Тан Вэй достала из сумки кожаную записную книжку и разложила ее на столе, будто боясь упустить любую мелочь.

– Вы слышали об Алькатрасе? – Тан Вэй посмотрела на нас с широко открытыми глазами.

– Да, – ответил я, а потом увидел, как Чэнь Цзюэ тоже кивнул головой.

Мой кругозор, конечно, не безграничен, но как можно не знать о прославленной тюрьме, ставшей всемирной достопримечательностью? Алькатрас – это небольшой остров в заливе Сан-Франциско, в Калифорнии. Много лет назад с подачи Белого дома на острове была устроена институция, получившая название «Федеральная тюрьма Алькатрас» и ставшая самым известным местом заключения в истории США. На острове находились под стражей печально известные опасные преступники. Тем не менее в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году тюрьму закрыли.

Говорят, что название острова взято из книги «Дьявольский остров Дяди Сэма». Когда там находился в заточении писатель Филип Гроссер. Этим ужасным местом вдохновлялись не один раз, когда снимали голливудские блокбастеры.

– Смею утверждать, что вы точно не знали о существовании подобных объектов в Китае.

После этих слов взгляд Тан Вэй сделался острым, как у хищной птицы.

– Что? В пределах материка? – Я вспомнил об островах Сиша, о которых упоминал Чэнь Цзюэ.

– Нет. На острове в Южно-Китайском море, – моргнула Тан Вэй.

Я слышал о сининской тюрьме в провинции Цинхай и шэньчжэньской тюрьме в уезде Баоань, но ни сном ни духом не знал, что на уединенном острове в Южно-Китайском море возвели тюрьму. Слова Тан Вэй были для меня столь же абсурдны, как если бы она сказала, что посреди Нью-Йорка высятся трехтысячелетние пирамиды, а в Токио построили Колизей.

– На самом деле это место нельзя считать обычной тюрьмой. Строго говоря, это психиатрическая лечебница.

– Психиатрическая лечебница?

– Это психиатрическая больница для преступников с ментальными расстройствами.

– Так страшно, что существуют подобные места, – со вздохом сказал я.

В памяти у меня всплыл образ психиатрической больницы Аркхэм из фильмов о Бэтмене. Там держали заклятых врагов Брюса Уэйна – Джокера, Пингвина, Мистера Фриза, Загадочника и других обезумевших злодеев. При мысли о них по спине у меня пробежал холодок.

Выдержав паузу, Тан Вэй продолжила:

– Остров находится близ архипелага Сиша в Южно-Китайском море и носит название Остров-тюрьма. Столь пугающее название появилось, понятно, только потому, что там построили тюрьму. Задолго до этого рыбаки называли этот необитаемый остров Китовым, поскольку издалека он напоминал наполовину вынырнувшего из воды кита. Как известно, на сегодняшний день в Китае зарегистрировано порядка шести тысяч девятисот необитаемых островов площадью более пятисот квадратных метров и десятки тысяч островов, площадь которых меньше пятисот квадратных метров. Дать официальное название каждому попросту невозможно. Вообще этот необитаемый остров не представлял никакого экономического интереса, никто не стал бы его осваивать. Однако много лет назад транснациональная корпорация «Беннингтон» построила на острове психиатрическую лечебницу «Наньмин». Корпорация направила Государственному океанологическому управлению ходатайство и приобрела право на развитие и пользование островом в течение шестидесяти лет. Лечебница не простая: там содержатся только опасные душевнобольные преступники, точнее, преступники, которые не могут понести обычную уголовную ответственность. Психиатрическая больница полностью независима, словно государственный орган. Она может действовать с собственной санкции и не позволяет пациентам подавать жалобы. К тому же, подражая тюрьме, наказывает преступников, устраивает телесные наказания и все такое. Она очень схожа с реальной тюрьмой.

– Тогда почему я никогда про нее не слышал? Вообще-то новости о столь специфическом месте распространились бы в обществе, как лесной пожар! – выразил сомнение я.

