Ланкастер в 1920-х годах был очень традиционным, даже старомодным городом. Главный город графства Ланкашир, он мало изменился с XVIII века. Местные жители были консервативны и чопорны, с примесью северного пуританства. Одним словом, это была большая деревня во всех смыслах слова, да к тому же там уже были две хорошо зарекомендовавшие себя врачебные практики общего профиля. Это был не очень-то подходящий вариант для никому не известного врача, желающего открыть собственную практику, но Ракстон разглядел здесь потенциал: пациентов было больше, чем врачи успевали принимать, устоявшиеся медицинские практики были старомодными, недвижимость дешевой, и он был уверен, что благодаря его профессионализму и присутствию харизматичной Беллы у него все получится, он сумеет быстро зарекомендовать себя и добиться успеха.

Хорошо понимая, какую роль играет внешний лоск, Ракстон взял ссуду и купил солидный таунхаус на Далтон-сквер, 2, прямо в центре старого города. Он знал, что репутация важнее всего, поэтому его дом должен быть так же безупречен, как и его профессиональные навыки. Он лично руководил ремонтом. Оформление дома он распорядился сделать в экзотическом восточном стиле – в интерьере преобладали насыщенные цвета с золотой отделкой. В одном из холлов был сделан потолок темно-синего цвета, украшенный золотыми звездами. Ракстон сам обставил дом мебелью и наполнил антикварными вещами. Это был не просто дом, а манифест: его обстановка не имела ничего общего с чопорным и старомодным декором большинства других богатых домов в Ланкашире.

Успех пришел быстро. Для многих жителей Ланкастера Ракстон был первым человеком цветной расы, которого они встречали в своей жизни, но это отнюдь не оказалось недостатком: напротив, он обнаружил, что его экзотическая внешность в сочетании с его мастерством врача привлекает пациентов. Вскоре (к огромному неудовольствию других врачей города) практика Ракстона уже процветала, число его пациентов насчитывало около четырех тысяч.

Популярность Ракстона как врача была следствием не только его профессионализма, но и его гуманизма: во времена, когда медицинские услуги были исключительно платными, он часто отказывался от своего гонорара, если пациенту нечем было заплатить. В родовспоможении ему не было равных во всей округе; кроме того, он чрезвычайно хорошо ладил с детьми и часто бесплатно лечил детей из бедных семей. Подобное отношение к пациентам в полной мере соответствовало традициям народа парси, но Ракстон был достаточно умен, чтобы делать это с тонким расчетом. Все его действия были частью тщательно продуманной стратегии по завоеванию друзей и союзников.

В таком маленьком городке, как Ланкастер, слава распространяется быстро. Ракстону удалось не только привлечь множество пациентов: как и ожидал, он и его очаровательная жена Белла вскоре стали популярными членами ланкастерского истеблишмента. Да, возможно, этот город и был старомодным и скучным, но зато его жителям пришлись по душе доктор с экзотической внешностью и его жизнерадостная жена.

К 1935 году у Ракстонов было уже трое детей, и внешне они представляли собой идеальную семью: трудолюбивый и талантливый доктор, его очаровательная жена, душа любой компании, и их дети. Благодаря достигнутому успеху они были не лишены возможности пользоваться некоторыми атрибутами роскоши даже во времена экономической депрессии. У каждого из супругов был собственный автомобиль, и у них было достаточно денег, чтобы нанять прислугу и няню – Мэри Роджерсон, приятную молодую девушку из числа местных жителей, которая постоянно жила в их доме и вскоре стала практически членом семьи. Мэри была предана детям и особенно своей хозяйке Белле, которую она боготворила. И все же за этим идеальным фасадом скрывались напряженные отношения. Ракстон, хотя и всячески старался произвести впечатление человека современного и прогрессивного, на самом деле придерживался очень консервативных взглядов на семью: он ожидал, что Белла в первую очередь будет матерью и домохозяйкой, отбросит свои амбиции в сторону, обуздает свою неугомонную и излишне открытую натуру. Он хотел во всем контролировать ее и все больше раздражался из-за ее поведения, которое ему казалось взбалмошным. Как и многие другие мужчины, он вскоре обнаружил, что в жене его раздражали и злили те самые качества, которые раньше привлекали в ней как в любовнице.

