– Мне тоже бывает страшно, Брукс, – шепчу я одними губами, продолжая касаться пальцами её щеки. – Я боюсь, что ты любишь меня не по своей воле, ведь вся твоя жизнь – это прихоть одного человека. Левингтон мёртв, но он словно всё ещё стоит рядом и наблюдает за мной, выжидая момент для нападения. Если я останусь с тобой, то подвергну твою жизнь опасности. Но если уйду – сдохну от этой чёртовой ломки. Однако ради тебя я готов умереть.

Наклоняюсь и целую её в висок.

– Мне жаль, что мы так и не станцевали вместе. Но больше всего меня тревожит вопрос: любила бы ты меня, если бы тебя для меня не создали?

Она тихонько стонет во сне, и я отстраняюсь. Затем встаю и отступаю на два шага. Мой голос в тишине комнаты кажется слишком громким, но последние слова скрывать шёпотом я не намерен:

– Прощай, Брукс. Если выживу, я найду тебя. Однако я не стану давать пустых обещаний и говорить, что обязательно к тебе вернусь. Я не знаю, как всё повернётся. Живи полной жизнью и не жди меня. Если найдёшь кого-то лучше, я не стану вмешиваться и всё рушить. Будь счастлива.

– Счастлива? – переспрашивает она, приподнимается на руках и поворачивается ко мне.

Её лицо припухло от сна, волосы спутались, и она выглядит очень милой. Я улыбаюсь, но нет в этой улыбке радости. Ведь я хочу большего, чем она способна вынести. Хоть я и не вижу в ней беззащитную жертву, однако мы никогда не были на равных, а теперь и подавно. Мои желания так эгоистичны.

– Я разбудил тебя. Прости.

– Счастлива? – снова переспрашивает она и откидывает одело, являя моему жадному взгляду тонкую шёлковую сорочку. – Так же счастлива, как когда выстрелила в тебя? Я думала, что ты умер! И убила тебя – я!

Брукс встаёт с постели, делает шаг мне навстречу. Её палец упирается в мою грудь.

– Вот сюда! Сюда я стреляла! Как ты можешь быть жив? Ты знал, что выживешь? Почему не сказал мне правду? Я даже не знаю, в чём эта правда заключается. Ты хотел уберечь меня? От чего именно? Что происходит, Кристофер? Кто ты, нахрен, такой?! Ты вообще человек?

Она смотрит на меня как на сложную задачку, которую никак не может разгадать и поэтому бесится. Вот только теперь я не досадная помеха на её пути, а чёртов торнадо или апокалипсис. И если она шагнёт туда, то сгинем мы вместе.

Злость в её зелёных глазах обжигает. Искрит молниями.

Напряжённые соски под тонкой сорочкой заставляют моё тело затвердеть.

Похоть и при обычном раскладе не поддаётся логике. Она вспыхивает под кожей и зудит в голове, застаёт врасплох и заставляет совершать настоящие безумства. А если всё это усилено манипуляциями Андерсона и помножено на побочный эффект от ND-1, то костёр получается нехилый.

Моё пальто распахнуто. Стоит Брукс опустить взгляд – и она увидит, что мои брюки не способны скрыть, как сильно я её хочу. Но Лили смотрит мне в глаза, продолжая задавать вопросы – теперь уже немые.

Я чувствую её тепло и запах. Она возбуждена и дрожит не только от ярости. Её тело тоже радо меня видеть. Но рада ли она?

Вряд ли. Хотя читать мысли я по-прежнему не могу. Досадно.

– Ты уверена, что хочешь услышать ответы? – спрашиваю нарочито низким голосом.

– Да.

– Правда способна убивать, мисс Брукс. Лучше оставайтесь в безопасности.

Я отступаю на шаг, и Лили повышает голос:

– Чёрт бы побрал эти твои «мисс»! Не хочешь говорить со мной? Тогда зачем ты сюда пришёл? Зачем вернулся? Говоришь, что оберегаешь меня, но это не так. Как я могу быть в безопасности, даже не зная, что мне угрожает? Жнецы? Ты? Или весь грёбаный мир? Молчишь? А знаешь, что? Это не я слабая для правды. Это ты слишком труслив, чтобы сказать мне это.

Брукс права. Мне страшно подпускать её слишком близко.

Способна ли она справиться с правдой?

Имею ли я право утаивать от неё информацию?

