Крона дерева зашуршала, словно большая птица запуталась в ней, а потом выпорхнула. Очередной порыв ветра оказался сильнее предыдущих, и вот перед Ирис повис в воздухе Мярр. Его длинные клыки почти задевали подоконник, а толстые когти впились в самые мелкие отверстия в стене, из которых уже начала осыпаться каменная крошка.

– Мярр, – с облегчением прошептала она.

– Что-то мне подсказывает, принц Пион показал себя во всей красе, – прошипел тот.

– Мы должны убраться отсюда немедленно. – Ирис подумала, что в многочисленных легендах и сказках, что ей приходилось читать и выучивать, герои никогда не сталкивались с затруднениями, объявляя сообщникам о побеге. – Он меня запер здесь, а с минуты на минуту явится кудесник Овибан…

– Довольно слов, отойди от окна.

Девушка послушно сделала несколько шагов в сторону, в то время как Мярр взлетел вверх, кляня дурацкую высоту, на которой расположен дворец, сделал замысловатую фигуру в воздухе и разбил хвостом окно. Осколки дружно влетели в кабинет и сложились любопытным рисунком, который славно поблескивал в скупом свете.

– Забирайся на меня! – скомандовал Мярр, засунув в оконный проем хвост, как веревочную лестницу.

Ирис, сосчитав до трех, вскарабкалась на спину дракона и со всей силой уцепилась за его шею, а ногами сдавила бока.

– Осторожнее с крылышками! – сварливо предупредил он.

– Мярр, летим отсюда поскорее.

Дракон резко взметнулся ввысь, оставив позади громкое ворчание кудесника Овибана по поводу того, что девчонка посмела использовать некие чары, а затем неразборчивую ругань.

Мярр лениво обернулся, распахнул пасть и метко выпустил клубы пара в разбитое окно. Затем гордо устремил свой взор вперед, пояснив на всякий случай:

– Не бойся, я его усыпил до самого утра.

– Он, вероятно, уже наложил заклятье на коридор, – улыбнулась Ирис, пригнувшись еще ниже к шее дракона. – Нас не хватятся до утра, а если он сказал правду, то и вечера.

Дракон взлетал все выше, оставляя Флорандию где-то позади за тучами.

Как бы Ирис ни была напугана и взбудоражена, еще пока и не осознавая до конца, что все-таки произошло и какие это несет последствия, она не могла не любоваться яркими звездами и месяцем, похожим на аппетитный рогалик, посыпанный кокосовой стружкой. Архипелаг с высоты драконьего полета и вовсе казался всего лишь объемной, истрепанной по краям старинной картой, изрисованной – помимо общих указаний – загадочными существами и невероятными животными. Море штормило, поэтому на волнах изредка отражались ярко-оранжевые вспышки поднимающегося со дна нектара драконов – хуррора.

Здесь, на высоте тысяч метров, все казалось яснее и спокойнее, и медленное столкновение с действительностью больше не изумляло. В голове роились миллионы тревожных мыслей, но Ирис сделала над собой усилие и обратилась к неизвестному советнику, к которому очень не любила прибегать, ибо он всегда рано или поздно оказывался прав, а ничто не страшит сильнее, чем правда. Внутренний голос откуда-то из груди прошептал ей ответ. Волшебница даже изумилась его логичности и уместности.

– Так куда мы все же направляемся? – спросил наслаждающийся полетом Мярр, умудрившийся, как всегда, угадать мысли.

– Наша первая остановка – самое страшное княжество Архипелага, а там посмотрим. – Девушка сама не ожидала от себя такого энтузиазма.

– Так мы летим…

– Именно, в Балтинию. Принцу Пиону вряд ли захочется сюда соваться. – Она ободряюще похлопала дракона по лопатке. – Там нет ни одного волшебника и залежи хуррора. Я чувствую, мы там не пропадем.

– Разумно. Все равно ничего другого нам не остается.

Мярр чуть изменил курс и стал лететь более медленно. Девушка, несмотря на сильную прохладу, задремала, убаюканная размеренным покачиванием на воздухе.

