У меня в животе будто обрывается трос. Это не к добру. Тренер Янг и наш генеральный менеджер Том Паркер всегда просят Реми об услугах. Зрелого и уравновешенного Реми. Но меня – никогда. Я опускаю руки.

– Хорошо, – говорю я, молча призывая его продолжить.

– В эти выходные состоится благотворительный вечер.

Я мгновенно расслабляюсь. Мероприятие, ничего особенного. Я откидываюсь на спинку стула и одариваю его своей фирменной ухмылкой.

– И вам нужно сопровождение? Что ж вы сразу так не сказали? – Я в шутку подмигиваю ему.

– Найт, – порицающим тоном говорит тренер Янг. – Будь серьезным хоть на секунду.

– Ладно. Продолжайте.

– Том попросил меня несколько месяцев назад организовать «Вечер с ”Ди Си Иглз”» для благотворительного аукциона. И я вспомнил об этом только сейчас. – Он нервно поправляет воротник своего темно-синего поло. – Естественно, мне нужен один из вас. Чтобы на «Вечере с ”Ди Си Иглз”» был хоть один хоккеист из команды.

Мои брови взлетают вверх.

– Вы продаете хоккеистов на аукционе?

– Ты нужен там только на один вечер! Точнее, на ужин, – запинается он. – И это для доброго дела! Деньги, собранные на аукционе, пойдут на исследования для детской больницы.

Я сутулюсь. Наша команда всячески участвует в жизни населения, но волонтерство в детской больнице – это, наверное, лучшее из того, что я слышал. Я уже мысленно согласен, но решаю подразнить тренера еще чуть-чуть. Мне нравится наблюдать за тем, как он нервничает.

– То есть я должен продать свое тело, очень даже красивое тело, во благо деткам? Так что ли?

– Нет, нет и еще раз нет! – Он встает со своего места и начинает размахивать руками. – Ты все неправильно понял. Давай объясню с начала. – На его лбу выступают капельки пота.

Я откидываю голову назад и смеюсь. Когда я опускаю голову, то замечаю, что тренер Янг сварливо хмурится.

– Так ты согласен или нет?

– Согласен, согласен, – я утвердительно киваю. – Я пойду. Но что я получу за это?

– Удовлетворение от осознания того, что деньги с аукциона пойдут на помощь деткам. И, возможно, прекрасный ужин с богатым стариком.

Вздохнув, я встаю со стула и делаю шаг к двери.

– Хорошо, будет сделано. – Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь в дверном проеме. – Почему вы попросили меня, а не Реми или Брюса?

– Реми категорически отказался. – Тренер опускается обратно в свое кресло. – И попросил меня спросить тебя. Сказал, будто ты думаешь, что в смокинге выглядишь как агент 007.

Я хихикаю.

– Я не думаю, я знаю.

Он игнорирует мой сарказм.

– Спасибо, что согласился. Я пришлю все подробности по телефону.

Он машет рукой в сторону двери, давая мне понять, что я свободен.

Придя домой с тренировки, я захожу в просторный гараж, который ведет в большую прихожую, плавно перетекающую в кухню. Войдя внутрь, я снимаю обувь на коврике, не желая пачкать только что вымытый кафельный пол. На кухне я замечаю маму, ее темные непослушные волосы как обычно убраны в пучок. Мама, будучи матерью-одиночкой, много работала, убирая дома, чтобы прокормить нас обоих. Она многим жертвовала, чтобы я мог играть в хоккей, ведь это недешевый вид спорта. Когда я стал частью «Иглз», я помог ей переехать поближе ко мне. С тех пор я плачу ей за то, что она каждую неделю убирает мою квартиру и готовит для меня еду. Это дешевле, чем нанимать личного шефа, и плюс ко всему, мама остается при деньгах. К тому же она потрясающе готовит итальянские блюда… И мысль о том, что она могла остаться одна в Нью-Йорке, разбивает мне сердце.

Я ухмыляюсь, подхожу к ней сзади и резко хватаю за плечи. Она вопит от неожиданности, сильно вздрагивая:

– Колби! Как такой огромный бугай может так тихо подкрадываться?

Я хохочу от ее реакции.

– Впервые слышу, что меня называют тихим.

Я замечаю блеск в карих глазах матери.

– И то верно. Ты вечно болтал на уроках! И сейчас ничего не изменилось.

