– Как вы знаете, Ваше Высочество, каждый год после наступления вашего дня рождения мы с учителями устраиваем экзамены.

Ксанди незаметно поморщился: вместо того чтобы готовиться к праздникам, ему каждый год приходилось тратить всё своё время на подготовку к экзаменам по всем предметам. В назначенный день собиралась целая комиссия из учителей, возглавляемая господином Хансеном. Ксанди с неизменно дрожащими от волнения коленями вставал перед присутствующими посередине зала, и каждый учитель по очереди задавал мальчику какой-либо каверзный вопрос по своему предмету. От Ксанди требовался точный и краткий ответ строго по учебникам. Если ученик не мог дать ответ хотя бы на один вопрос, экзамен не засчитывали.

На экзамене мальчик всегда настолько сильно волновался, что порой чувствовал, как у него темнело в глазах, а сердце начинало биться с такой скоростью, что казалось, будто его стук был слышен остальным. Учителя на экзамене почему-то всегда становились гораздо более строгими, чем обыкновенно, и их бесстрастные суровые лица пугали экзаменуемого ещё больше.

Для Ксанди жизнь во время подготовки к экзамену и, собственно, на самом экзамене словно останавливалась: все постоянно только и твердили про уроки, про важность знаний, про ответственность, долг и прочие неинтересные вещи. Поэтому после завершения экзамена мальчик в буквальном смысле мог вздохнуть с облегчением. Однажды он сказал господину Хансену, что мечтает как можно скорее вырасти, ведь взрослым не нужно сдавать эти ужасные экзамены, на что наставник грустно улыбнулся: «Ваше Высочество, к сожалению, вся ваша жизнь – это один большой экзамен, и чем дальше, тем сложнее задачи». Безусловно, такой ответ огорчил и удивил мальчика: что может быть хуже этих экзаменов?

Господин Хансен учтиво кашлянул, заставив Ксанди очнуться от мрачных воспоминаний о предыдущих экзаменах, и произнёс наисерьёзнейшим тоном:

– Вам исполняется одиннадцать лет, вы уже самостоятельный и достаточно взрослый человек. Поэтому было принято решение пригласить на экзамен целую комиссию, в том числе уважаемых учёных, каждый из которых считается признанным специалистом в своей области.

Этого ещё не хватало! Мальчик настороженно посмотрел на господина Хансена, который расхаживал вдоль окна, цепляясь блуждающим взглядом за белоснежную лепнину на потолке.

– Ваше Высочество, это очень важный момент в вашей жизни, вам нужно будет готовиться ещё усерднее. Времени осталось совсем немного, я прослежу за тем, чтобы вы уделяли занятиям должное внимание… – В этот момент наставник многозначительно перевёл взгляд с потолка на мальчика и добавил: – Учителя будут предлагать в два раза больше заданий.

Такого развития событий Ксанди не видел даже в самом ужасном кошмаре. В два раза больше заданий?! Всё оставшееся время занятия мальчик просидел с угрюмым видом, задумчиво глядя в окно и неохотно отвечая на вопросы. Как только урок был закончен, господин Хансен стал собирать на столе бумаги, а Мегги Сью, сделав кокетливый книксен^[1], скрылась в дверях. Ксанди принялся сгребать учебники в ранец, как вдруг вспомнил одну вещь.

– Господин Хансен, – обратился он к наставнику, – могу я задать вам вопрос, который не связан с уроком?

Учитель кивнул и вопросительно взглянул на мальчика.

– Сегодня на утренней прогулке мы видели, как рабочие в саду собирали большой павильон, – начал Ксанди. – Он собирался легко, как игрушка, нужно было одну часть присоединять к другой и так далее. Детали были очень красивые, и мы решили спросить одного рабочего, что будет в павильоне. – Мальчик нахмурился. – Он сказал, что не знает.

– Что же вас смутило, Ваше Высочество? – удивился господин Хансен.

Ксанди, ковыряя край учебника пальцем (дурная привычка, от которой его все безуспешно пытались отучить), ответил:

– Я подумал… Как можно работать, строить что-то и даже не знать, зачем это делается?