– Эта больница ведет дела без лишнего шума; я не нарыла никакой информации о ней в интернете. Более того, даже закулисные хозяева больницы, корпорация «Беннингтон», тоже не могут запросить о ней данные. Но это нормально, многие дочерние компании крупных консорциумов такие же. Как бы то ни было, разрешения и всякого рода лицензии психиатрической больницы «Наньмин» в полном порядке, это легальное медицинское учреждение. Вот только недавно на острове произошло такое, что персонал больницы вынужден был связаться с нами.

Сказав это, Тан Вэй выдержала паузу будто в ожидании наших вопросов.

– Там произошло преступление?

– Да, и, как говорится в ваших детективных романах, это невозможное преступление! – на этой фразе Тан Вэй улыбнулась.

Чэнь Цзюэ поднял голову. Казалось, что слова Тан Вэй вызвали у него интерес.

– Когда вы были в Обсидиановом особняке, вы уже сталкивались с убийством в запертой комнате, верно? Но, как мне кажется, в тот раз у вас была не до конца запертая комната: из-за дверной цепочки дверь можно было немного приоткрыть. А вот та, что находится на Острове-тюрьме, – уж точно запертая, без единой щели или зазора! Человек, находясь в изоляторе, был зарезан, будучи под постоянным наблюдением, – сказала Тан Вэй, наблюдая за нашей реакцией.

– Как такое возможно? – сорвалось у меня с языка.

До этого момента хранивший молчание Чэнь Цзюэ вдруг спросил:

– Офицер Тан, можете подробнее описать обстоятельства, при которых произошло преступление?

Я ухмыльнулся:

– Ах, наш мальчик-аутист наконец-то подал голос!

Чэнь Цзюэ проигнорировал меня.

Тан Вэй посерьезнела:

– Покойного звали Сюй Пэнъюнь, на момент смерти ему было шестьдесят лет. Вы можете не верить, но он был прежним директором психиатрической больницы «Наньмин». Несколько лет назад в полнолуние Сюй Пэнъюнь вдруг слетел с катушек. Он каким-то образом пронес в тюрьму холодное оружие и ранил нескольких человек. Когда его обезвредили, ему диагностировали шизофрению и оставили на стационарное лечение. Всего несколько дней назад Сюй Пэнъюнь вновь потерял над собой контроль и набросился на нового директора больницы Го Цзунъи. Персонал поместил его в изолятор. Изолятор в психиатрической лечебнице – не то же самое, что штрафной изолятор в тюрьме. Его не используют для наказания пациентов. Когда больных помещают в эту комнату, большинство из них находится в состоянии припадка, а там они могут успокоиться. Стены в изоляторе покрыты мягкой обивкой, чтобы они не причинили себе вреда. В каждом изоляторе установлены камеры видеонаблюдения, все действия пациентов находятся под постоянным контролем. У мониторов круглосуточно дежурят охранники. В ночь совершения преступления Сюй Пэнъюнь, сидя на кровати, прижался стене, задергался, а потом встал, пошел было, но упал и перестал двигаться. Кардиомонитор на его теле показал, что на тот момент Сюй Пэнъюнь был уже мертв. Охрана тут же бросилась за ключом. Однако ключ пропал, поэтому от охраны поступил экстренный вызов, и к месту преступления прибежали все: директор, врачи, персонал. Только через полчаса после того как Сюй Пэнъюнь упал замертво, им удалось взломать замок и проникнуть внутрь. Причиной смерти стал разрыв сердечной стенки и массивная кровопотеря. Причем с самого начала было ясно, что пациент был зарезан. А самое странное, что на месте происшествия не было найдено ничего похожего на колюще-режущие предметы. Дежурившие в тот день охранники подтвердили, что перед тем как войти в изолятор, Сюй Пэнъюнь прошел два тщательных досмотра и попросту не мог пронести с собой абсолютно ничего, даже муравья! Они сняли с него одежду, проверили ее, проверили его самого, прежде чем поместить его в комнату. Итак, вот вопрос: как же Сюй Пэнъюню нанесли рану? Что произошло в запертой, совершенно герметичной комнате?

Тан Вэй пристально посмотрела на Чэнь Цзюэ, ожидая разумного объяснения.

3

– Неужели полиция еще не высадилась на остров?

