Это умозаключение утешило Октавию, и она принялась изучать другие портреты, висевшие в ряд на длинных стенах. Начала она с рыжеволосых, как она сама, дам. Пройдя мимо Кассандры Блум, затем Мадлен Блум, она внезапно остановилась около Франчески Блум и уставилась на большую красивую бабочку с переливающимися крыльями, сидевшую на пальце женщины. Девочка отошла на шаг назад, затем вернулась к портретам Кассандры и Мадлен и, прищурившись, стала разглядывать кролика на первой картине и оленя на второй. Животные казались почти бесплотными. «Любопытно», – подумала Октавия и побежала по вытертому ковру, высматривая другие портреты ярко-рыжих дам. Выяснилось, что каждая из них была изображена вместе с каким-нибудь животным, либо сидящим на плече, либо стоящим рядом. Хитрые лисы, цветастые бабочки, лукавые птицы – целый зверинец.

Заинтригованная Октавия встала перед портретом молодой тёти Клары с гордо восседающим у неё на плече Роуэном. Очень интересно.

На руке у матери сидел её любимый воробей Пан. Мама рассказывала, что спасла его едва оперившимся птенцом. Сколько живут птицы? Это никак не мог быть тот же воробей, которого Октавия помнила с раннего детства, – но почему же эта птица с забавно наклонённой набок головой и умными чёрными глазами так похожа на Пана? На портрете маме было лет восемнадцать. Действительно очень интересно.

Раздался стук, и, повернувшись, Октавия увидела тётю Клару, опирающуюся на свою узловатую палку.

– А, вижу, ты начинаешь догадываться, – проговорила старушка, выразительно взглянув на Роуэна. Белка неподвижно сидела у неё на плече и с интересом смотрела на девочку.

– Тётя Клара! У меня так много вопросов… – Октавия замолчала: от арочной двери галереи её окликнула Фелисити.

– Вот ты где, Тави! Миссис Фосетт приготовила ванную. Бабушка хочет, чтобы мы сегодня легли спать пораньше.

– Сейчас приду… Флисси, посмотри… – Октавия указала на портрет их матери. – Тебе не кажется странным, что мамин воробей Пан живёт так долго?

Фелисити озадаченно взглянула на неё.

– Никогда об этом не думала. Может быть, птицы – долгожители, – проговорила она, пожав плечами.

– Возможно, – пробормотала Октавия, хотя её это не убедило, и посмотрела на тётю Клару.

Та широко улыбалась.

– Пойдём, не стоит лишний раз сердить бабушку. Она сегодня не в духе. – Фелисити поёжилась и вышла из галереи.

Тётя Клара повела рукой ей вслед.

– Лучше иди, Октавия, а то и правда расстроишь бабушку ещё больше. Скоро ты всё узнаешь.

Девочка разочарованно вздохнула и, ещё раз взглянув на изображение матери, пошла за сестрой.

* * *

Октавия лежала в темноте, прислушиваясь к дыханию Фелисити. Удостоверившись, что сестра заснула, она вылезла из-под одеяла и в лунном свете нащупала ногами тапочки. К её досаде, их пришлось вынимать из-под головы Бронуэн. Собака недовольно открыла один сонный глаз, лизнула девочке руку и снова заснула.

Октавия знала, что на сей раз никак нельзя попасться, и потому бесшумно надела тапочки, сунула в карман фонарик и выскользнула из комнаты. В коридоре она посмотрела в оба конца и стала на цыпочках пробираться к лестнице. Взойдя по ней на самый верх, девочка перегнулась через перила и посмотрела вниз в пустой холл. Опасности не предвиделось, и, схватив с ближайшего диванчика под окном бархатную подушку, Октавия села в темноте и стала ждать.

Сильный ветер, о котором говорила Марта, принёс летнюю грозу: небо рассекали молнии, словно кнутом обжигая тучи, и следующие сразу за ними раскаты грома сотрясали стены замка. Октавия наблюдала за бушующим штормом через большие окна, как вдруг входная дверь распахнулась от внезапного порыва ветра и знакомая худощавая фигура в потёртой кожаной куртке и пыльных мотоциклетных ботинках стала бороться с потоком воздуха, пытаясь закрыть дверь.

– Я так и знала, – прошептала Октавия, когда мама прислонилась спиной к дверному полотну и вынула из-под куртки Пана.

