– Почему Фред не сказал мне, что Кристофер жив? Почему ты тоже молчала? Вы ведь знали.

– Я узнала недавно.

– И всё равно не сказала.

– Хейз просил не говорить ничего.

Мои ноги слабеют, и я оседаю на грязную скамью.

– Как можно быть таким жестоким? – выдыхаю, отрешённо смотря на Венди.

Она хмурится, откидывает тёмную косу за спину, вздыхает и подходит ко мне.

– Не суди, не зная всех фактов. Он поступил так не для того, чтобы тебе навредить. Наоборот.

– С каких пор ты заделалась его адвокатом?

– У меня нет лицензии, – отрезает Венди, её чёрные глаза загораются непривычным блеском. – Но меня бесит, когда люди осуждают кого-то, даже не выслушав или не услышав, потому что уже сделали выводы. Когда навешивают на человека ярлыки и начинают охоту на ведьм. С тобой такое тоже было. Тебя осудили несправедливо. Так не повторяй их ошибок. Наших ошибок. Мы были тогда неправы в отношении тебя. И я раскаиваюсь. Мне до сих пор стыдно. Я ненавижу глупых людей, но сама была несправедлива к тебе. И это больно, Лили. Больно осознавать, что по твоей вине кто-то пострадал.

– Ты не виновата.

– Виновата. Я, Ливия и Энджи ничего не сделали тогда. Мы просто стояли и смотрели, как тебя избивают. Потому что тоже напридумывали себе всякого. Мы не знали, простишь ли ты нас. Но ты простила. А простит ли тебя Хейз, если ты обвинишь его во всех смертных грехах и отречёшься от него?

– Он хотел именно этого.

– Нет. Он хотел защитить тебя. Но никак не того, чтобы ты его возненавидела и начала презирать. Он не мог хотеть такого.

– Откуда ты знаешь?

– А разве ты сама не понимаешь, насколько он тобой дорожит? Хейз позволил тебе в него выстрелить. Он не стал даже вырубать тебя, хотя мог бы оглушить и просто притащить на взлётную площадку. Но он и этого не стал делать.

– Он вынудил меня выстрелить. Я думала, что убила его! Неужели Кристофер не мог просто рассказать правду?

– А зная правду, ты бы улетела? Или осталась бы, чтобы ему помочь? Хейз просил ничего не говорить тебе как раз по этой причине. Он хочет, чтобы ты сидела здесь и не пыталась сбежать или связаться с ним. Сейчас только здесь относительно безопасно.

– Но ты ведь не считаешь это место безопасным.

– За месяц ничего не произошло. Пока мы справляемся сами, но долго ли Фред сможет водить свою семью за нос? И где гарантии, что они до сих пор ничего не знают? Возможно, Жнецы давно в курсе и просто выжидают удобного момента. Надеюсь, Хейз скоро приедет. Мне надоела неопределённость. Если нам суждено сдохнуть, то так тому и быть. Но находиться в подвешенном состоянии очень выматывает. Мы все на взводе, Лили, не только ты. Я не обесцениваю твои переживания, но пойми и нас тоже. Мы все тут заперты. Никто не знает, когда и откуда грянет буря. А она грянет, Лили. Вопрос лишь в том – насколько скоро и с какой стороны.

С пару минут я молча обдумываю её слова. Затем поднимаю на неё глаза.

– Ты права. Всем сейчас непросто, и мы должны держаться вместе. Я больше не стану избегать вас. Но и вы не утаивайте от меня ничего, ладно? Как я поняла, Фред верит в Кристофера. Почему?

Венди усмехается и садится рядом.

– Этого я как раз не знаю. Фред так и не назвал причины. Но сейчас неважно, во что верит Фред, я или ты. Нам удалось покинуть Девонли – это главное. И помог нам именно Кристофер. Если кто и может сделать хоть что-то, то, видимо, это он.

– Но что будет дальше? Неужели ты думаешь, что Жнецы так просто это оставят и позволят нам жить? А другие артисты? Что стало с ними?

– Они под присмотром Хейза. И, конечно, я не думаю, что всё закончилось. Но Хейз на нашей стороне, Лили. Как и Фред. Не представляю, откуда в мистере КласснойЗаднице вдруг появилось столько крутости, но, возможно, он правда сможет противостоять Жнецам. Фред сказал, что у Хейза есть план, однако подробностями не делился.

