Арэя начала учиться боевому искусству в раннем возрасте. Сперва Элиас, согласившись на уговоры Алвиса, тренировал ее тайно, но затем все рассказал ее отцу. Конечно, женщины-воины были в Мальнборне не редкость, но не каждый родитель одобряет подобный выбор. Тем более не мог одобрить и ее отец, который лишь хотел выдать дочь замуж за главного советника, своего сообщника. Однако единственное поспешное решение наместника изменило все: кто бы мог подумать, что ей прикажут обучать будущего мужа.

Гелиен…

Ее первая и единственная любовь.

Когда она открыла глаза, то сразу ощутила присутствие смергла. Сейчас он не скрывался, просто сидел за столом у окна и попивал что-то из бокала.

– Завтрак, дорогая?

Арэя села в постели. Она чувствовала себя так плохо, что даже не нашлось сил, чтобы послать смергла гнить в его проклятые земли.

– Проваливай.

Катан рассмеялся, одарив ее улыбкой, острой и смертоносной, как темный кинжал Кьелла.

– Неважно выглядишь. Похоже, Хэвард не справляется со своей задачей, и я уже начинаю жалеть, что сохранил ему жизнь. – Холодный и неестественный, он говорил о смерти без каких бы то ни было эмоций.

– Оставь Хэварда в покое, он ни при чем. Малыш очень силен.

– Ты права, – ответил Катан и снова улыбнулся. В этот раз его улыбка показалась пугающе счастливой и гордой.

Последние дни она ела очень мало, потому что лишь от одного вида пищи ее начинало тошнить. Хэвард наседал, каждый раз повторял: «Если не для себя, то для ребенка» – и не уходил, пока она не съедала хоть что-нибудь. И Арэя глотала куски, с трудом проталкивая их в горло.

Она встала с постели и плотнее запахнула шелковый халат, надетый поверх рубашки Гелиена – вот уже который день ей приходилось спать в одежде, потому что в покоях постоянно ощущалось постороннее присутствие. Она сделала осторожный шаг к столу. Стеклянная поверхность была уставлена едой, из серебристого чайника поднимался пар, а вокруг витал любимый аромат чая с нотками корицы.

Катан подвинул стакан воды, будто знал, чего именно она хочет.

– Что тебе нужно? – Арэя сердито смотрела на него, не понимая, почему он все еще здесь.

– Просто хочу позавтракать с матерью моего будущего ребенка, – ответил он с преувеличенным удивлением.

Комната словно уменьшилась, воздух куда-то исчез. Само присутствие смергла душило, а лживые слова застревали в голове и горле, не позволяя нормально дышать. Ее злило собственное бессилие и настроение, и ей хотелось одновременно плакать и проткнуть этого мерзавца копьем.

– Это. Не. Твой. Ребенок.

Рот Катана болезненно скривился.

– Арэя, это начинает надоедать.

– Так проваливай! – закричала она, на что, казалось, ушли все силы.

Катан так резко дернулся, что она отскочила назад, влетела в стеклянную дверь террасы. По гладкой поверхности побежала паутина трещин, как от мощнейшего удара кулаком. Арэя не поняла, чего именно испугалась, ведь никогда раньше не страшилась смерти. Вероятно, сработал инстинкт, и она попыталась защитить вовсе не себя.

Катан внезапно оказался рядом, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на тревогу.

– Ты испугалась?

Арэя не ответила. Никак не могла привыкнуть к его столь переменчивому настроению. Как маятник, оно раскачивалось за одно мгновение от едкости, гнева и раздражения до неподдельного беспокойства и обратно.

– Не хочу, чтобы ты меня боялась. Я никогда не наврежу тебе и ребенку. Кому угодно, только не вам.

Арэя ни на мгновение не желала верить в то, что смергл дорожит ею. Существо, которое без колебаний убивало невинных людей и мальнов одним движением руки, вряд ли могло проявлять настоящие чувства. Но она слышала биение его сердца. Смергл не врал.

Внезапно мир вокруг померк. Пульс отдавался в каждой клеточке тела, в сознании потемнело, но Арэя постаралась избавиться от этих ощущений. Катан мог считать ее эмоции, заглянуть прямо в душу, узнать все секреты, поэтому сейчас внутри нее должно было остаться лишь чувство всепоглощающей ненависти.

