– Товарищ адмирал! – Насмешливый голос оборвал цепь тяжких воспоминаний.

Отведя глаза от дочери, Грановский посмотрел на девушку, обратившуюся к нему столь фамильярным образом. По его лицу пробежала тень.

– Полина Вострякова, – сквозь зубы произнес он.

– Собственной персоной, – ответила девушка, расположившаяся на гранитном выступе, отделявшем тротуар от газона.

Метнув бессознательный взгляд на Зверева, Грановский разглядел в глазах помощника нарастающую волну интереса. Он вздохнул.

Свидетельница по обоим упомянутым делам. За словом в карман не полезет. Заноза. Говорили, покуривает всякую дрянь. Из не самой благополучной семьи. Он нахмурился. И что Марьяша в ней нашла? Они еще до каникул сдружились.

– Какими судьбами? – мрачно спросил майор девушку. – Каждый раз встречаю вас поблизости.

– За компанию. Очень мило, что вы меня помните, – манерно ответила Полина.

– Павлов, Шелкунов, Куницын, Абдулова, Вострякова. И Грановская, – отчитался Зверев, кашлянув.

И снова уставился на девицу, полулежавшую на поребрике, развязно закинув ногу на ногу. В сероватом воздухе неспешно плавали ее стильные, ярко-красные сапожки с острыми носками.

– Вас сложно забыть, – процедил Грановский, обращаясь к Полине.

Вострякова вскинула брови, улыбнулась с явным непочтением во взгляде и уткнула лицо в смартфон, оставаясь в своей претенциозной позе.

Зверев не сводил с нее глаз. Грановский с сожалением покачал головой, не слишком удивляясь, однако, такому вниманию помощника к донельзя вульгарной, но, без преувеличения, эффектной особе, липнувшей к этим смертям как банный лист… Выглядела она немного старше своих лет, скорее всего неслучайно, одевалась броско, вызывающе, что явно приносило свои плоды. И куда шикарнее, чем раньше. Шелкунов и Куницын то и дело поглядывали на нее, каждый своим взглядом.

Валентина Шелкунова Грановский помнил по музыкальным занятиям, после которых парень два или три раза провожал Марьяшу до дома. Тихий. Всегда вежливый. Немного в себе.

При взгляде на толстяка Тимофея Куницына, одноклассника Востряковой и Абдуловой, круглого, как шар, замотанного в красный шарфик бесконечной длины, беспокойно почесывавшего русую макушку, майор насупился. Перед глазами тотчас выросла пасмурная фигура в дорогом костюме, пронзавшая острым взглядом, как шпагой. И тоже по фамилии Куницын. С этим Грановскому еще предстоит встретиться, он нисколько не сомневался. Его взгляд упал на очертания домов «Элитного клуба», высившихся по ту сторону Озерной улицы подобно золотым коронкам, поблескивавшим в приоткрытом рту туманных сумерек безрадостного утра.

Камиллы Абдуловой, знакомой Марианны из группы по вокалу, майор не увидел, а некий Антон Павлов, высокий, как жердь, отстраненный, на вид лет двадцати пяти, стоял, заложив руки в карманы плотной серой куртки, сливаясь с асфальтом.

– Итак. Господа. И дамы, – начал Грановский.

Вострякова растянула пухлые губы в презрительной усмешке.

– Давайте сосредоточимся и повторим, что вы уже говорили, – поддержал шефа Зверев.

– Каля, Маря и Валик поднялись в квартиру и закричали. Мы с Полькой пошли за ними. А она там валялась… в смысле, лежала, – торопливо заговорил Тимофей Куницын, встав со скамейки и приблизившись к Грановскому.

– Мы сразу вышли и стали звать на помощь, – медленно, как будто не без труда, добавил Валентин.

– Как девчонки, – послышался злорадный голос с поребрика.

– Пожалуйста, гражданка Вострякова, сосредоточеннее, – одернул Грановский девушку.

Уперевшись локтем в гранит, Полина продолжала помахивать ногой. Ее серое, в черную полоску платье заметно поднялось, обнажив длинные ноги в белых чулках. Грановский чувствовал, что Зверев постепенно отдаляется от расследования, скользя глазами от кончиков красных сапог и выше. Майор кашлянул.

– Подошел Юрий Анатольевич. Он поднялся за нами и позвонил по 112, – заговорила Марианна, бросая на отца короткие взгляды.