Поцеловав ее в щеку, я поворачиваюсь к плите, чтобы посмотреть, что на ужин.

– Ого, курица и ньокки?

– Твое любимое! – Она вздыхает. – Я хочу, чтобы ты перестал мне платить. Я теперь замужем, а ты – мой сын! Это смешно.

– Мне обойдется вдвое дороже, если я заплачу кому-то другому, мам. Ничего в этом такого нет. – Я пожимаю плечами.

Она качает головой, возвращаясь к огромной плите из нержавеющей стали и помешивая суп.

– Как прошла тренировка?

Я запрыгиваю на барный стул за широким кухонным островком и рассказываю ей о тренировке. Все это напоминает мне детство. Только теперь у меня есть собственный особняк площадью около пятисот квадратных метров.

– А потом тренер попросил меня пожертвовать собой ради благотворительности.

Мать оборачивается на меня.

– Чего?

Я смеюсь и рассказываю ей о благотворительном аукционе. Она с облегчением выдыхает, когда я объясняю ситуацию, но все еще выглядит немного озабоченной.

– Мне это не нравится. Ты так и продолжишь заводить интрижки направо и налево? Неужели ты никогда не остепенишься? – Затем в уголках ее губ мелькает улыбка. – Только посмотри, как мы счастливы с Чарли.

Я ухмыляюсь. Мне нравится видеть ее счастливой. Мать была раздавлена, когда отец изменил ей. Не думаю, что она вообще верила, что когда-нибудь снова полюбит. Но Чарли, пожалуй, единственный мужчина, достойный ее. Этот святоша – социальный работник, специализирующийся на приемных семьях. Они поженились в прошлом году и до сих пор ведут себя так, будто у них медовый месяц.

– Я еще молод, мам. Мне нужно хорошенечко нагуляться, – говорю я с ухмылкой. Хотя в последнее время я не гуляю ни с кем. Эта идея меня больше не впечатляет.

Кажется, она удивлена моим ответом.

– Тебе скоро исполнится тридцать! Я бы хотела, чтобы ты женился на хорошей девушке и завел детей. Ты был бы отличным отцом. – Мама вдруг становится серьезной. – Но ты не найдешь себе жену, если будешь скакать с цветка на цветок! – Она отворачивается от меня, снова раздражаясь.

Надо сказать, что уже около года я подобным не занимаюсь. У меня даже не возникает желания ходить по барам и знакомиться с кем-то. Может, я действительно старею?

– Мам, успокойся. Это вечер с игроком «Иглз», а не свидание. Скорее всего, выиграет какой-нибудь старичок, который всегда был фанатом нашей команды. Я покатаюсь с ним на коньках в ледовом комплексе, мы сделаем несколько совместных фотографий, и на этом все закончится. Ничего особенного.

Она поджимает губы.

– Надеюсь, ты прав. Потому что на свете много сумасшедших женщин с большими деньгами.

– Спасибо за заботу, мам. – Я ласково улыбаюсь, и она нерешительно улыбается мне в ответ.

– Трудно отключить нравоучения, прости.

– Может, вам с Чарли пора завести деток, чтобы у тебя не было времени и сил волноваться обо мне? – поддразниваю я.

– Я слишком стара, чтобы заводить еще детей, Колби. Как физически, так и морально, – говорит она, выдавливая из себя смешок. Мы на мгновение встречаемся глазами, прежде чем она отводит взгляд от меня. Я знаю, что мы думаем об одном и том же… Мой отец зря времени не терял, и у меня появилась младшая сестра.

Мне так жалко, что мама не встретила Чарли раньше. Она самая лучшая мама на свете, и если бы ее жизнь сложилась иначе, думаю, у нее был бы целый выводок детей.

Наблюдая за тем, как она готовит и что-то помешивает в кастрюле, я представляю ее в роли бабушки. Я вижу, как она печет печенье вместе с внуками. Вся кухня в муке и яйцах.

В моей груди поселилась боль, которая становится все более и более знакомой. Желание завести свою семью. Жену, с которой можно разделить всю жизнь, детей, которые займут все комнаты в этом большом доме. Мою семью.