На самом деле Белла совсем не изменилась – она всегда была амбициозной, энергичной и общительной. Она по-прежнему мечтала стать самостоятельной деловой женщиной (возможно, открыть собственную букмекерскую компанию) и любила навещать своих сестер в Эдинбурге или встречаться с ними в близлежащем Блэкпуле, где было много разнообразных развлечений. Ее харизматичность продолжала притягивать к ней людей, и ее широкий круг друзей и поклонников включал в себя несколько молодых мужчин. Не было и нет никаких свидетельств, указывающих на сексуальные отношения между Беллой и кем-либо из ее друзей мужского пола, но ревность и чувство собственничества заставили Ракстона поверить в обратное. Его гордость, неспособность четко выражать свои чувства и повышенная возбудимость вместе образовали гремучую смесь – были и ссоры, и угрозы; несколько раз Белла уезжала в Эдинбург и оставалась там, пока супруг не перестанет сердиться или пока он сам не примчится умолять свою возлюбленную вернуться домой.

Постепенно поползли слухи, что в доме Ракстонов не все ладно. Ланкастер был маленьким городком, и в конце концов информация дошла до местной полиции: туда не раз поступали звонки с сообщениями о шуме и ругани в доме врача, а Беллу видели с синяками на шее, но никто ничего не предпринимал, даже когда она сама приходила в ближайший полицейский участок, чтобы сообщить о том, что муж на нее напал. В то время было принято считать, что ни к чему полицейским или кому-либо еще вставать между мужчиной и его женой, а тем более – когда речь идет о всеми уважаемом враче и его супруге.

Глава 4
Стоять, бежать или прятаться

14 сентября 1935 года

К сентябрю 1935 года напряженность в доме Ракстонов достигла апогея. Доктор Ракстон продолжал работать со всей энергией и целеустремленностью, на которые был способен, но жизнь с Беллой становилась для него все более трудной. Он начал просыпаться посреди ночи, преследуемый кошмарами о неверности Беллы. Лежа в постели без сна, он пытался рационализировать свои страхи, но как только засыпал, его мучили те же кошмары. Он снова и снова задавался вопросом: почему ее не удовлетворяет та жизнь, которую он ей дал? Почему ей мало прекрасного дома и детей? Почему она проводит так много времени вдали от дома, якобы общаясь с друзьями?

Не последнюю роль играли и деньги. Несмотря на успех врачебной практики, Ракстон не мог забыть о своем благородном, но бедном происхождении; он не был уверен в стабильности своего финансового положения, и ему было жалко тех денег, которые Белла тратила на одежду и путешествия. Конечно, он хотел, чтобы она красиво одевалась для него – ведь именно изысканный стиль этой женщины, в первую очередь, привлек его, когда они познакомились, – но его беспокоила расточительность жены. Зачем ей так хорошо одеваться для этих молодых людей, которые, как ему казалось, просто толпятся вокруг нее?

Ракстон знал, что он излишне подозрителен, но, возможно, у него были на то причины. В самые мрачные моменты ему казалось, что она наверняка завела роман или даже несколько. Немного ранее в этом месяце он последовал за ней в Эдинбург, ожидая застать с любовником, но ничего не вышло. Да, она остановилась в гостинице «Адельфи» с группой друзей, но информация, которую он получил в результате осторожных расспросов консьержа, подтвердила, что она спала в одноместном номере. Тем не менее и это не избавило его от подозрений. Он знал, что они необоснованны, но каждый раз, когда между супругами возникали перебранки, его ревность, гнев и разочарование вырывались наружу.

