– А что вам тут надо? – с недружелюбным видом спрашивал он в эту минуту Элеонору. – Вообще-то с последним паромом приезжают только местные.

Рядом с ним стояла наряженная ведьмой женщина в лохмотьях со свисающими прядями волосами, которая, наклонившись вперёд, опиралась на клюку. Она так резко кивнула, что её длинный нос крючком заходил вверх-вниз подобно топору.

– Спектакль для туристов окончен, а ночевать здесь негде, – проскрипела она.

Лилит и Мэт, как зачарованные, не могли оторвать взгляд от носа ведьмы. Он так плавно переходил в морщинистое лицо, что казался невероятно настоящим. До мельчайших нюансов нос гармонировал с лицом и по цвету. Или здесь поработал неимоверно талантливый гримёр, или – чего Лилит женщине искренне не желала – нос и правда был настоящим.

– Что уставились оба? – набросилась она на Лилит и Мэта. – Вам что, мой нос не нравится?

– Да нет же… нет, – промямлил Мэт. – Он такой… – Мэт запнулся.

– Впечатляющий, – помогла ему Лилит.

– Если и дальше будете нагличать, я наколдую вам носы вдвое больше, шалопаи несчастные! – прошипела она и, увидев испуганные лица Мэта и Лилит, разразилась жутким смехом. Тётка, похоже, полностью вжилась в свою хэллоуинскую роль.

– Послушайте, я же вам только что пыталась объяснить, что мы не туристы, – спокойно сказала Элеонора. – Мы…

– Они ко мне, – прервал её очень мелодичный женский голос. – По крайней мере, одна из них.

Из сгустка тумана выступила стройная девушка в джинсах и тёмно-красной дождевой накидке. Её доходившие до бёдер светлые волосы были заплетены на затылке в практичную косу. Твёрдый, прямой взгляд остановился на Лилит.

– Должно быть, ты моя племянница, – определила она. Было не ясно, радует её это обстоятельство или огорчает.

Лилит, напротив, пришлось взять себя в руки, чтобы не пялиться на тётю с открытым ртом. Отец не много рассказывал о своей семье, и всё же Лилит знала, что Милдред его старшая сестра и ей должно было быть за сорок. Стоящая перед ней женщина, выдающая себя за её тётю, выглядела лет на двадцать пять. На безупречной, свежей, как в юности, коже не обнаруживалось ни следа даже мельчайших морщинок. Эта женщина ни за что не могла быть её тётей! И всё же нельзя было отрицать её схожести с Йозефом Паркером. То, как Милдред решительным шагом подошла к Лилит, так же напомнило девочке отца, как и глаза бирюзового цвета.

Сделав глубокий вдох, Лилит изобразила вежливую, как ей казалось, улыбку.

– Очень рада с тобой познакомиться, тётя Милдред!

Они пожали друг другу руки, и по лицу тёти скользнула лёгкая улыбка.

– Пока не забыла: я должна передать тебе письмо от папы, – Лилит, сняв рюкзак, пошарила во внутреннем кармане. – Пришлось раз сто ему пообещать, что отдам его тебе сразу, как приеду.

Лилит наконец нашла письмо. Отец даже скрепил его восковой печатью. У него, правда, было пристрастие к таким старинным традициям, но Лилит не могла избавиться от ощущения, что этой печатью он хотел предотвратить преждевременное вскрытие письма.

Милдред взяла его с едва слышным вздохом. Она встала под одним из чугунных фонарей, но слабого света вряд ли хватало, чтобы в темноте и тумане разобрать мелкий почерк отца. К изумлению Лилит, тёте это удалось, похоже, без особых усилий. Как бы то ни было, содержание письма её, видимо, не слишком порадовало. С тревогой Лилит наблюдала, как тётя всё больше хмурит брови. Иногда она даже сердито хмыкала. Наконец она, небрежно сложив, нехотя сунула его в карман накидки.

– Давай! Идём! – прикрикнула она на Лилит.

Та недоумённо смотрела вслед тёте, тяжёлым шагом топающей к запряжённой одной лошадью открытой повозке, оставленной на обочине улицы.

