Брезгливо приподняв верхнюю часть отсыревших бумаг, он обнаружил стопку потемневших фотографических карточек, перевязанных тонкой коричневой лентой. Мальчик обожал разглядывать фотографии, но совершенно не любил фотографироваться. Месяц назад во дворец пригласили известного на весь мир фотографа, которому выпала честь сделать парадный портрет наследника перед днём рождения. Господин фотограф, статный мужчина с невероятно густыми и блестящими усами (которым позавидовал бы сам доктор Ове), хотя и профессионально, но при этом чрезвычайно высокомерно требовал принять то одну, то другую позу. Ксанди пришлось стоять в каждом неудобном положении несколько минут, которые, казалось, тянулись целую вечность. Накрахмаленный воротник неприятно давил на шею, плотная ткань шинели кололась, и, что самое ужасное, нельзя было ни в коем случае шевелиться, иначе… «Фотография будет смазана, и Фам, Фаше Фысочестфо, надобно будет позирофать занофо», – говорил требовательный господин с отвратительным акцентом. Помнится, Ксанди, злясь и нервничая, с горькой иронией подумал про себя, что господину фотографу невероятно повезло, что в словах «фотография» и «фотограф» не имеется буквы «В», ведь это были, пожалуй, два единственных слова, которые у того получалось выговаривать безупречно. После Ксанди твёрдо решил, что больше никогда позировать не станет, даже если его навсегда лишат джема на завтрак.

Мальчик развязал ленту на фотокарточках и стал рассматривать их по очереди. Каждая была наклеена на жёсткую картонную карточку, на которой внизу красовалась эмблема ателье и имя автора фотографий. Кое-где картон погнулся, частично выцвели краски, а фотографии по краям отклеились, слиплись и под воздействием влаги потемнели. Ксанди подошёл к свету. Почти на каждой фотографии позировал один и тот же мужчина с уверенным видом, высокий и серьёзный. У него были стрижка ёжиком, аккуратная бородка и грустные глаза. То он стоял в мундире на рисованном фоне, то сидел на стуле, элегантно повернув голову вбок. Ксанди старался вспомнить, кем был этот мужчина, однако на ум ничего не приходило. Наконец он решил, что это, скорее всего, один из дальних родственников, коих у королевской семьи было великое множество по всему миру.

На одной из фотографий возле какого-то водоёма стояли трое улыбающихся людей: мужчина с предыдущих карточек, одетый в штатское, миловидная девушка с высокой причёской и зонтиком от солнца и… Ксанди поднёс фото ближе к окну. Он, кажется, узнал третьего мужчину! Удивительно, но это был его дедушка, прославленный и всеми любимый Александр Оттонский Старший. На фотографии он был молод, лучезарно улыбался и был совсем не похож на свои парадные портреты во дворце. На картинах его изображали старым и надменным мужчиной с осуждающим взглядом. Ксанди никогда не видел дедушку: он скончался задолго до рождения внука. Но все вокруг постоянно утверждали, что мальчик очень похож на него. Помнится, как-то раз во дворец прибыл король союзного государства со своей свитой. После званого обеда (на который Ксанди не пустили, ссылаясь на то, что он ещё мал для таких раутов) для гостей была устроена экскурсия по парадным залам дворца. В оружейном зале красовался огромный ростовой портрет Александра Старшего, завершённый незадолго до его смерти. Хозяин дворца – нынешний король и отец Ксанди – похвастался невероятным сходством деда и внука. Разумеется, все присутствующие захотели взглянуть на наследника, и Ксанди тотчас привели в зал и поставили рядом с портретом. Раздались аплодисменты и восторженные голоса: «Просто поразительно! А как же похож нос! Взгляд тот же! Подбородок – один в один!» Ксанди, исподлобья глядевший на гостей, был с ними абсолютно не согласен и считал, что ни капельки не похож на этого старого строгого мужчину. К тому же ему жутко не нравилось, что его рассматривали и оценивали, словно диковинное животное в вольере.

Теперь же, разглядывая фотографию ещё молодого улыбающегося Александра, мальчик внезапно осознал, что у него действительно было с ним много общего, помимо имени: такие же ямочки на щеках, так же кривится рот в улыбке… На этом изображении Александр казался весёлым, беззаботным, живым.