Они подлетели к Балтинии на рассвете. Огромная оранжевая лента на море словно отгораживала четыре острова от всего остального мира, а туман скрывал их от посторонних глаз, как фата невесту.

Глава 2
Настойка имбиря

Ирис всегда могла безошибочно угадать, годится растение для приготовления зелья или нет. Сбор трав представлялся ей очень важным и торжественным моментом, чью гармонию нельзя нарушить никакими лишними движениями или ошибками. С самого детства она внимательно изучала многочисленные мамины гербарии и проводила целые дни в огромном саду их дома. А как приятно было бродить по нему в сумерках, пытаясь запомнить на ощупь очертание каждого соцветия и маленькой тычинки, или лежать среди цветов, читая одну из книг о волшебстве. Растения слушались ее, подсказывали и помогали в маленьких заклинаниях, где не требовалось большого опыта и особых знаний. Она научилась правильно их собирать и ухаживать, узнав характер каждого еще до того, как кудесник Хабмер торжественно вручил ей книгу «О чудесных свойствах растений». Первые дни в Балтинии показались ей сплошь наполненными приятными сюрпризами и открытиями, ведь каждый уголок этой страны буквально воплощал в себе представления Ирис о райских садах.

Она жила в этом месте целую неделю и пока еще не разу не пожалела о выборе. Казались восхитительными строки из указа принца Туллия о том, что каждый волшебник, решивший здесь поселиться, имел право на дом с небольшим участком земли, на сто пятьдесят лет освобождался от налогов, а также мог собирать и ловить любые приглянувшиеся ему ингредиенты для зелий и заклинаний на всей территории страны, кроме замковой – если те сами против этого не возражают. А еще более прекрасным было то, что указ этот неукоснительно соблюдался, в чем девушка убедилась в день прибытия.

Мярр ловко приземлился на одном из пляжей, предусмотрительно покружив над островом и выбрав ближайший к столице – Регенсвальду. Они чуть передохнули, а дракон даже умудрился перекусить свежевыловленной рыбой, пока Ирис, сидя на песке, подсчитывала их скромные накопления и определяла примерные масштабы необходимых трат, благодаря Создателя за то, что цены на территории всего Архипелага были примерно одинаковы, а деньги – общие.

Утро постепенно вступало в свои права, а туман и вовсе исчез. Волшебница извлекла из ларца тубус с необходимыми документами, закуталась в мантию и предложила Мярру отправиться на поиски крова.

Улицы Регенсвальда, не только центральные, но и окраинные, оказались опрятными и просторными, с фонтанами и расписными каменными домиками на очень высоких фундаментах, с громадными окнами, завешенными легкими занавесками. Все здания были приподняты над землей в соответствии со старой традицией, поэтому каждый домовладелец считал себя обязанным украсить непременную лестницу.

Местный рынок поражал с утра не только разнообразием ассортимента, но и чистотой. Город, несмотря на гордое звание столицы, был тихим и как будто являлся продолжением общего ландшафта Балтинии. По сравнению с громкой Флорандией, шумной и суетливой, вопреки своему нежному названию, здесь никто никуда не спешил и не пытался забрать спешкой и страшилками чужое время. Телеги и кареты, запряженные довольно-таки откормленными и ухоженными драконами, изредка встречались на пути. Видимо, это было или слишком дорого, или же балтинцы предпочитали пешие прогулки.

С Ирис говорили весьма любезно и разглядывали с неподдельным интересом, явно прикусывая каждый раз язык, когда готов был вырваться наивный вопрос: «Так вы волшебница?»

– Похоже, мои мантия и фероньерка привлекают больше внимания, чем твои крылья и хвост, – шепнула она Мярру, озлобленно поглядывающему в сторону своих оскотиненных собратьев.

Все же раньше времени она решила не раскрывать свою профессию перед регенсвальдцами и поэтому постепенно выясняла, где находится городской глава. В конце концов какой-то мальчишка – судя по всклокоченным волосам и чумазому фартучку, подмастерье кузнеца, – привел ее к выкрашенному голубой краской зданию с любовно посеребренной каменной лестницей, разбитой в некоторых местах. На двери был изображен симпатичный единорожек, сначала, скорее, намалеванный кем-то в шутку, а после, вероятно, всем полюбившийся. Только теперь Ирис вспомнила, что правители Балтинии происходят из рода Единорогов, чьими цветами всегда были небесный и серебряный.

