К тому моменту в живых осталось всего пятеро членов команды. Они пережили гибель товарищей и стали вести себя странно. Среди них был парень, который распевал перед морем песни, скачала вдоль берега и размахивая руками. Он сошел с ума. Лонгфелло понял, что все слетают с катушек, и дал себе обещание во что бы то ни стало покинуть остров. Даже если ему предстоит погибнуть в море, он не будет сидеть здесь сложа руки и покорно ждать кончины. Порешив на том, Лонгфелло не сомкнул ночью глаз: все это время он строил плот, а также собирал запас еды и пресной воды в дорогу. Он пытался уговорить нескольких членов команды отправиться с ним, но никто из них не захотел. Все они хорошо знали морское дело и понимали, что его план – чистое самоубийство.

Лонгфелло не на кого было положиться, кроме как на самого себя. Он спустил плот на воду и покинул остров Амфисбены.

Спустя день и ночь дрейфа плот действительно не выдержал натиска волн и развалился. Лонгфелло, сжимая в руках обломок доски, из последних сил сражался с морской стихией. В этот самый момент произошло чудо: его подобрал один грузовой корабль. Ему дали горячего супа и краюху хлеба, но уже согревшийся и восстановивший свои силы моряк отказывался говорить. Что бы у него ни спрашивали, он продолжал хранить молчание. Все поняли, что этот человек испытал шок, и разум его поврежден. И только спустя неделю, когда Лонгфелло мало-помалу вернулся в нормальное состояние, он начал урывками рассказывать обо всех небывалых вещах, которые выпали на его долю. И новые легенды об ужасах острова Амфисбены стали передаваться из уст в уста среди моряков.

Что вы думаете об этой истории, Учитель Хань? Могло ли быть такое на самом деле? Целый остров безумцев… Меня от одной мысли о нем в дрожь бросает! Может ли столь жуткое место и впрямь существовать в реальном мире? Мне кажется, что не может! Такому острову место лишь в легендах и россказнях.

Простите, я сам не заметил, как написал столько глупостей и наверняка потревожил Ваш отдых. Я такой докучливый; если берусь что-то писать, то меня уже не остановить, а потому прошу Вас, Учитель, быть ко мне снисходительным. Не буду тратить больше слов впустую и здесь откланяюсь.

Благодарю Вас за Вашу работу и очень жду Вашего ответа, Учитель.

С уважением, Сюэ Фэй

Январь 2016

Глава первая

1

Первое, что я чувствую, – это острая боль.

По моему мозгу словно разом вдарили несколькими сотнями молотков. С трудом переборов ужасное головокружение, я разлепляю будто промазанные слоем клея веки. А первое, что я вижу, – это грязно-белый потолок. Мой взгляд скользит по комнате. В правом верхнем углу у потолка раскинулась большая паутина, в которой засел жирный паук. Он настолько здоровый, что я могу разглядеть крохотные ворсинки на его длинных лапках. Паук застыл на одном месте, словно впав в спячку.

Я оглядываюсь и понимаю, что в комнате, между четырех серых стен, примерно квадратов двадцать.

В центре комнаты железная койка, застланная белой простыней, на которой как раз и лежу я. На белом ватном одеяле множество мелких кусочков грязи и пятен плесени, а в дополнение – толстый слой пыли сверху. На стене слева от меня окно. Однако оно затянуто железной проволокой, и помимо проволоки там еще несколько прутьев решетки. Стоит запах антисептика. Вокруг темно, и ничего из того, что находится здесь, мне не знакомо.

Пытаюсь поднять правую руку, но не могу. Я замечаю, что мои конечности привязаны кожаными ремнями темно-коричневого цвета к койке, и я лишь могу немножко задрать голову, чтобы осмотреться вокруг. На мне надета больничная пижама в сине-белую полоску, белья нет. Одежда мне не по размеру, она кажется чересчур широкой. Пижама не просто грязная – от нее несет тошнотворной затхлостью.

Я лежу абсолютно неподвижно и изо всех сил стараюсь сосредоточиться на одном вопросе.

Кто я?

Очень холодно. Так холодно, что у меня все тело закоченело, да еще под рубашкой от стресса выступил ледяной пот.