На последней карточке была изображена девушка, которая на предыдущих фотографиях позировала с зонтиком в компании неизвестного мужчины и деда Ксанди. Здесь же она стояла одна возле большого кресла, опершись рукой на его спинку. Светлые волосы были забраны в старомодную высокую причёску, а невероятно длинный шлейф платья изящно завёрнут спереди. Черты её лица, взятые по отдельности, казались бы неприятными: длинный прямой нос, тонкие губы и широко поставленные глаза. Но всё вместе удивительным образом составлялось в весьма привлекательное юное лицо, обрамлённое светлыми локонами. На обратной стороне карточки значилось: «На долгую память от принцессы, готовой сбежать с Вами в заколдованный лес». Подписи не было. Мальчик ухмыльнулся, ведь эта фраза походила на любовное послание.

Вернувшись к сундуку, Ксанди обернул фотокарточки коричневой лентой и аккуратно сложил их обратно. Все, кроме той, где был изображён его дед в компании неизвестных девушки и мужчины. Эту карточку он решил забрать с собой. Оставалось только сообразить, как незаметно для нянюшек пронести находку в свои комнаты. Карточка была довольно широкой, больше ладони, и в узкий карман не помещалась.

Так ничего и не придумав, мальчик уже взялся за крышку, чтобы закрыть её, как вдруг внутри что-то засияло, заставив его остановиться и снова заглянуть в сундук. Отодвинув пару отсыревших писем, Ксанди обнаружил небольшую чёрную книгу, на кожаном корешке которой красовались три золотых льва, слабо поблёскивающих на свету.

Ксанди достал её и неуверенно покрутил в руках. Внезапно его посетила гениальная идея: фотокарточку нужно вложить между страниц книги, и никто ничего не заметит. А на назойливый вопрос: «Где ты был и что делал?» – можно будет убедительно наврать: «Читал». Так мальчик и поступил.

Осторожно спустившись по крутой каменной лестнице, он как можно тише постарался пробраться к двери и припал к деревянным доскам, вслушиваясь в то, что происходит по другую строну, в кладовых. Стояла гробовая тишина. Тогда Ксанди толкнул дверь и выскользнул из башни. Положив книгу и поставив подсвечник на ближайший стол, мальчик, стараясь не шуметь, закрыл дверь (которая, к его ужасу, в итоге предательски скрипнула) и с трудом вернул вешалку на место.

Взяв в руки книгу, Ксанди направился к выходу, как вдруг… Случилось невообразимое: в дверном проёме кладовой появился старый Рауль, на морщинистом лице которого играла кривая усмешка. Мальчик остановился как вкопанный, быстро спрятав книгу за спиной. Рауль, древний, согнутый пополам человек, был самым старым слугой во всём дворце (а может, и всей стране). Он выглядел невероятно отталкивающе и даже несколько пугающе: кривая спина, длинное, изрезанное бесчисленными морщинами лицо с маленькими ввалившимися глазами, подозрительно изучающими всех окружающих, и беззубый рот. При тусклом освещении его можно было спутать со скелетом, обтянутым дряблой кожей. Он всегда бормотал что-то себе под нос, а порой обращался к людям, которых в тот момент не было в комнате. Нянюшки утверждали, что старый Рауль шепчет проклятья и наверняка в сговоре с самим дьяволом. Так это или нет, Ксанди предпочитал не оставаться с Раулем один на один в помещении и вообще не попадаться ему на пути.

Сейчас деваться было некуда. Рауль преградил единственный выход из кладовых, и Ксанди похолодевшими от страха руками сжимал за спиной книгу, гадая, видел старик, как он выходил из башни, или нет. Водянистые глаза Рауля впились прямо в лицо мальчика. Наконец он произнёс скрипучим голосом:

– Ваше Высочество, башня – это не место для детских игр.

Он всё видел! Сердце Ксанди забилось с бешеной силой. От неожиданности он даже не нашёлся что сказать, лишь только бессвязное: «Я не… Мне не…» Губы старика вновь исказила кривая зловещая ухмылка, заставившая мальчика в ужасе сделать шаг назад. Казалось, ещё секунда – и Рауль произнесёт одно из своих страшных заклинаний, обрекая Ксанди на вечные муки.