Птичка, расправив крылья, радостно запорхала по холлу. Мать решительно направилась в библиотеку, таща знакомый коричневый кожаный рюкзак, Пан полетел следом за ней. По пути мама бросила наверх тревожный взгляд, словно почувствовала, что младшая дочь прячется там, и Октавии пришлось отпрянуть от перил.

Когда мама скрылась в библиотеке, Октавия помчалась в свою комнату будить Фелисити.

– Мама приехала, – горячо прошептала она, тряся сестру за плечо.

– Что?.. Октавия, почему ты опять не спишь? Нам из-за тебя влетит, – пробормотала Фелисити, потирая со сна глаза.

– Говорю же, мама приехала! Я видела, как она пошла в библиотеку. Вставай. – Октавия заставила сестру сесть и побежала в соседнюю комнату будить кузин.

Когда все девочки проснулись и нашли свои тапочки, Октавия уже вся дрожала от нетерпения.

– Если нас поймают, я скажу, что отговаривала тебя, – с зевком предупредила Марта.

Октавия равнодушно кивнула и повела сестёр в библиотеку, Бронуэн сонно поплелась позади всех. Из открытой двери бабушкиной гостиной доносились громкие голоса. Услышав имя Отто, Октавия и Фелисити изумлённо переглянулись.

Октавия заглянула в комнату. Мать ходила взад-вперёд по круглой гостиной, ярко-рыжая коса до пояса болталась туда-сюда. Пан порхал у неё над головой, словно потешная птица из мультфильма. Мама сняла кожаную куртку и повернулась лицом к бабушке и тёте Кларе.

– Не могу поверить, что девочки узнали об этом таким образом… я хотела сама всё им объяснить, когда у нас будут все цветы, необходимые, чтобы разрушить проклятие. – Она остановилась и устало провела рукой по лицу. – Кит, Анна и Пирс уже почти нашли в Индонезии трупный цветок. Он цветёт только раз в десять лет, так что это наш единственный шанс. Счастье ещё, что я пошла по другой подсказке, хотя и ошибочной, за последним цветком, а потому оказалась поблизости и смогла быстро приехать и заняться нашей новой заботой.

Бабушка осторожно прикоснулась к руке дочери.

– Я знаю, что тебе очень трудно. Извини, что не смогла защитить девочек. Нужно было запирать дверь на чердак. Я думала, они послушаются запрета и не станут подниматься туда. – Она вздохнула.

Мама горько усмехнулась.

– Могу поспорить, что заводилой была Октавия.

Тётя Клара захихикала:

– Вся в мать, – но тут же замолчала, поскольку её племянница недовольно вскинула брови.

Октавия увидела, как мама со вздохом упала в кресло около камина и задумчиво уставилась на огонь.

– Мама, тётя, – начала она, – я знаю, что ключ от двери потерян, но нет ли другого способа попасть в Сказочную страну?

Бабушка дрожащими руками стала разливать чай.

– Зачем? Зачем ты хочешь его найти? Ты же помнишь, что случилось в прошлый раз.

– Я знаю, что это тебя огорчает, но все наши исследования за последние девять лет показывают, что нет такого цветка, как ариант, по крайней мере в этом мире. След затерялся. Я искала повсюду… – Мама замолчала, чтобы её собеседницы осознали сказанное.

Глядя в глаза дочери, бабушка вздохнула.

– Ты правда думаешь, что последний цветок растёт в Сказочной стране?

Мама кивнула и с отчаянием ответила:

– Только так мы сможем спасти Отто.

Тётя Клара отхлебнула чаю и проговорила:

– Другого способа пройти сквозь дверь нет – нам потому и поручили охранять вход, чтобы никто не смог туда проникнуть. Если подумать, после всех бед, которые случились в прошлый раз, возможно, это хорошо, что ключ потерялся.

Мама подняла на неё измученный взгляд, и старушка, к её чести, выразила лицом раскаяние и пробормотала:

– Но если так можно спасти Отто, ты, конечно, должна попробовать.

В последовавшей за этим тишине бабушка с беспокойством посмотрела на сестру и дочь и прочистила горло.

– Боюсь, я должна сделать признание, – робко произнесла она.

Собеседницы с явным любопытством повернулись к ней. Роуэн навострил уши, а Пан сел на спинку кресла за спиной у мамы и устремил на бабушку внимательные глазки.

