы никто и никогда не смел шантажировать адептов или лишать их магии…

Глава 1. Рейнард де Треви

Она вернулась. Пришла, беззвучно приблизившись к кровати, откинула тяжелые занавеси балдахина.

– Рей…

– Амадин…

Приподнявшись на локте, он внимательно всматривался в хрупкую девичью фигурку. Тонкая шея, плечи, утопающие в пене кружев, водопад темных волос, струящийся по спине.

– Ты все такая же…

Она торжествующе рассмеялась, запрокинув голову. В лунном свете лицо вдруг исказилось, стало грубее, а около глаз появились морщины.

– Рейнард, Рейнард… – прошептала женщина, наклоняясь к его губам. Он вздрогнул:

– Сесси?

Раскатистый звук грома выдернул из вязкого кошмара. Инквизитор открыл глаза и с минуту смотрел на деревянные столбы кровати. С тех пор как ему начал сниться этот сон, он приказал снять балдахин. Бесполезно. Сон все равно повторялся, а в последнее время все чаще.

Рейнард тяжело вздохнул и приподнялся, чтобы выпить воды, графин с которой всегда стоял на столике у изголовья.

Раньше он был наполнен виски. Герцог подумал, что стареет, жадно сделал несколько глотков и снова откинулся на подушки. Тяжело вздохнув, закрыл глаза.

Заснуть ему не удалось. Вестник появился в комнате, присел на изголовье и тихо курлыкнул. Остатки сна как рукой сняло. Инквизитор прекрасно понимал, что Валентин не будет будить просто так. Послание само упало в ладонь. Прочитав его, инквизитор тихо выругался, вскочил и дернул шелковый шнур колокольчика.

Камердинер не заставил себя ждать. В халате и ночном колпаке он был все так же невозмутим и собран, как если бы одевал хозяина к ужину.

– Гийом, скажи Леону, пусть запрягает лошадей, – отрывисто распорядился герцог, застегивая рубашку.

– Да, ваша светлость.

Слуга протянул хозяину брюки и вышел. Ровно через пять минут карета была подана к крыльцу родового особняка л’Армори. Леон с хмурым видом восседал на козлах, а лошади недовольно косились на виновника их беспокойства. На темном, усыпанном яркими звездами небе не было ни облачка.

– Куда опять на ночь глядя? – ворчливо поинтересовался кучер.

– К западным воротам, – герцог нахмурился, вспомнив разбудивший его звук, который он принял за гром. – И поторопись.

– Как прикажете…

Щелканье хлыста, и кони послушно понеслись в темноту ночи. Рейнард расположился поудобнее, намереваясь в дороге урвать еще несколько минут драгоценного сна. Не удалось – на окраине Сен-Кантена пели соловьи.

Спрятавшись в густых кронах, они заливались вовсю. Герцог с раздражением взглянул в окно кареты и задернул шторку, словно это могло приглушить птичье пение. В ответ раздалась особо длинная рулада.

– Проклятые соловьи!

Он достал платок и промокнул пот со лба – последняя неделя выдалась очень жаркой, и даже ночь не приносила долгожданной прохлады. Внезапно пение стихло. Повеяло гарью, кони тревожно заржали и рванули вперед.

– Тише, тише, – пробасил Леон, успокаивая напуганных животных

Карету тряхнуло на ухабе, потом она остановилась. Свет фонарей проник сквозь тонкие занавески, на резных панелях заплясали уродливые тени.

– Приехали, ваша светлость!

– Да.

Теперь к запаху гари примешивался аромат тухлых яиц. Как обычно, ночное происшествие дурно пахло во всех смыслах. Прижимая платок к носу, Рейнард неспешно вышел.

Лайонель уже был на месте. Вместе с Валентином руководил жандармами, расставляя оцепление вокруг остатков небольшого дома. Разбросанные по пути обломки кирпичей и осколки черепицы красноречиво свидетельствовали о силе взрыва.

– Ли, – махнув секретарю, чтобы тот не отвлекался, инквизитор подошел у другу. – Что у нас?

– Ты очень удивишься, если я скажу: “труп”?

– Один?

– Ты кровожаден.

– Разумеется, ведь меня вытащили из постели и заставили среди ночи мчать через полгорода.

– Ты не слишком торопился.

– Смысл мне гнать лошадей? Труп уже точно никуда не денется.

– Пойдем, сам решишь, есть ли смысл. Предупреждаю, зрелище не из приятных!

– А когда было что-то другое? Причины взрыва выяснили?

– Пока нет.

В сопровождении жандарма, освещающего путь магическим фонарем, они перешагнули то, что еще совсем недавно было порогом. Обугленные стены и погнутые балки напомнили Рейнарду другое здание – склад в Блодетте. По спине пробежал холодок, а в висках заломило. Герцог безотчетно провел рукой по затылку, а потом внимательно осмотрелся.

– Ли, сюда, – позвал он друга. – Посветите!

Последнее предназначалось сопровождающему их жандарму. Тот послушно поднял фонарь вверх и сразу же, охнув, уронил.

– Мать честная! – мужчина попятился, осенняя себя священным кругом. – Простите, вашблагородия…

Зажимая рот руками, он кинулся прочь.

– Понабрали служак, – фыркнул граф Аткинсон, подбирая фонарь и снова зажигая его.

Глядя на то, что осталось от тела, Рейнард скривился.

– Интересно, кто это и как здесь оказался, – пробормотал он, пряча платок.

– Собираешься проверить ауру? – Лайонель настороженно смотрел на друга.

– Хочешь сказать, что побеспокоил меня только для того, чтобы продемонстрировать обугленные кости? – с иронией поинтересовался герцог.

– Нет.

– Готово, – Рейнард обернулся к заместителю. – На всякий случай – отойди.

– Рей…

Даже в темноте было видно, как друг напрягся.

– Ли, это – приказ! Мы не знаем, магический взрыв или нет!

– Но…

– Просто не мешай.

– Хорошо, – все еще держа фонарь над головой, тот попятился.

Инквизитор выдохнул и приступил к заклинанию. Древняя магия крови, пользоваться которой могли лишь избранные. В последний раз, когда он применял ее, погиб его заместитель, да и сам герцог был на волоске от смерти. Руки подрагивали, и опорные символы получились неровными. Рейнард еле заметно покачал головой и извлек ритуальный клинок, который всегда носил с собой. Зашипев от боли, он подождал, пока ладонь наполнится кровью, и потом махнул рукой. Алые капли щедро пролились на нити заклинания, напитывая их жизнью.

Время замедлило свой бег. Рейнард стоял, считая удары собственного сердца. один, второй, третий…