В мозгу вакуум. Я будто утратила возможность размышлять, в голове стоит гул. Не могу вспомнить ни одной крупицы информации о себе, кроме того, что я женщина. Меня охватило глубинное чувство страха. Я задерживаю дыхание, и каждая клеточка моего тела дрожит от ужаса!

Это сон? Я во сне?

Хоть я и надеюсь на это, у меня достаточно ясное сознание, а запястья болят от ремней – поэтому эта версия отпадает, и, значит, единственный лучик надежды гаснет.

Кто я?

Комната пропитана липким страхом. Не знаю, что может выскочить передо мной в следующую секунду. Неизвестность подобно смерчу силой уносит меня за собой. Господи, молю, помоги мне вспомнить! Я невольно дрожу всем телом, мышцы сокращаются одна за другой, и кажется, что кровеносные сосуды в мозгу сейчас разбухнут и лопнут.

Внезапно кровь приливает к голове, и из моего горла вырывается истошный крик!

Эхо от крика разлетается по комнате…

Дрожь никак не проходит. Я пытаюсь успокоиться и заставить мозг работать. Это место похоже на больницу, но почему же в больнице зарешечены окна? Даже если это верхний этаж, и это может быть ради безопасности, ставить решетки все равно чересчур странно! Кроме того, может ли быть такая замызганная комната больничной палатой? И если это больница, то зачем сажать меня под замок?

У меня много вопросов, но в комнате нет никого, кроме меня.

Я могу дергаться что есть мочи, но руки и ноги у меня не сдвинутся ни на сантиметр: их крепко-накрепко привязали к кровати. У меня дрожат губы. Что я хочу сказать? Не знаю. Что бы я ни сказала, меня никто не услышит. Горячие слезы катятся из моих глаз. Боюсь, я даже покончить с собой не смогу. От этой мысли я истерически хохочу, словно сумасшедшая.

Сумасшедшая? Да, возможно, я просто сумасшедшая. На данный момент это, пожалуй, единственное разумное объяснение.

Скрип…

Кто-то толкает железную дверь справа, и она распахивается с тяжелым гулом. Это неожиданно для меня, я вскрикиваю. В то же мгновение мое сердце пропускает несколько ударов, а потом начинает биться с удвоенной силой, словно готовое выскочить из груди в любой момент.

– Вы проснулись? – спрашивает человек, вошедший в комнату.

Я напрягаю мышцы шеи и поднимаю голову, чтобы проследить за ним взглядом. Это высокий мужчина средних лет, ему около сорока. На нем белый халат; похоже, он врач. Кожа слегка загорелая, квадратное лицо и широкая челюсть с волевым подбородком. У мужчины низко посаженные густые брови с выступающими надбровными дугами, орлиный нос и немного опущенные вниз уголки рта, которые делают его облик суровым. Прямые усики под носом придают ему молодцеватый вид.

Одним словом, внешность у него неотталкивающая.

– Что происходит? Почему я здесь? Кто вы? – задыхаясь, выкрикиваю я.

Мужчина вовсе не спешит отвечать на мои вопросы. Возможно, он вообще не хочет мне отвечать. Он пододвигает стул и садится справа от меня, а потом достает гелевую ручку и что-то пишет в своем блокноте. Меня словно околдовали: у меня было столько вопросов, но в решающий момент я будто оцепенела и теперь тупо наблюдаю за тем, как он пишет. В комнате подозрительно тихо: я могу слышать шорох ручки, скользящей по бумаге.

– Я ваш лечащий врач, моя фамилия Чжуан.

Голос у него спокойный. Он говорит со мной, не поднимая головы.

– Кто я? Что это за место? Почему я связана? – спрашиваю я, не раздумывая.

В мыслях у меня полный кавардак.

– Ваше состояние ухудшается. Вы еще помните свое имя? Или почему вас связали? – Он закрывает блокнот, встает и с прищуром смотрит на меня. – Или где это место? Совсем ничего не помните?

Я качаю головой, словно идиотка.

– Видимо, надо проводить операцию.

Доктор Чжуан смотрит на меня с выражением жалости и насмешки.

– Операцию? Зачем операцию? Чем я больна?