Поставив свою чашку, бабушка подошла к тёте Кларе.

– После того, что произошло с Генри, я решила: будет лучше, если ключ пропадёт, – сказала она, и Октавия увидела слёзы в её потускневших зелёных глазах.

– О чём ты говоришь? Ключ выпал из кармана Генри в Сказочной стране. Мы ведь обе пришли к такому выводу, – с недоумением проговорила тётя Клара.

– Когда мы вернулись на чердак, вы двое спустились в кухню, а я увидела на полу блестящий ключик, подняла его и повесила на свой браслет, чтобы никто больше не смог пройти через эту дверь! – с волнением закончила бабушка.

Тётя Клара, казалось, потеряла дар речи.

– Но… но это не тебе… я Хранительница ключа, а не ты!

– Да, и все беды начались из-за моей зависти к тебе! – Бабушка упала на стул, и её худенькое тело затряслось в рыданиях.

Тётя Клара и мама в растерянности переглянулись: обычно бабушка не показывала слабости и выносила все испытания с железным самообладанием.

– Ну ладно, ладно, не убивайся так, Эви, – стала утешать её тётя Клара с сочувствием в голосе, гладя сестру по руке. – Мы обе были не правы. Я кичилась тем, что мне, младшей сестре, суждено быть Хранительницей ключа, а не тебе. Посмотри, куда нас завели злость и зависть – за них поплатился бедный Генри, а теперь ещё и Отто.

– Возможно, так и должно было произойти, чтобы завершился круг. Ведь всё начиналось в Сказочной стране, и у меня предчувствие, что всё там и закончится, – задумчиво предположила мама. – Я обязана рискнуть, ради Отто.

За дверью комнаты девочки толкали друг друга, чтобы лучше слышать. Беатрис случайно упала на Октавию, которая повалилась на дверь и распахнула её полностью.

– Девочки! – Мама вскочила и упёрла руки в бока. – Давно вы подслушиваете?

– Довольно давно, – ответила Октавия и подбежала обнять маму.

Та крепко прижала дочь к себе и тут же отпустила.

– Знаете, мы должны многое вам рассказать, но сейчас не время. Идите спать, а я пока закончу разговор с бабушкой и тётей Кларой.

– Про Отто? – лукаво спросила Октавия.

В комнате воцарилась тревожная тишина. Три женщины в изумлении переглядывались.

4. Тайны открываются

Мама, прищурившись, посмотрела на Октавию.

– Что тебе известно про Отто? – И обратилась к старушкам: – Мама, тётя?

Они обе растерянно замотали головами.

– Бабушка и тётя Клара мне ничего не говорили. Вчера, после того как мы обнаружили Волшебную дверь, он мне приснился, – как ни в чём не бывало объяснила Октавия.

Мама удивилась и, схватившись за подлокотник ближайшего стула, медленно опустилась на него.

– Ты видела его во сне? Что он сказал? Как выглядел? – засыпала она дочь вопросами.

Поразившись внезапной бледности маминого лица, Октавия села на скамейку для ног и взяла её за руки.

– Ну, он похож на меня, только с веснушками. Сказал, я должна найти ключ и спасти его. Да, и ещё он протягивал мне перламутровый фиолетовый цветок, – припомнила она.

К маминым щекам снова прилила кровь. Она с ликованием взглянула на бабушку.

– Я же говорила, что последний цветок в Сказочной стране!

Лицо у бабушки исказилось от ужаса, и Октавию вдруг охватило необъяснимое болезненное сочувствие к пожилой женщине.

– Но мама, зачем тебе цветы? – спросила Фелисити, садясь рядом с Октавией на скамейку для ног.

Мама вздохнула, на лице у неё ожесточённо боролись разноречивые чувства. Она взяла дочерей за руки.

– Я хотела, чтобы вы узнали об этом при других обстоятельствах, но, боюсь, мы скрываем от вас гораздо больше. – Она помолчала и глубоко всмотрелась в глаза Октавии. – Мы думали, что вам лучше не знать о таких вещах. Мы рассчитывали, что всё будет решено много лет назад, но, к сожалению, у нас ничего не получилось. Имейте в виду, что феи могут быть коварными и не все из них такие добрые и готовые исполнить желания, как в книгах, которые ты читала, Октавия.