– Почему я? – снова спросила она. Ее голос звучал на удивление спокойно вопреки тому, что творилось в душе.

– Ты и ребенок… Вы – моя единственная слабость, – прохрипел Катан так, словно это его искренне расстраивало.

Однажды нечто подобное пытался сказать бесчувственный Гелиен, или тогда говорил смергл? Или они оба?

Арэя с трудом сглотнула, но сумела преодолеть шок, не показав эмоций.

Катан перевел взгляд на ее рот и уперся ладонями в стекло рядом с ее головой. Он наклонился ниже, и его дыхание коснулось ее губ. От него пахло костром или пеплом.

– Один поцелуй. Больше я ни о чем не прошу. – Он с пугающей нежностью убрал прядь волос с ее щеки, и Арэя почувствовала, как мышцы лица и тела онемели. Она не могла даже пошевелиться.

– Если ты действительно не хочешь причинить мне вред и получить его силой, то… отойди. – Сама мысль о поцелуе с чудовищем, который когда-то владел сознанием и телом Гелиена, вызывала отвращение и тошноту.

В глазах Катана вспыхнуло раздражение. Он собирался снова коснуться ее щеки, как вдруг стиснул челюсти, схватился за грудь и закричал:

– Ах ты мерзавец!

Его окружила тьма, когда он попытался переместиться, но лишь сдвинулся немного вперед и налетел на стол.

– Не думал, что ты решишь отказаться от всего! – Голос Катана звучал холоднее, чем когда-либо.

«С кем он говорит?» – подумала Арэя.

– Я все равно всегда… буду на шаг… впереди тебя… всегда…

Потом он упал, словно замертво.

Глава 9

Ларен

– Тебе не кажется это странным?

– Что именно? – спросил Финн, поглядывая на двери спальни сестры.

В ожидании Аделы они сидели на диване в гостиной. После короткого отдыха они должны были посетить бал, на который уже неприлично опаздывали. Ларен собирался появиться там ненадолго, станцевать несколько танцев со своей невестой, а потом уйти. Свадьба должна была состояться в Аланте через два месяца. Так решили короли. Поэтому задерживаться в Дартхолле дольше необходимого не имело смысла. Да и желания узнать невесту получше тоже не возникало.

«Скоро у меня будет на это вся треклятая жизнь».

– Столько шумихи вокруг этого Совета, а всем оказалось достаточно одного твоего слова, – нахмурился Ларен.

– Сам об этом думал. – Финн закинул руку на спинку дивана. – Дартхоллцев, по-видимому, совсем не волновала клятва. Как будто им было важно выяснить только, как много я знаю о мальнах, о самом Мальнсене и о том, кто теперь правит вместо него. Полагаешь, они что-то замышляют?

Ларен фыркнул:

– Умоляю, да что они могут? Надо быть полнейшим дураком, чтобы замышлять недоброе против мальнов.

Хотя поведение дартхоллцев показалось ему подозрительным, Ларен сомневался, что после случившегося в Хадингарде кому-то хватит глупости бросить вызов мальнам. Здесь скрывалось что-то другое.

– Знаю. – Финн свел брови. – Им что-то нужно.

– Например? – спросил Ларен у друга, который подтверждал его собственную догадку.

– Понятия не имею.

Финн опять уставился на двери, и его нетерпеливый взгляд словно говорил: «Женщины, что с них взять!».

– Может, им нужна помощь? – задумчиво спросил Ларен. – Видел, как напряглись принцы Солнума, узнав о моем отце? Если король южных земель и вправду серьезно болен…

Тут из дверей спальни выпорхнула Адела, и он застыл с открытым ртом, так и не договорив. Если они с Финном всего лишь поменяли камзолы на более праздничные, богато расшитые золотом и серебром, то Адела кардинально сменила образ. Элегантному и нежному платью, которое надевала днем, она предпочла совершенно иной наряд, и Ларен не знал, от чего в первую очередь отводить глаза: от обнаженных плеч, глубокого выреза на груди или открытой спины – ему с трудом удавалось не пялиться, особенно когда Адела прошла мимо. Она что-то произнесла, но он не услышал – только заметил, как шевелились ее губы. Видимо, она отвечала на чересчур придирчивый взгляд брата. И Ларен был склонен с ним согласиться. Хотя королю Дартхолла определенно понравится этот наряд темно-зеленого цвета.

Очнулся он, только когда получил затрещину от Финна.