Год назад я не пропускал ни одну юбку, думая, что это лучшее время в моей жизни. Что я в самом расцвете сил. Но я начинаю задумываться, не ошибался ли я. Провести всю жизнь с одной женщиной – это не скучно, а очень даже интересно. Это как попасть в НХЛ: ты невероятно много работаешь для достижения цели, а затем делаешь все, чтобы сохранить то, что обрел. Каждый день ты концентрируешься на чем-то одном, куда направляешь всю свою энергию. Я хочу таких отношений. Я готов к ним.

Глава 4
Ноэль

Наступает суббота. Я поспешно проверяю онлайн-портал, чтобы убедиться, что все мои студенты сдали контрольные работы. До конца семестра остается месяц, а мне еще нужно прочитать и оценить исследовательские работы. Я наслаждаюсь субботним отдыхом, пока есть такая возможность.

Все выполнили назначенные мною контрольные работы, кроме одного из спортсменов, который пытался заставить меня продлить им с другом срок сдачи. Я вздыхаю. Почему я не удивлена?

Я знаю, что нельзя всех спортсменов грести под одну гребенку, которую я бы назвала раздражающей. Но трудно не соглашаться с негативными стереотипами, когда они раз за разом лишь подтверждают их.

Уэстон Кершоу – единственный, кто продолжает доказывать мне обратное. И меня это радует, ведь если бы он разбил сердце моей подруги, я бы даже поколотить его не смогла. Он слишком большой и мускулистый. К счастью, он хороший парень и никогда не причинит ей вреда.

Реми и Брюс тоже кажутся нормальными, пусть я не так хорошо их знаю. И хотя Митч никогда не улыбается, но, похоже, Энди счастлива с ним. Так что я не обижаюсь на его хмурый вид. Но Колби Найт?

Выключив компьютер, я выхожу из своего рабочего кабинета, который раньше был комнатой Мэл, беру книгу с одной из книжных полок и направляюсь в гостиную. Как только я устраиваюсь поудобнее на большом пушистом одеяле, мой телефон начинает звенеть. Взглянув на экран, я вижу, что мне звонит моя сестра Хелен. Я внутренне расслабляюсь: она самая младшая и наименее драматичная из всей нашей семьи. Даже несмотря на то, что у меня еще есть двое братьев. Да, нас четверо. Вы можете подумать, что в крошечном городке Мэриленд больше нечего делать, кроме как заводить детей. И будете правы.

Я отвечаю на видеозвонок, чуть приподнявшись на диване. Хелен мило улыбается, ее лицо мягче, чем мое, оно более округлое, но она все равно очень похожа на меня. Наши братья унаследовали свои темные волосы и глаза от мамы. Мы с Хелен похожи на бабушку со стороны отца, когда она была молодой. Я замечаю, что Хелен сидит на качелях у крыльца и ветер ласково развевает ее длинные светлые волосы.

– Ноэль! – визжит Хелен. Кажется, она повзрослела с нашей последней встречи. Может быть, это потому что она недавно перешла в среднюю школу.

– Ты накрасилась?

Она отводит взгляд, поджав губы, словно я смущаю ее своим вопросом.

– Не слишком ли ты маленькая для макияжа? – добавляю я игривым тоном.

Хелен закатывает глаза и раздраженно вздыхает. Так я и знала.

– Я уже не ребенок! Я учусь в средней школе.

Я не могу сдержать смех. Все считают себя взрослыми и зрелыми, когда учатся в школе, а спустя десять лет вспоминают, как ужасно они выглядели со стороны. И хотя Хелен – самая милая девочка на свете, она все еще ребенок в свои пятнадцать.

– Я слышала, что сегодня ты идешь на благотворительный вечер с бабушкой. – Она снова смотрит в сторону, накручивая длинный светлый локон на палец.

– Так вот в чем дело. – Я делаю паузу, ожидая, пока она снова поднимет глаза. – Я не могу взять тебя с собой на мероприятие по работе, Хелен. Не говоря уже о том, что ты почти в двух часах езды, а бабушка живет в десяти минутах от меня.

– Но было бы так весело нарядиться! – Она наклоняется к телефону, смотря на меня умоляющим взглядом.

Хелен покачивается на качелях, и к ней подходит Маркус, младший из наших братьев. Наш второй брат Лэндон уехал учиться в Делавэр.

Маркус наклоняется ближе и машет мне рукой. Я улыбаюсь в ответ. Темная челка падает ему на глаза.