– Вообще ничего не сказал? Даже не намекнул?

– Нет, но я в деле. Если смогу чем-то помочь, то сделаю это.

Хочу сказать, что я тоже, но приступ тошноты от осознания грядущей опасности накатывает слишком резко и сильно. Кристофер хочет противостоять Жнецам? Разве это не равносильно смерти? Я уже теряла его — и сама словно умерла. Если он и правда умрёт, я…

Инстинктивно зажимаю рот ладонью и подаюсь вперёд.

– Всё хорошо? – чуть повысив голос, спрашивает Венди.

Ответить получается не сразу, и сначала я просто машу свободной рукой, давая понять, что я в порядке.

– Видимо, яйца были несвежие, – говорю, когда удаётся справиться с дурнотой.

– Ник совсем недавно пополнял запасы.

– Значит, я просто переутомилась. Давно не занималась и не репетировала, а сегодня забыла о времени.

– Больше не делай так, Лили. И, пожалуйста, не обижай ребят. Ты слишком резка с ними. Понимаю, ты злилась на меня и на Фреда, однако наказывала всех. Это нечестно, тебе так не кажется?

– Согласна, – без колебаний отвечаю я, потому что мне надоело выслушивать нотации. – Я была неправа. Просто мне не хотелось ни с кем общаться, я сосредоточилась на себе и не думала о чувствах других. Может, сегодня все вместе посмотрим фильм? У Фреда уютная гостиная. И телек огромный. Надо же как-то отвлекаться от плохих мыслей.

– Можно, – Венди снисходительно улыбается. – Но выбором фильма займусь точно не я. Иначе будем смотреть ужастик.

– Я сама выберу. Посмотрим комедию.

– Отлично. Вернёмся в дом?

Киваю, и Венди встаёт. Она оттряхивает свои чёрные леггинсы, протягивает мне руку. Путь к дому проходит в молчании, и я точно больше не хочу ни с кем обсуждать свои отношения с Кристофером. Или своё поведение.

Когда Венди, Ливия и Энджи стали сторониться меня, я не укоряла их в этом, полностью приняв их выбор. Так почему сейчас они считают, что я должна извиняться за то, что избегала их весь месяц? Они не обязаны со мной возиться, но и я не обязана улыбаться, если у меня плохое настроение.

Знаю, что со стороны всё выглядит так, будто я одержима Хейзом. Я и сама это чувствую, причём довольно давно. И мне непонятна природа этой одержимости. Да, я влюблена в него практически с детства, но… разве любовь должна быть такой? Разве так она проявляется? Уж скорее это помешательство.

Я росла в адекватной семье, родители любили и уважали друг друга и нас с Ребеккой. Не было у меня никаких детских травм или предпосылок, чтобы вступить в неравноценные или созависимые отношения. Но в том, что касается Кристофера, всё идёт не так.

Венди вроде сказала правильные и разумные слова, однако я всё ещё слишком взвинчена и шокирована его поступком. Я всё ещё ощущаю запах крови. Его крови. Я всё ещё вижу, как он падает с обрыва. И я всё ещё считаю себя убийцей.

Если это чувство не развеется при виде живого Кристофера, то я сомневаюсь, что мы сможем быть вместе. Но если мы не будем вместе, но и меня не станет. Я словно не принадлежу себе, когда он рядом. И я словно не живу, когда его нет. Что это, если не болезнь?

Я никогда не любила раньше, но уверена, что настоящая любовь не должна высасывать из тебя всю душу. Однако Кристофер перевернул мой мир. С того самого момента, как познакомилась с ним, я стремительно лечу в пропасть. И мне страшно представить, что со мной будет, когда я достигну дна.

Глава 3

Кристофер

– Всё готово, Кристофер, – с гордостью сообщает Итан.

Теперь уже мой верный пёс аж светится от счастья, выполнив очередное поручение. Даже перед Левингтоном он так не выслуживался.

– Спасибо, Итан, можешь идти. На сегодня ты свободен.

– Точно? Может, нужно ещё что-то? Я сделаю, только скажи.

– Иди спать, Итан. Это приказ. Завтра ты нужен мне полный сил и энтузиазма.

– Хорошо. Доброй ночи.

Он разворачивается и вышколенной походкой выходит из кабинета Андерсона. Сам Андерсон находится в лаборатории, куда я и направляюсь, когда Итан покидает туннель. Не стоит моим пешкам знать больше положенного.