Неужели отец написал, что Лилит безнадёжно ленива и что любимые занятия у неё – ковырять в носу и обкрадывать родственников?! Причём последнее, здесь Лилит не могла отрицать свою вину, даже соответствовало истине. Разузнать что-нибудь про амулет матери так и не удалось, но она не смогла заставить себя вернуть его в сейф. Да ей и возможности такой не подвернулось. Все дни перед своим отъездом отец проводил, забаррикадировавшись в кабинете, собирая важные данные, упорядочивая документы и упаковывая книги. Если он когда-то и покидал кабинет, Лилит каждый раз находила сейф запертым. Она убедила себя, что в других обстоятельствах обязательно тут же положила бы амулет на место. Вскоре отец уже будет на пути в Бирму, а она – у тёти, которая остаётся для неё загадкой. Лилит для утешения погладила амулет и последовала за Милдред.

– Мне поручено прихватить вас, – сообщила та Элеоноре и Мэту. – Ключ хозяин оставил в двери.

– Здесь так можно? – изумилась Элеонора. – Грабителей опасаться не нужно?

– Очевидно, никто, кроме нас, не стремится в ту уродливую развалюху, которую ты купила, – попытался разжечь ссору Мэт.

Они погрузили багаж на заднее сиденье старенькой деревянной повозки, влекомой усталой на вид лошадью. Тёте, видимо, бросилось в глаза удивление Лилит, и она объяснила, что машины в Бонсдейле запрещены. Единственным транспортным средством, разрешённым на острове, были повозки и велосипеды, хотя при туристах даже велосипеды на центральной улице не приветствовались. Жители хотели быть уверенными, что антураж полностью соответствует жанру хоррора.

Из-за чемоданов места на заднем сиденье повозки хватило только для Элеоноры и Мэта, и Лилит пришлось сесть рядом с тётей на узком облучке. Даже притом, что Милдред и при встрече в порту не проявила каких-то восторженных чувств, теперь, прочитав письмо Йозефа, она со всей очевидностью держалась с Лилит холодно.

Они в молчании сидели бок о бок, а повозка с грохотом катилась по центральной улице, которая, как удостоверяла обветшавшая табличка, называлась Дьявольской. Чугунные фонари стояли так далеко друг от друга, что тьма между ними сгущалась чёрной стеной, и без фонарика приезжие метались бы туда-сюда, так и не найдя нужного дома. От центральной улицы отходили бесчисленные переулки, такие же неосвещённые, отчего расположенные там дома оставались скрытыми для глаз.

Лишь кое-где кто-то мелькал во мраке. Так, один раз Лилит разглядела неясные очертания спешащего мимо какого-то хромого калеки, а в другой – тень заросшего волосами прямоходящего существа с когтистыми руками. Но точнее Лилит ничего увидеть не успела, поскольку их тут же поглотила тьма.

Они всё больше удалялись от порта, однако и здесь в переулках клубились клочья тумана, пробираясь то туда, то сюда, словно в поисках кого-то или чего-то.

– Здесь что, везде стоят генераторы тумана? – полюбопытствовала Лилит.

– Нет, только в порту, чтобы туристы сразу по прибытии перепугались до смерти, – Милдред кивнула в сторону полосы тумана. – Здесь туман настоящий. От Детской трясины.

– Детской трясины? – переспросила Элеонора.

– Её так называют, потому что там уже много столетий то и дело пропадают дети. Видимо, никогда не будет лишним повторить, что трясина не место для игр.

Лилит судорожно сглотнула. Чем больше она узнавала об этом городишке, тем сильнее ей хотелось тут же вернуться домой.

– Лилит, значит, нам непременно стоит как-нибудь взглянуть на эту Детскую трясину, да? – ироничным тоном предложил Мэт. – Похоже, это единственное увлекательное местечко на этом богом забытом острове!

– Или там существует какой-то тайный портал, возвращающий в цивилизацию, – сострила Лилит. – И поэтому ни один ребёнок оттуда не вернулся. – Оба они захихикали, в то время как Элеонора и тётя Милдред почти синхронно вздохнули и покачали головой.

Они, грохоча, проезжали мимо разных сувенирных лавок, магазина сладостей под названием «Сласти или страсти» и ресторана «Франкенштейн», у дверей которого рекламный щит уговаривал попробовать блюдо дня «Крысиный гуляш с костями фри».

Внезапно Лилит пробрал озноб от порыва ледяного ветра. Странно, ведь буря уже улеглась. Она застегнула молнию на куртке.