Имею ли право возложить этот груз на её плечи?

И имею ли право принимать решения за неё?

Ответ ведь очевиден. Она должна выбрать сама. Иначе все мои рассуждения об уважении – лицемерны.

Хотя кто я, если не лицемер? Я ведь хочу сделать Брукс своей во всех смыслах. Даже если это может ей навредить, искушение слишком сильное. И оно давно победило здравый смысл.

– Значит, ты настаиваешь?

– Определённо, да.

– Предупреждаю в последний раз: правда опасна.

– Чёрт подери, Кристофер! Говори уже. Я способна это вынести. И я не стану винить тебя, если со мной произойдёт что-то плохое. Узнать правду – это моё желание. Я сама приняла такое решение. Я хочу знать. Расскажи мне.

И я рассказываю ей – о Жнецах и их планах; о Морга́не; об Энджи; о сыворотках и их влиянии на людей; обо всём, что сделал и планирую совершить; о том, кто я, как появился на свет и какие изменения со мной произошли из-за ND-1; и так далее.

Умалчиваю я лишь о неминуемой свадьбе и объекте тысяча девятьсот пятьдесят шесть. Брукс никогда не узнает, что её создали лишь с одной целью: чтобы меня контролировать.

Но за благородным желанием оградить её от этой боли прячется эгоистичное – я не хочу, чтобы Брукс сомневалась в своей любви ко мне. Достаточно того, что эта мысль отравляет мою голову.

Когда мой рассказ подходит к концу, Брукс пятится, наталкивается на бортик кровати и бормочет:

– Это… это…

– Не то, что ты ожидала услышать, – усмехаясь, заканчиваю я за неё. – И не то, что ты можешь стойко принять.

– Мне… мне надо подумать… – шепчет она и устремляется к выходу.

Нет, не позволю.

Я планировал уйти, но она остановила меня. Я дал ей столько шансов отступить, но она шагнула мне навстречу – и ей не сбежать.

Теперь – нет.

– Стоять, – произношу, больше не сдерживая рвущиеся наружу желания.

Настигаю её и резко дёргаю на себя. Её затылок ударяется о мою грудь. Брукс издаёт протестующий звук, но сразу за ним из неё вырывается стон.

Толкаю её к стене и припечатываю к ней своим полыхающим телом. Правда раскрыта, мне незачем покидать её. Этой ночью Лили не скроется от меня. Да и вообще – никогда впредь.

– Кристофер… – всхлипывает Брукс, царапая ногтями стену, пока я расстёгиваю брюки. – Боже…

Задираю шёлковую сорочку, дёргаю желанные бёдра на себя и провожу пальцем между её ног. Она готова принять меня. Конечно, разве может быть иначе? Не в нашем случае.

Вряд ли Брукс понимает, откуда взялась её одержимость. Но сопротивляться ей всё равно не может. И я тоже не могу.

Моё зрение туманится, мысли покидают голову. Я наваливаюсь на Лили всем телом и прикусываю нежную шею, заставляя Брукс стонать.

Стоит войти в неё – и воздух взрывается.

А когда я начинаю двигаться – весь грёбаный мир летит к чертям.

Нам хватает нескольких минут, чтобы почти одновременно достичь разрядки. Но я не собираюсь заканчивать. Эта ночь только началась – и будь я проклят, если не выжму из неё всё.

Одержимость это, влияние ND-1 или последствия махинаций Андерсона – мне плевать. Я не просто хочу эту девушку. Она значит для меня больше, чем весь мир.

Наша связь вспыхнула резко и быстро – подобно пламени. Но я знаю, чувствую, что затушить её не хватит и всех океанов.

Мои бёдра ударяются о бёдра Брукс, когда я опрокидываю её на кровать и наваливаюсь сверху. Одежда всё ещё на нас, но кто сказал, что обязательно раздеваться? Достаточно обнажить лишь самые нужные участки тела.

Касаться её…

Ощущать…

Вдыхать её запах…

Это то, ради чего стоит жить.

Брукс стоит того, чтобы продолжать бороться – с собой, миром и несправедливостью. Бороться даже против самого себя.

Я считал, что недостоин любви и счастья, и я по-прежнему так думаю, но искушение обладать ею настолько велико, что я готов простить себе свои грехи.

Лишь бы быть рядом с ней…

Да.

Ради неё я готов не только умереть, но и жить.