Он словно со стороны слышал свои слова – бессвязные, бессмысленные обвинения, которые он бросал ей в лицо, от страсти и обиды, будучи не в силах даже внятно формулировать свои мысли. Более того – несколько раз он терял над собой контроль и хватал ее за шею или за плечо. Он знал, что это неправильно – такое поведение было постыдным с точки зрения его религии и культуры, и он искренне любил свою жену и детей, но иногда был просто не в силах совладать с бурей страстей, которую вызывала в его душе Белла.

Дальше становилось только хуже – начинала формироваться закономерность, которую замечали даже друзья. Стоило вспыхнуть небольшой ссоре из-за какой-нибудь ерунды в воспитании детей или ведении домашнего хозяйства, как неизменно всплывали более глубокие проблемы – его ревность и ее потребность в независимости. Он выходил из себя, она срывалась с места и уезжала на машине или на поезде в Эдинбург. Когда его гнев остывал, Ракстон оставлял детей с друзьями или с няней Мэри и отправлялся на поиски Беллы, чтобы вернуть ее.

После примирения их отношения некоторое время были идеальными. Ракстон и Белла всегда были пылкими любовниками, и каждая ссора, казалось, лишь усиливала страсть, которую они испытывали друг к другу. Хотя в их отношениях многое изменилось, их взаимное физическое влечение осталось неизменным. Ракстон достаточно разбирался в психиатрии, чтобы понимать, насколько сложные у них отношения, с постоянным метанием от любви к ненависти. Но он всегда был по натуре одиночкой, гордость мешала ему открыться другим людям, и он не обсуждал свои чувства ни с Беллой, ни с кем-либо еще, а из друзей у него были только коллеги.

Белла, напротив, была всегда окружена верными и преданными друзьями, поклонниками и наперсницами. Людей тянуло к ней. Ракстон знал, что если к нему окружающие относятся ровно, в лучшем случае – с уважением, то Беллу искренне любят, и, если придется выбирать, их друзья встанут на ее сторону. Несмотря на все его усилия вписаться в общество и выглядеть соответственно занимаемому положению, он все равно навсегда останется аутсайдером.

Накануне, 14 сентября 1935 года, атмосфера в доме Ракстонов уже была напряженной. Ранее на этой неделе Белла сказала мужу, что в субботу поедет в Блэкпул, чтобы встретиться со своими двумя старшими сестрами, которые приезжают из Эдинбурга. Ракстон не знал, верить ей или нет; недавно он выяснил, что она собирается отправиться в местные бани с несколькими новыми друзьями, в числе которых какой-то молодой человек. На него с новой силой нахлынули страхи и подозрения, и он просыпался по ночам, представляя, как она занимается с любовником сексом в кабинке для переодевания или в машине, или в его квартире, где угодно. Он слишком хорошо помнил свои собственные ранние встречи с Беллой и то, насколько сексуально раскованной она была. Если она была такой с ним, то почему не с другими? Если он находил ее неотразимой, почему другие мужчины – более молодые, с таким же острым умом, как у нее, и навыками общения, которыми он никогда не обладал, – не могут чувствовать того же?

Очаровательная Белла

Он умолял ее не ехать в Блэкпул. Кто будет присматривать за детьми? Почему ее сестры не могут навестить их в Ланкастере? Он знал ответ на этот вопрос – сестры были в курсе их домашних ссор; кроме того, он им никогда не нравился, они никогда не считали цветного человека достойным их семьи.

Со своей стороны, Белла была хорошо осведомлена о настроениях и чувствах своего мужа. Ее не интересовали другие мужчины, но она поистине любила жизнь, любила общаться с разными людьми, любила живые, остроумные разговоры. Ей нравилось быть желанной, и она дорожила своей независимостью и амбициями. Ее по-прежнему сильно влекло к мужу, она любила своих детей и свой комфортный образ жизни в Ланкастере, но она не могла жить взаперти, и ее беспокоило все более жестокое и непредсказуемое поведение Ракстона.