Мне было очень любопытно, как среагировала полиция на из ряда вон выходящее дело.

– Только не надо нас недооценивать, ладно? Получив сигнал тревоги, полиция мгновенно отреагировала и отправилась на остров. Мы привезли оттуда тело Сюй Пэнъюня, опросили присутствовавших сотрудников и составили детальный протокол с места происшествия. Экспертиза подтвердила причину смерти: разрыв стенки правого желудочка. Между временем смерти, определенным нашим специалистом, и временем, зафиксированным больницей «Наньмин», не оказалось значительной разницы. В этом плане они не солгали, – Тан Вэй пристально посмотрела мне в глаза, дав отпор моему скептицизму.

– Может ли быть такое, что убийца каким-то образом изменил видеозаписи?

В детективных романах частенько встречается ход с разницей во времени. Если смонтировать видео с камер, то увиденная нами картинка не будет соответствовать действительности. Это распространенный прием, который популярен не только на страницах детективов, но и среди реальных преступников.

– Невозможно. И техники, и персонал больницы могут заверить вас, что камеры были не тронуты, а видео не сфальсифицировано, – моментально отвергла мое предположение Тан Вэй.

Я вновь глубоко задумался.

В отличие от убийства в Обсидиановом особняке, это дело вызывало у меня ощущение нереальности происходящего. Что неудивительно, ведь там я был непосредственно вовлечен, а тут узнаю все из чужих уст. Я прекрасно понимал, почему Тан Вэй полетела из Хайнаня в Шанхай, чтобы попросить Чэнь Цзюэ принять участие в расследовании. Убийство в запертой комнате – далеко не самый распространенный тип убийства. Со стороны он вообще выглядит нарушением законов физики. Чтобы разгадать такую головоломку, требуется не только острый ум, но и воображение.

А полиции, при всем уважении, не хватает способностей в этой области.

– Почему вы подумали обо мне? Не только ведь потому, что прочитали книжонку этого деятеля? – с улыбкой спросил Чэнь Цзюэ, подняв бровь.

Тан Вэй выглядела немного смущенной. Спустя пару мгновений она ответила:

– Потому что вас мне порекомендовал капитан Сун. Он сказал, что у вас есть опыт в раскрытии подобных дел. К тому же, если верить моим данным, вы некогда работали в полиции Лос-Анджелеса в качестве консультанта. Честно, я была поражена. Как вы и сказали, я обратила внимание не только на дело Обсидианового особняка, но и на другие случаи, где вы оказывали поддержку капитану Суну, а также на дела, которые вы раскрыли в Америке. Хотя простые граждане не знают о вас ничего, имя Чэнь Цзюэ известно в каждом шанхайском полицейском участке.

Чэнь Цзюэ не очень обрадовался похвале Тан Вэй, и на его лице появилось тревожное выражение.

– Тогда почему вы не обратились к капитану Суну напрямую и не попросили его самостоятельно связаться с Чэнь Цзюэ? Вы действительно родственница профессора Ци? – спросил я.

Не знаю уж почему, но красавица-полицейская вызывала у меня настороженность.

– Конечно, правда! Боже, да, он мой дядя! – преувеличенно надулась Тан Вэй и снова обратилась к моему другу: – Я не из тех людей, которые говорят ерунду. Вы можете мне не верить, но это правда. Я тогда подумала, что, если попрошу капитана Суна с вами поговорить, вы ведь можете ему отказать. Все, кто знаком с вами, говорят, что у вас низкий эмоциональный интеллект, вы хамите, не можете работать в команде. Поэтому я решила, что если с вами пообщается дядя, то вы переступите свою гордость и согласитесь сотрудничать!

Чэнь Цзюэ насупился:

– Низкий эмоциональный интеллект? Хамлю? В команде не могу работать? Да кто вам все это сказал? Это враки! Клевета! Вздор! Слухи! Хань Цзинь, ты тоже думаешь, что я такой?

Да, именно это я и думаю. Вряд ли можно подобрать более точные слова.

– Ой, что я наговорила! Вы сердитесь? А раз сердитесь, то не поможете мне? – осторожно спросила Тан Вэй.