– Да, он стоял и звонил по телефону, когда мы пришли, – поддакнул Тимофей.

– Он недавно провожал Наталью Ильиничну до дома, – добавил Валентин. Парень сидел, подперев бледное лицо обеими руками и смотрел в асфальт, не поднимая головы.

– Да это ее бойфренд. Редкостный урод. И зубы кривые, – вполголоса добавила Полина.

– Говорите по делу, – осадил ее майор.

– Мы и говорим. Он ждал ее под домом, когда мы пришли. Потом стал названивать вашим.

– А вы трое что здесь делали? – Майор поочередно посмотрел на Вострякову, Куницына и Павлова.

– Просто провожали их на урок. Мы с Полькой собирались посмотреть «Игру престолов», пока они занимаются. А потом погулять. Может, в «Пиццу Хат», – пояснил Тимофей.

– Я по поводу настройки фортепиано. Наталья подходила, когда я возился в «Терцо», попросила глянуть, – холодно ответил Павлов.

Полина зашевелилась и, выудив длинными пальцами тонкую сигарету, громко щелкнула металлической зажигалкой. Спустя секунду она медленно выпустила длинную струю дыма, направив ее поверх макушки Марианны в лицо Зверева.

– Кстати, где Абдулова? – спохватился Грановский.

– Шеф, вам туда, – Вострякова указала большим пальцем через плечо, стряхивая пепел на тротуар.

Из-за темных стволов лип, высившихся позади густого газона, донеслись звуки мучительной рвоты.

– У нее шок. – Вострякова вскинула брови.

– Ага, вчера перебрала, – просиял Тимофей, оскалившись, но вдруг поднялся, как солдат перед генералом, вытянув руки по швам, и замер. Валентин медленно встал и склонил голову, как будто приветствуя кого-то. Марианна повернула голову туда, куда смотрели они.

На газон, шатаясь, выплыла девушка с черными как уголь волосами и белым как бумага лицом.

– Боже… Как мне плохо, – простонала она, держась за живот. – Умираю.

– Требуется опохмел. – Вострякова с наслаждением затянулась.

Грановский и Зверев переглянулись.

– Утро доброе, господа офицеры, – послышался низкий, командный голос.

Они обернулись. Школьники опустили глаза. Павлов скривился. Ждавший поодаль Монахов перестал плясать на месте и затих.

– Здравия желаю, полковник, – произнес Грановский.

Он пожал руку полковнику ФСБ Павлу Куницыну, которого неблизко знал последние двадцать пять лет. Тот кивнул Звереву и бросил брезгливый взгляд на сына и компанию.

– Как успехи? – осведомился Куницын-старший.

– Да вот, начали с ваших. Тоже свидетели, – отчеканил Грановский, морщась от начавшего покалывать лицо дождя.

– Да уж, звонил мой оболтус. В нашем микрорайоне убийство, считайте, беспрецедентная вещь. А тут уже второй случай за полгода.

– Вы знали погибшую Миронову? – почтительно спросил Зверев.

– Не сказать, что знал. Видел, скажем так. Дочка моя неплохо с ней знакома, если желаете, побеседуйте. Юля как раз дома. – Куницын вдруг помрачнел.

– Спасибо. Непременно. Только сперва закончим с этими, – кивнул майор.

– Детишки… – протянул полковник и вдруг улыбнулся. – Марьяша, смотрю, ваша однофамилица. Не дочка, часом?

– Дочка, – вздохнул майор. – На музыкальные занятия сюда ездит. В училище «Терцо». Да еще частные уроки брала. – Он опустил слова «насколько я помню».

– Да, я слышал, Миронова еще и на дому преподавала. Ну что ж, милости просим. Можете, если что, пообщаться с ними со всеми у меня. Дождик вон накрапывает.

Грановский хотел было поблагодарить, когда его позвали.

– Можно мне, наконец, домой? – крикливо спросил Монахов. – Все, что мог, сказал. Я, знаете, такое там увидел… – Он теребил в руках смартфон.

– Ладно, но мы еще побеседуем.

– Я могу быть свободен? – дернулся Павлов.

– Опросил, – кивнул Зверев.

– Идите. Но мы скоро встретимся, – ответил Грановский и обратился к Звереву: – Со всеми слишком долго провозимся. Придется говорить порционно.