– Лили, – шепчу я в её приоткрытые губы, оттягивая её волосы. – Посмотри на меня.

Она распахивает свои изумрудные глаза – и я шумно втягиваю воздух. Наши тела соединяются в бешеном ритме, а сердца стучат ещё быстрее.

– Лили… ты…

«Прекрасна» превращается в стон. Я не могу связать и двух слов от нахлынувшей страсти и жажды обладания. Вместо комплиментов я клеймлю её поцелуями, легонько прикусываю ключицы, скольжу губами по шее и оттягиваю нежную кожу зубами.

«Моя», – рычит жадный зверь внутри меня.

И в этом я с ним солидарен. Я бы очень… очень хотел провести всю жизнь рядом с ней. Чтобы каждый день видеть её улыбку.

Глава 7

Лили

«Стоять».

Всего одного слово. Но его голос прозвучал настолько властно и непоколебимо, что я невольно замерла.

Почему я не могу сопротивляться этому влечению? Почему?! Это же ненормально. Так не должно быть. Но стоит увидеть Кристофера – и я не могу совладать с собой. Во мне словно что-то переключается.

Видимо, со мной что-то не так. Я много думала об этом, и другого объяснения у меня так и не появилось.

Поворачиваю голову и смотрю на Кристофера.

Мы лежим на кровати, которую пару минут назад чуть не разломали. Сейчас он выглядит расслабленным. Но чтобы прийти в такое состояние, Кристоферу потребовалось немало времени.

Теперь я знаю, что настолько дикая похоть – результат уколов ND-1.

Сколько ещё ему нужно будет принимать этот препарат? Откажется ли Кристофер от него, когда всё закончится? Ведь ND-1 даёт человеку немыслимые способности: увеличение силы, скорости, выносливости, обострение восприятия и реакций, быструю регенерацию.

Господи… у меня голова пухнет от всей этой информации.

Веду пальцами по его лицу. Очерчиваю скулы, линию челюсти, губы… Кристофер такой красивый. Разве бывают настолько идеальные люди? Или он такой потому, что его вырастили в лаборатории? Сама эта мысль отдаёт безумием. Как… как можно создать человека из пробирки?

А планы Жнецов по порабощению людей? А закулисные игры Морга́ны? Это просто какой-то сюр. Но я сама настаивала на правде. И что в итоге? Смогу ли я принять её? Но я постараюсь. Я не откажусь от Кристофера и не отступлю.

– Что тебе во мне нравится, Лили?

Его вопрос заставляет меня вздрогнуть. Что нравится? Я никогда всерьёз об этом не задумывалась. Ещё девчонкой я влюбилась в его сценический образ и безупречную технику исполнения сольных партий. А когда увидела вживую, мой рассудок и вовсе помутился. И ситуация только усугубляется.

– Ты был моим кумиром, – отвечаю после непродолжительных раздумий. – Тогда я не была с тобой знакома, но ты привлёк меня сразу. То, как ты двигался, как вкладывался в роли, было прекрасно. Ты был прекрасен. Я смотрела на экран телевизора и мечтала, что когда-нибудь смогу поговорить с тобой.

– И как? – он усмехается. – Твои ожидания ведь не оправдались. Не таким человеком ты меня себе представляла.

– Да, я… представляла тебя немного другим. Но это лишь моя ошибка, ты тут ни при чём. Это я вознесла тебя на пьедестал, совершенно не думая, что люди не должны соответствовать ожиданиям и ярлыкам, которые мы на них навешиваем. Я ведь тоже не подарок. Никто из нас. Даже моя младшая сестрёнка может быть той ещё занозой в заднице.

– Скоро ты её увидишь.

– Мы сможем вернуться домой?

– Если всё пройдёт по плану. Жнецы согласились, что лучше оставить артистов в живых, но это не даёт стопроцентной гарантии. Когда Морга́на начнут сотрудничать, Жнецы перестанут представлять угрозу. Всё будет решено довольно быстро, и все вы сможете жить спокойно.

– Но согласятся ли Морга́на?

– Да, если не идиоты.

– Я могу тебе как-то помочь?

Кристофер приподнимается на локте и пристально смотрит на меня. Он молчит, но по пылающему взгляду и так всё понятно. Мне нельзя влезать в это. Кристофер не позволит. Если разведу самодеятельность – он меня просто-напросто запрёт где-нибудь. А взаперти я уже насиделась, спасибо.