– Это место не для вас, Ваше Высочество, – тихо произнёс слуга, буравя взглядом наследника, а затем неожиданно добавил: – Как же вы на него похожи…

– На кого? – оторопело переспросил Ксанди и тут же пожалел об этом, потому что его вопрос, очевидно, показался старику смешным, и тот разразился злобным хохотом, похожим на карканье.

– Вы – копия вашего деда. Словно он вернулся к нам из самой преисподней в вашем обличии. Не удивлюсь, если даже дьявол откажется от него после всего, что он сделал.

Наследник был не на шутку напуган, но, на удивление, страх перед непредсказуемым стариком не уменьшил любопытства. Набрав в рот побольше воздуха, Ксанди выпалил:

– Про что вы говорите? Что он сделал?

Старый слуга замолчал, окинув пустым взглядом кладовую. Прошло полминуты, показавшиеся мальчику целым часом. Затем, словно очнувшись, Рауль промолвил:

– Книга, которую вы прячете за спиной… Это книга во всём виновата. Она погубила их всех, она… проклятая, проклятая…

После этого он разразился неразборчивым бурчанием, а Ксанди сделал ещё один шаг назад. К счастью, в дверном проёме позади старика появилась Мегги Сью. Мальчик, наверное, ещё никогда в жизни не был так рад увидеть нянюшку. Она удивлённо посмотрела на старика и Ксанди и спросила:

– Что это вы тут делаете, Ваше Высочество? Сколько вам повторять, вам не нужно здесь находиться! Мы вас обыскались. Его Величество ждёт вас к себе, пойдёмте.

Она аккуратно обхватила старика за плечи и, сочувствующе приговаривая: «Идём, Рауль, идём», вывела в коридор. Ксанди, осторожно держа за спиной книгу (меньше всего ему хотелось сейчас назойливых допросов нянюшки), последовал за ними. Мегги Сью обернулась и, оставив в покое Рауля, всплеснула руками:

– Вы только посмотрите на себя! Вы весь в пыли, Ваше Высочество! В таком виде ни в коем случае нельзя являться к королю. Отправляйтесь в свои комнаты, я попрошу Анну помочь вам переодеться.

Не дожидаясь, пока нянюшка начнёт задавать неудобные вопросы, Ксанди поспешил к себе. Одетый в чистую полосатую рубашку с голубым воротником наподобие морской фуфайки, вновь умытый и причёсанный, он в сопровождении слуг отправился на половину короля. Книгу мальчик умудрился спрятать в подушке, пока служанка, отвернувшись, складывала его пыльную одежду. Спускаясь по очередной мраморной лестнице, Ксанди остановился возле большого старинного зеркала, обрамлённого золотыми вензелями и крохотными купидонами, и внимательно вгляделся в своё отражение. На него смотрел худой мальчик с чёрными как смоль волосами, напомаженными и тщательнейшим образом зачёсанными назад (он терпеть не мог свою причёску и время от времени взъерошивал чёлку назло нянюшкам), вздёрнутым небольшим носом, выразительными голубыми глазами и слегка оттопыренными ушами. Ближе к лету на переносице и щеках появлялись веснушки, но сейчас, когда солнечного света было совсем мало, лицо казалось бледным и слегка осунувшимся. Ксанди не считал себя красивым и искренне удивлялся, когда кто-нибудь говорил: «Ну что за прелестный мальчик! Какие черты лица! Совсем скоро он превратится в прекрасного юношу». Оставалось только верить на слово и ждать того волшебного момента, когда всё внезапно поменяется и он действительно превратится в прекрасного юношу.

Оказавшись на половине короля (она находилась на втором этаже и имела самую роскошную отделку), мальчик оставил свою свиту и вошёл в просторную столовую. Едва он открыл тяжёлую дверь, его тут же окутал мягкий свет электрических ламп с плафонами в виде огромных павлинов, недавно привезённых из Италии. Почти всё в комнате было выполнено из тёмного дерева: и настенные панели, и резной готический потолок, и огромный обеденный стол, размещённый в центре комнаты. К слову, за столом в этот раз сидело двое человек. Ксанди улыбнулся отцу, произнеся строгое «Ваше Величество», а затем, не в силах сдержать восторг, бросился к гостье с восклицанием: «Бабушка!»