Наставник отложил бумаги, поправил очки, сползавшие по тонкому носу, и понимающе улыбнулся.

– Это отличный вопрос, Ваше Высочество. И очень сложный. Видите ли, – он зачем-то ещё раз поправил очки, будто бы они мешали говорить, – по сути, все люди делятся на приказчиков и исполнителей. Первые – люди, которые всё просчитывают, продумывают и указывают остальным, что нужно сделать. Это требует большого труда, сообразительности и ответственности. Они точно знают конечную цель своей деятельности. Другие – а их, поверьте, гораздо больше – люди, которые волею судьбы становятся исполнителями. От них зачастую не требуется размышлять, они лишь выполняют то, что им говорят, и о конечной цели своих действий могут не знать, что, впрочем, их вполне устраивает.

– Но как можно не думать о том, что ты делаешь? – возмущённо выпалил Ксанди.

Господин Хансен улыбнулся ещё шире.

– Не стоит недооценивать труд исполнителей. Ведь именно благодаря им появились многие могущественные империи и королевства.

Ксанди, глядя на собственное отражение в очках наставника, с интересом спросил:

– Но… Кем буду я, когда стану королём?

– О, Ваше Высочество, вам уготовано стать исполнителем. Я имею в виду, исполнителем воли народа. Но, в отличие от многих, вы будете точно знать конечную цель, – мягко сказал господин Хансен.

На лице мальчика читалось искреннее удивление. Немного поразмыслив, он возразил:

– Но что, если я не хочу быть исполнителем? Что, если… я сам хочу всё просчитывать, продумывать и распоряжаться своими действиями?

Очаровательная улыбка господина Хансена испарилась. Очевидно, вопрос застал его врасплох, так как он отпрянул от Ксанди, распрямился и, прочистив горло, произнёс:

– В этом мире каждому отведена своя роль, которой необходимо придерживаться. В противном случае миропорядок попросту рухнет, превратится в бесконечный хаос. – Он внимательно оглядел мальчика, словно пытаясь угадать его мысли. – Ваше Высочество, вам нужно принять свое предназначение и неотступно следовать ему.

Ксанди не задал больше вопросов, потому разговор был окончен. Господин Хансен проводил мальчика долгим внимательным взглядом, пока тот не скрылся в дверях.

Далее Ксанди направился в свою часть дворца, чтобы подготовиться к следующему пункту распорядка своего дня – прогулке в королевском лесу. Надо сказать, что это был не просто променад: мальчик катался в открытой коляске, запряженной красивой серебристо-гнедой лошадью Ронни (зимой наследник ездил в санях). Раньше Ксанди неизменно сопровождал кто-то из лакеев, а коляской управлял старый кучер Биргер. Но с прошлого года Ксанди разрешили ездить без лакея, и, даже несмотря на то что по всему пути их следования дежурили гвардейцы, старик кучер всё равно иногда тайком позволял мальчику управлять коляской самостоятельно (хотя это было строго запрещено). С тех пор прогулка в лесу стала для мальчика самым любимым времяпрепровождением. В хорошую или плохую погоду – Ксанди всегда с радостью выбегал из дворца, где возле ступеней его ждали запряжённая Ронни, нетерпеливо переступавшая с ноги на ногу, и кучер.

Сегодня погода стояла замечательная: небо было абсолютно чистым и прозрачным, ветра почти не было, в кронах деревьев, тронутых желтизной осени, мягко шелестели листья. Старик Биргер, завидев на ступенях дворца мальчика, выбросил папиросу и приветственно привстал, комично склонив голову.