Как только они втроем остановились у дверей в бальный зал, Ларена захлестнули воспоминания, и он едва удержался, чтобы не протянуть Аделе руку и не сопроводить ее.

– Внутри тебя ждет невеста, не забывай, – заметив его порыв, шепнул Финн и вошел в широко распахнувшиеся двери.

Громадный бальный зал был оформлен в государственных цветах Дартхолла. Стены украшали позолота и зеркала, а скатерти на столах с угощениями и мебель вдоль стен были выполнены в темно-зеленых тонах, как и дорожка, ведущая к подиуму, где разместилась королевская семья. Зелени и цветов на столах наставили чуть ли не больше, чем самих кушаний. Колонны по углам зала обвивали ползучие растения с крохотными желтыми цветками. В зонах отдыха располагались небольшие фонтанчики с водой непривычного ярко-красного цвета. К ним никто не подходил, поэтому оставалось загадкой, текло ли в них настоящее вино или просто подкрашенная жидкость.

С потолка свисали канаты, на которых раскачивались артисты, принимая причудливые позы. Мужчины и женщины в чешуйчатых одеждах и с нанесенной на кожу серебристой краской кружились и вращались на веревках, словно плыли по воде. По залу сновали гости в масках. У некоторых – скорее всего, дартхоллцев – маски покрывала чешуя, у других господ они были украшены перьями и драгоценными камнями, а кто-то не знал о тематике бала – как Ларен и его спутники, которых не предупредили о том, что король устроил бал-маскарад, – или же просто наплевал на правила.

Финн и Адела остановились перед троном, чтобы поприветствовать королевскую семью, а затем отошли в сторону. Ларен вновь отметил отсутствие королевы Дартхолла. Поклонившись королю, он приблизился к принцессе и протянул руку.

– Подарите мне танец, принцесса?

Селиния расцвела, улыбнулась и поклонилась ему. На ней тоже было темно-зеленое платье, однако руки, плечи и шею покрывала полупрозрачная золотистая ткань. Конечно, наряд смотрелся красиво, но Адела могла затмить собой любую даму, находящуюся в зале. Головы мужчин одна за другой поворачивались в ее сторону, пока Адела шла по дорожке под руку с братом.

«Только два танца», – твердил себе он, принимая протянутую в ответ ладонь принцессы.

Ларен по-настоящему расстроился, поймав ее взгляд. Селиния смотрела на него… с восхищением. Она явно была не против стать женой следующего короля Аланты.

Финн и Адела уже скрылись среди гостей, которые теперь восторженными взглядами провожали свою принцессу и ее будущего супруга. Ларен вывел Селинию в центр зала, деликатно обхватил ее правую руку своей, а второй постарался практически не касаться ее спины. Он соблюдал все нормы этикета и держал положенную дистанцию. Селиния двигалась плавно и грациозно, как и подобает принцессе, а Ларен тем временем вспоминал другой бал в их с сестрой честь, другую девушку в его объятиях.

– Вы прекрасно танцуете, принц, – первой заговорила Селиния.

«Учтивая беседа с придворными любезностями. Замечательно».

– Как и вы, принцесса.

– Прошу, зовите меня Селинией, – улыбнулась она.

– Взаимно, Селиния, – ответил Ларен, выдавив ответную улыбку.

– Уверена, мне понравится Аланта.

Принцесса, конечно же, лукавила. Он сомневался, что после всех этих речушек, цветов и зелени ей придутся по нраву алантские пейзажи.

– Очень на это надеюсь, – нехотя соврал Ларен.

Селиния стала рассказывать о том, что уже успела услышать об Аланте. Ларен едва не наступил ей на ногу, когда увидел кружившихся в танце Аделу и Дильяра. Он выбрал традиционные одежды своего народа: белый праздничный халат, покрытый узорами из золотой нити, с широкими рукавами, шаровары и рубашку с глубоким вырезом. Пальцы, что касались Аделы, были унизаны объемными перстнями. Он что-то шептал ей на ухо, очаровательно улыбаясь.

У Ларена застучало в висках. «Этот мерзавец умеет быть обворожительным и галантным, но Аделу он не получит!»

В этот момент Дильяр заметил его взгляд и одарил кривой усмешкой.

– …великолепны.

Ларен снова обратил внимание на свою партнершу, которая явно ждала какого-то ответа.