Ни Лео, ни Итан не осознают, что находятся под влиянием сыворотки. Они искренне верят, что преданы мне по своей воле. Однако осторожность не помешает. Я не особо доверяю словам Андерсона о сроке действия, ведь это ещё не проверено. Вполне возможно, что вторую дозу сыворотки придётся вколоть раньше, чем через месяц.

– Ты закончил? – спрашиваю, подойдя к длинному столу, на котором аккуратно разложены пробирки с препаратом ND-2.

Я всё-таки сменил те дурацкие названия. Сыворотка бессмертия теперь маркируется как ND-1, а сыворотка контроля – как ND-2.

Никаких мечтаний.

[No Dreams]

Даже во снах Жнецам не светит обрести бессмертие и не подчинить себе всех людей. Что во сне, что наяву – их ждут лишь кошмары, а не величие.

– Закончил, – отвечает Андерсон, закупоривает последнюю пробирку и кладёт её к остальным. – Можешь испытать препарат. Дело всей моей жизни.

Он картинно вздыхает и откидывается на спинку стула.

В отличие от Итана, Лео не пышет радостью, исполняя мои приказы. Да, он делает абсолютно всё, что я говорю, однако не прекращает бубнить о том, что я хочу присвоить себе его труды.

– У тебя остались материалы, Лео. Сможешь сделать ещё.

– Ты и это отберёшь.

Андерсон обиженно дует губы, и я не могу сдержать усмешку. Если из Итана сыворотка сделала восторженного фаната, сдувающего с меня пылинки, то из Лео – капризного ребёнка, который видит во мне строгого старшего брата. Ослушаться не осмеливается, но дерзит.

– Ты хочешь вместе испытать препарат? – вкрадчиво интересуюсь я, и Лео тотчас оживляется.

– Вместе? Сейчас? Ты возьмёшь меня с собой? – забрасывает он меня вопросами, вскочив со стула и придя в дикое воодушевление.

– Конечно. Ты даже сам сможешь ввести его, если хочешь.

– Хочу!

Он восторженно кивает и вцепляется в мой рукав.

– Очень хочу!

– Тогда идём.

Складываю пробирки и шприцы в коробку и направляюсь к выходу. Лео семенит следом, подгоняя меня радостным улюлюканьем. Один в один – дитя малое.

Если он будет вести себя так же, когда мы вернёмся на материк, это может вызвать вопросы. Радует, что откаты в поведении у него всё же случаются – и на какое-то время Андерсон становится прежним собой. За одним исключением: теперь он всегда послушный.

В общем, остаётся надеяться, что в день возвращения Лео будет вести себя нормально. Хорошо, что он мало с кем общается. В основном торчит в своей лаборатории.

А вот остальные Жнецы ведут весьма социальный образ жизни. И я не представляю, как изменится их поведение после вакцинации. Поэтому придётся пробыть на острове ещё какое-то время.

Стоит войти в камеру, как на меня обрушивается ряд проклятий. Семьдесят одна пара глаз источают чистейшие ненависть и презрение. Но они могут проклинать меня сколько угодно. Это лишь слова и взгляды, на большее Жнецы сейчас не способны: они полностью обездвижены. Итан постарался на славу, намертво привязав их к кроватям.

– Начинай с этих, – отдаю я Лео команду и киваю на ряд коек по правую сторону от двери.

Андерсон с энтузиазмом выхватывает у меня коробку, начисто игнорируя обращённые к нему мольбы, угрозы и заманчивые предложения.

– Думаешь, тебе это сойдёт с рук? – шипит Томас Питерсон, и я поворачиваю голову налево.

Он входит в ядро. Из Жнецов, прибывших на остров, Питерсон такой один, за исключением Генри.

– Ты пыль под нашими ногами, – продолжает плеваться он в мою сторону. – Щенок. Отребье. Считаешь, только Левингтон был в курсе, кто ты и как появился на свет? Все лидеры и наши приближённые знают, что ты – выращенная дрянь, которая вышла из-под контроля. Объект двести шестьдесят семь, который следовало уничтожить очень давно. Думаешь, твоя кровь спасёт тебя? Как бы не так! Мы сделаем новых. Послушных. Они с радостью отдадут нам всё, в том числе и жизнь. Мы не потерпим…