Тем временем Куницын жестким голосом обратился к группе школьников:

– Ну, как самочувствие?

Тимофей тихонько развел руками, стараясь не глядеть на отца.

Валентин медленно, как во сне, кивнул, стараясь держать голову прямо.

– Боже… Боже… – Абдулова сидела, уронив голову на колени и тряслась.

Вострякова зашуршала батончиком «Сникерс» с белым шоколадом и с жадностью заглотила целую дольку.

Марьяша молча сидела, глядя в землю, сжимая ладонями смартфон.

Из-за угла показалась группа ребят, судя по всему, ровесников свидетелей, которые недоуменно уставились на полицейских, взявшись за цветную ленту.

– Ребята, проходите. Здесь не на что смотреть, – сказал один из сотрудников, указывая рукой в противоположный конец улицы.

– Да, детишки, проходите, вы не катите. Вход только для элиты, – бросила через плечо Вострякова, громко чавкая.

– Элитная дочь грузчика, – крикнул ей один из ребят.

– Завидуй молча, лошара.

– Откуда такой роскошный смартфон? – неожиданно спросил Зверев, связав два и два. Несмотря на то, что девушка притягивала его к себе как магнит, ее подростковое высокомерие рассердило лейтенанта.

– Подарили. Мой тайный любо-о-о-овник. – Вострякова завертелась, тараща на него глаза.

– Скажи своему любовнику, это статья. Кстати, кто он, на всякий случай?

– Елена Эдуардовна, математичка, – из последних сил подала голос Камилла.

Все уставились на нее.

– У Польки по математике четверка. По остальным тройки, – хихикнул Тимофей.

Зажав «Сникерс» в зубах, Вострякова грациозным жестом показала ему средний палец, но тут же, взглянув на полковника, поспешно опустила руку.

– Так, хватит болтать! К делу, – резко обрубил Грановский.

2

– Сейчас отыщем настоящих свидетелей, – серьезно сказал полковник Куницын и вдруг крикнул так, что Грановский едва не подскочил: – Юля! Николай. – Второе имя как будто далось ему с усилием. Они стояли в прихожей просторного дома, любуясь дубовой лестницей с резными перилами. Повсюду стоял запах роскоши.

На зов явились двое. Старшая дочь Куницына, сверкнувшая обручальным кольцом, и мужчина с короткими, похожими на ершик, волосами и глуповато-надменным лицом.

– Николай Дидикин, – сухо представился тот.

– Мы по поводу Натальи Мироновой, – заговорил Грановский.

– Ужас какой… – прошептала Юлия Дидикина.

– А мы здесь при чем? – пожал плечами ее муж.

– Мы опрашиваем всех, кто мог ее знать и видеть. Особенно в последние сутки.

– Я видела ее вчера, – закивала Юлия. – Кофе пили. Хотели на роликах покататься при случае…

– Во сколько именно? – уточнил Зверев.

– Около двух.

– Как она себя вела? Ничего странного не заметили?

– Она была, как сказать, немного раздраженная. Раздосадована. Не знаю.

– Не сказала, чем именно?

– Сказала… К ней кто-то приставал. Мужчина. Ее это разозлило.

– Имя не называла? – поспешно спросил Зверев.

– Нет, – Юлия медленно покачала головой. – Но сказала, еще раз полезет, она молчать не станет. Я так поняла, он женат.

– А вы ее в последнее время видели? – поинтересовался Зверев у Дидикина.

– Да я вообще с трудом ее помню. Темноволосая. В очках, – небрежно ответил тот.

– Он все с трудом помнит, – послышался голос полковника.

Раздался телефонный звонок.

– Извините, надо по работе отъехать. Если что… – Куницын кивнул Грановскому.

– Полковник! – Майор подошел к нему вплотную. – Извиняюсь, но должен спросить. Где вы были вчера вечером? Скажем, с двадцати двух до полуночи.

Зверев кивнул, вспоминая предварительное заключение.

Куницын улыбнулся.

– Здесь. Работал допоздна в своем кабинете. – Он поднял глаза к потолку. – Детишки были в гостиной. Смотрели какую-то чушь. Так что у меня, знаете ли, полно свидетелей. Невиновен.

– Все они были здесь?

– Ну, Полина, Тимофей, Камилла. Этих точно видел. Валентин заглядывал.