– Вы еще не поняли? – говорит доктор Чжуан низким голосом. – Это психиатрическая лечебница «Наньмин», а вы – моя пациентка. Так как вы нападали на других пациентов в состоянии крайнего психического возбуждения, нам пришлось взять вас на особый контроль. Я ввел вам транквилизатор, и вы уснули сладким сном. Но я не ожидал, что это может привести к потере памяти.

Психиатрическая лечебница «Наньмин»? Я закрываю глаза от отчаяния. Как бы яростно я ни отвергала эту информацию, в глубине души я понимаю, что это правда. Да, с моей психикой не все в порядке: а как еще объяснить, что я ничего не помню? Но если мозг не поврежден, почему воспоминаний не осталось? Единственное, что я знаю о себе, – это то, что я женщина; ничего другого мне не известно. Мои руки и ноги по-прежнему привязаны к кровати. Я слышу собственные всхлипы.

Возможно, из жалости доктор Чжуан убирает блокнот и ручку в карман, а потом отвязывает меня.

Оперевшись на руки, я поднимаюсь с кровати и, сгорбившись, присаживаюсь на ее край. Я горько плачу, слезы катятся у меня по щекам. Я никак не могу перестать рыдать. Доктор Чжуан не останавливает меня, а спокойно стоит в сторонке. Мои подавленные всхлипы перерастают в вой, и через него я высвобождаю гнев и горечь, которые пожирают меня изнутри.

– Вы помните, как вы выглядите? – тихо спрашивает доктор Чжуан.

– Не… не помню…

Я прикусываю кулак зубами, пытаясь перестать рыдать.

Какая я? Красавица или уродина, сейчас для меня это не имеет никакого значения.

Доктор Чжуан вытаскивает из прикроватной тумбочки овальное зеркальце и протягивает мне. Я беру зеркало, но голос внутри меня кричит: «Не смотри! Не смотри!» Я не знаю, чего боюсь.

Я крепко сжимаю края зеркала обеими руками и поднимаю его перед собой, прежде чем заглянуть в него.

Однако лицо, которое отражается в нем, мне совсем не знакомо.

В глубине души я разражаюсь криком. Из зеркала на меня смотрит девушка, которой около двадцати лет. У нее овальное лицо, белая кожа и тонкие черты лица. Губы ее плотно сжаты, а на щеках виднеются ямочки. У меня-отражения растрепанные каштановые волосы, которые ниспадают на плечи. И наполненные страхом глаза. Это мои глаза? Не сказать, что огромные, но из-за того, что они раскосые, глаза кажутся больше. Это я? Почему все кажется таким чужим? Хоть я была морально готова к неожиданностям, незнакомый облик в зеркале повергает меня в шок.

Меня трясет, я не могу выразить эмоции словами.

В этот момент стоящий рядом доктор Чжуан задает мне вопрос:

– Вспомнили что-нибудь? Например, имя или что-то из прошлого?

Когда я увидела свое лицо, я испытала сильное изумление, однако вспомнить ничего так и не могу.

Я поднимаю голову и, глядя на доктора Чжуана, спрашиваю его:

– Вы сказали, что вкололи мне транквилизатор, потому что я бросалась на других пациентов, и что транквилизатор привел к провалам в памяти. А вспоминала ли я раньше о своем прошлом? Какое у меня психическое заболевание? Шизофрения? Депрессия? Расстройство множественной личности?

Произнося эти слова, я чувствую нечто странное: будто на подсознательном уровне у меня есть знания о психических болезнях.

Но, похоже, доктор Чжуан не хочет давать мне ясного объяснения. Он говорит:

– У меня собрание после обеда, а вам пора возвращаться в палату, чтобы отдохнуть. Судя по изменениям вашего состояния, мне предстоит вновь проработать план вашего лечения. Как бы то ни было, операция вам нужна. Не переживайте, она безопасна. К тому времени ваша болезнь может уйти в ремиссию, а может быть, вы и полностью излечитесь.

Не понимаю, о чем он говорит, но чувствую, как начинаю напрягаться.

– А мое имя? Как меня зовут? Вы должны сказать мне, кто я!

– Номер А-два-ноль-четыре-семь – вот ваше имя, – спокойно ответил доктор Чжуан.

– Но…

– О прочих вещах вы узнаете позже.

Он смотрит на наручные часы. Мне кажется, что он делает это притворно.

– Время вышло. Я позову медсестру, чтобы она проводила вас до палаты.