– Уууу! Свежее мя-я-ясо, – раздался в этот момент чей-то голос, такой зловещий, что у Лилит мурашки по спине побежали.

За их повозкой увязалась какая-то женщина в драном старинном подвенечном платье. Однако она не шла рядом с повозкой, а парила над ней! Всё у неё было белое – развевающееся платье, волосы, лицо, и только глаза дымчато-чёрные.

– Вкусное свежее мясо для моей изголодавшейся души! – ликовала белая дама, разражаясь злобным смехом.

Приблизившись к повозке, она протянула к Лилит похожие на когти пальцы.

Лилит пришлось собрать все силы, чтобы непроизвольно не отпрянуть от когтей призрака. Это не по-настоящему, напомнила она себе, это просто аттракцион для туристов! И всё же чем ближе к её лицу придвигались прозрачные когти, тем сильнее она кожей ощущала какой-то необычный холод.

Ещё несколько сантиметров…

Лилит вздрогнула. Тётя рядом с ней угрожающе шикнула.

В ту же секунду белая дама отстала от них. Лилит даже показалось, что она заметила на её лице разочарование. Призрак развернулся и растворился в пространстве.

Потрясённая Лилит посмотрела на тётю, но та, резко отвернувшись, так же шикнула теперь на лошадь.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ну, старик, вперёд! – пробормотала она. Лошадь невозмутимо трусила дальше.

– А как работает этот трюк с белой дамой? – прервал Мэт повисшую над ними странную тишину. Очевидно, белая дама показалась устрашающе реальной не только Лилит.

– Это киносъёмка. Отдельные эпизоды транслируются проекторами и динамиками, которые установлены на крышах по всей Дьявольской улице, – раздражённо объяснила Милдред. – Так и возникает впечатление, будто призрак летит по улице.

– А ледяной ветер? – уточнила Лилит.

– Ветродуи.

– Жаль. Когда знаешь, как всё работает, уже не страшно, – огорчённо сказала Элеонора. Наверное, в эту минуту она увидела, как, подобно белой женщине в небе, ускользает вдохновляющая её атмосфера.

Лилит же слова тёти Милдред почти не успокоили. Они давали всему логическое объяснение, но от этого спектакля Лилит было не по себе.

Повозка свернула на узкую улочку. По ночному небу ползли обрывки серых туч, а колёса повозки рассекали бледное отражение луны в лужах. Они уже высадили Мэта с мамой у их нового дома. При виде расположенного далеко за городком деревянного дома Лилит от всей души посочувствовала Мэту. При этом дом был отнюдь не развалюхой, как его презрительно окрестил Мэт. Элеонора отремонтировала его, и, свежеокрашенный в ярко-красный цвет, он выглядел нарядно. Но что-то в нём невольно отталкивало Лилит. Может, маленькие тёмные окна верхнего этажа, будто бы злобно глядящие на незваных гостей, или то, что дом окружала полоса мёртвой земли, словно к этому месту не хотят приближаться даже трава и сорняки. Но, возможно, дело было в комментарии Милдред, что дом построили на холме Палачей. Между прочим, эту информацию Элеонора сопроводила восторженным «Как чудесно!». Мэт, очень неохотно попрощавшись с Лилит и её тётей, с поникшими плечами поплёлся за мамой в их новый дом.

Пока они тряслись по улице, Лилит задавалась вопросом, намного ли лучшая участь выпадет ей самой. Большинство домов здесь прятались в тени древних деревьев или за неприветливыми стенами, словно хранили в себе какие-то мрачные тайны и хотели защитить их от посторонних глаз.

Они остановились в конце улицы у обветшавшей виллы в несколько этажей, справа от которой возвышалась каменная стена. Вероятно, когда-то этот великолепный дом так и манил зайти внутрь, а теперь ставни криво висели в петлях, и, насколько Лилит могла разглядеть при свете луны, в крыше зияла дыра.

– Пожалуй, кое-что требует ремонта, – заметив взгляд племянницы, буркнула Милдред.

Она рассказала Лилит, что открыла в родительском доме приют для престарелых, и поэтому вид обветшавшего здания несколько удивил девочку. Кто же упечёт своих стареющих родственников в такой ветхий приют?

Посреди заросшего сада, скрипя, раскачивалась на ветру табличка.