Биргер служил кучером во дворце вот уже больше сорока лет и заработал себе репутацию человека, на которого можно положиться. Однажды случилась очень неприятная история на прогулке с отцом Ксанди – нынешним королём – и его братом (они были в то время немногим старше Ксанди). Произошедшее стало своеобразной легендой, которую очень любили пересказывать все старые слуги во дворце. Тогда два брата отправились с парой слуг в город, каретой правил молодой Биргер. Иногда мальчиков вывозили к людям, чтобы они «почувствовали народный дух», как говорила их мать, королева Элеонора (любимая бабушка Ксанди), и раздали сладости и яблоки детям на улице. Обычно в таких случаях карету с наследниками также сопровождали гвардейцы на лошадях. Карета остановилась в положенном месте, и мальчики вышли на мостовую. Слуги держали мешки, а наследники доставали оттуда сладости и раздавали детям, которые моментально сбежались к карете. Вокруг них сгущалась толпа, а гвардейцы, которых задержал какой-то попрошайка, то и дело бросавшийся под ноги лошадям, не могли протиснуться к мальчикам. Наконец слуг и наследников оттеснили вплотную к карете. Стоял ужасный шум, все толкались, отовсюду тянулись бесчисленные грязные руки. Оба мальчика, скорее всего, испугались за свою жизнь, а гвардейцы, в тот момент тщетно пытавшиеся прорваться им на помощь, сильно испугались за свои звания. Казалось, ещё немного – и братьев затопчут. Внезапно Биргер так сильно хлестнул лошадей, запряжённых в карету, что те от неожиданности заржали и едва не поднялись на дыбы. Удерживая животных, жаждавших рвануться вперёд, Биргер крикнул в толпу: «Ох, братцы, берегись! Сейчас поскачут!» Народ в ужасе отхлынул от кареты. Это дало возможность гвардейцам подобраться к мальчикам и оттеснить остатки жадной толпы, что позволило двум наследникам и слугам забраться в карету. С тех пор, к великому сожалению городских детей, сладости на улице больше не раздавали, а кучер Биргер получил статус героя в глазах всех обитателей дворца.

Ксанди эту историю слышал неоднократно, причём с каждым разом она обрастала всё большим количеством деталей. Он любил Биргера за его простодушие и сообразительность, по-своему восхищался им и иногда даже думал, что, родись он, Ксанди, обычным мальчиком, непременно стал бы кучером.

Как только Ксанди забрался в коляску, Биргер дал лошади сигнал, и они поехали. Мимо поплыли знакомые до боли пейзажи: дворцовый сад с фонтаном, клумбами, беседками, огромная стена лабиринта, длинная дубовая аллея, озеро и, наконец, лес. Надо сказать, что лес находился во владении короля и придворцовая часть была отгорожена невероятной высоты забором; в остальную же часть разрешалось забредать обычному люду. Лес был настолько большой и дремучий, что Ксанди ни разу не видел того самого забора, отделявшего его мир от остального. Конечно, гуляй он сам по себе, без гвардейцев и слуг, давно бы уже исследовал все уголки отведённой для дворца территории, однако он ежечасно находился под чьим-либо присмотром, и о свободных прогулках можно было навсегда забыть. Он не раз просил Биргера свозить его к забору, однако тот каждый раз твердил одно и то же: «Не надобно вам там появляться, Вашсочество (так кучер выговаривал «Ваше Высочество»). Да и что там слоняться: там же только забор, часовые и деревья».

В лесу было довольно много чудесных полянок, небольшое озерцо в конце дубовой аллеи, посредине которого, на островке, был выстроен игрушечный деревянный замок (специально для Ксанди), и бесчисленное количество тропок, вилявших то в одну, то в другую сторону. Несмотря на живописные места, про лес ходило много пугающих рассказов, поэтому даже Ксанди, любивший чащу, не хотел бы оказаться в ней один ночью. Знающие люди говорили, что в лесу среди деревьев бродит нечто. Что это, никто точно не знал, но очень часто можно было услышать истории, которые обычно рассказывали зловещим шёпотом: «А вы знаете, что произошло в лесу на днях? Племянник булочника Томпсона услыхал от своего приятеля, будто бы рыбак Альт пропал в лесу!» Обычно потерявшиеся находились через один-два дня, но, когда их спрашивали, что произошло, ответ был приблизительно один и тот же: заблудившиеся невинно брели по тропинкам, однако внезапно среди лесной чащи появлялась некая тень, черней самой ночи, тропинки удивительным образом перепутывались, а деревья, словно заговорённые, преграждали ветвями путь. Разумеется, кто-то добавлял к пугающей истории подробности, от которых кровь стыла в жилах, но проверить, правду ли говорит народ, никто не отваживался.