Попросив Мярра остаться снаружи, волшебница осторожно, прижимая к груди тубус, решила попытать счастья.

Городской глава, об этом намекал жилет государственных цветов, жуя бутерброд с креветками и одновременно с этим приглаживая черную бороду, был увлечен беседой с каким-то бойким лысым стариком. На том были опрятные, порядком изношенные вещи, а выбеленные солнцем волосы и особый, смуглый оттенок кожи, впитавшей в себя морскую соль и холодный ветер, выдавали в нем рыбака.

– У меня сегодня внук возвращается, – гордо сообщил старик городскому главе.

– На время? – Тот ловко снял с бороды прилипшую креветку.

– Нет, насовсем. Он изучил там все, что ему нужно, и теперь и за тонну лосося не уедет отсюда. – Старик взмахнул по-прежнему сильными руками, хоть пальцы до конца разжать так и не смог, чем подтвердил догадки Ирис.

– Славно, славно… Какие у него получались сети! А янтарные поделки! – почавкал чиновник, облизывая пальцы.

– Полно тебе. Он – придворный, – строго отрезал старик.

– Я диву даюсь, Цвейник. При всей твоей пылкой любви к принцу Туллию, как ты допустил, чтобы твой единственный внук выносил за ним дерьмо?

– Надо же хоть что-то урвать у этого людоеда.

– Извините, я могу к вам обратиться? – Ирис сама не заметила, как эти слова сорвались у нее с языка.

Городской глава и старик оценивающе оглядели ее с ног до головы, двусмысленно кивнули друг другу и замерли, изумленные своими догадками.

– Девица, уж не ветром ли тебя сюда принесло? В моем возрасте уже невозможно пропустить такую красоту, тем более в мантии…

– Я – волшебница. – Ирис решила особо не распространяться о себе, а просто положила на стол перед ним тубус с документами. – И хочу жить в Балтинии.

Цвейник закашлялся и, выказав на прощание свое почтение чиновнику и Ирис, покинул кабинет.

Городской глава что-то крякнул и, одергивая жилет, принялся с умным видом вчитываться в свитки.

– Обождите пару секунд. – Он залез в шкаф и принялся копаться в содержимом самого нижнего ящика, как свинка, тычущаяся носом во влажную землю в поисках заветного трюфеля. Традиционно крякнув, чиновник, пришептывая под нос местные ругательства, распрямился и одной рукой, сдвинув в сторону документы волшебницы, завалил стол горой каких-то бумаг и начал их медленно разбирать, близко поднося каждую к глазам.

Ирис, не теряя ни на миг из виду свои документы – с такого растяпы станется все растерять – села на скамью возле окна. Теплые потоки света прикрыли спину как невидимый щит и подарили уверенность и ощущение очень зыбкой, но все же безопасности. Чиновник, впрочем, вошел во вкус и со знанием дела разобрался в незнакомых ему бумажках, выбрав несколько подходящих к данной ситуации. Щелкнув пальцами в воздухе для лучшего припоминания, он опять вернулся к шкафу. На этот раз ему пришлось снять с внутренней стороны дверцы маленькую лесенку, которую он небрежно приставил впритык к выпирающим бумагам. Забравшись на самую верхнюю ступеньку, он извлек с предпоследней полки широкую, туго набитую папку. Он снова крякнул, убирая все ненужное, и в том же обманчивом беспорядке вновь пораспихивал его в освободившиеся среди прочего хлама щели.

Ирис разомлела от тепла и отстраненно, скорее даже полусонно наблюдала за исполнением этого убаюкивающего ритуала. Живот периодически громко булькал, как будто маленький неизвестный зверек выражал протест против неотвязного запаха свежих креветок при полном их отсутствии на тарелочке. Она даже восхитилась явной гармонией, заложенной в выстроившихся на столе стопках бумаг – разной величины, но не значимости.