Рассказы дивные! Волшебные картины!
Свободный, гордый Рим! Блестящие Афины!
Великолепный ряд триумфов и честей!
С каким волнением внимал я с юных дней
Бессмертным повестям Плутарха, Фукидида!
Я персов поражал с дружиной Леонида;
С отцом Виргинии отмщением пылал,
Казалось, грудь мою пронзил его кинжал;
И, подданный царя, защитник верный трона,
В восторге трепетал при имени Катона.
……………………………………………………………………………….
……………………………………………………………………………….
Но любопытный ум в одной ли тьме
                                                           преданий
Найдет источники уроков и познаний?
Нет; всё вокруг меня гласит о прежних
                                                                  днях.
Блуждая странником в незнаемых краях,
Я всюду шествую, минувшим окруженный.
Я вопрошаю прах дряхлеющей вселенной:
И грады, и поля, и сей безмолвный ряд
Рукою времени набросанных громад.
Событий прежних лет свидетель молчаливый,
Со мной беседует их прах красноречивый.
Здесь отвечают мне оракулы времен:
Смотрите – видите ль, дымится Карфаген!
Полнеба Африки пожарами пылает!
С протяжным грохотом Пальмира упадает?
Как волны дымные бегущих облаков,
Мелькают предо мной события веков.
Печать минувшего повсюду мною зрима…
Поля Авзонии! Державный пепел Рима!
Глашатаи чудес и славы прежних лет!
С благословеньем вас приветствует поэт.
Смотрите, как века, незримо пролетая,
Твердыни древние и горы подавляя,
Бросая гроб на гроб, свергая храм на храм,
Остатки гордые являют Рима нам.
Великолепные бессмертные громады!
Вот здесь висящих рек шумели водопады,
Вот здесь входили в Рим когорты плебеян,
Обремененные богатством дальних стран;
Чертогов, портиков везде я зрю обломки,
Где начертал резец римлян деянья громки.
Не смела времени разрушить их рука,
И возлегли на них усталые века.
Всё, всё вещает здесь уму, воображенью.
Внимайте времени немому поученью!
Познайте тления незыблемый закон!
Из-под развалин сих вещает глухо он:
«Всё гибнет, всё падет – и грады,
                                                      и державы…»
О колыбель наук, величия и славы!
Отчизна светлая героев и богов!
Святая Греция! Теперь толпы рабов
Блуждают на брегах божественной Эллады;
Ко храму ветхому Дианы иль Паллады
Шалаш пристроил свой ленивый рыболов!
Ты б не узнал, Солон, страну своих отцов:
Под чуждым скипетром главой она поникла;
Никто не слышит там о подвигах Перикла;
Всё губит, всё мертвит невежества ярем.
Но неужель для нас язык развалин нем?
Нет, нет, лишь понимать умейте их
                                                        молчанье —
И новый мир для вас создаст воспоминанье.
……………………………………………………………………………….
……………………………………………………………………………….
Счастлив, счастлив и тот, кому дано судьбою
От странствий отдохнуть под кровлею
                                                              родною,
Увидеть милую, священную страну,
Где жизни он провел прекрасную весну,
Провел невинное, безоблачное детство.
О край моих отцов! О мирное наследство!
Всегда присутственны вы в памяти моей:
И в берегах крутых сверкающий ручей,
И светлые луга, и темные дубравы,
И сельских жителей приветливые нравы.
Приятно вспоминать младенческие дни…
……………………………………………………………………………….
……………………………………………………………………………….
Когда, едва вздохнув для жизни неизвестной,
Я с тихой радостью взглянул на мир
                                                   прелестный, —
С каким восторгом я природу обнимал!
Как свет прекрасен был! Увы! тогда не знал
Я буйственных страстей в беспечности
                                                           невинной:
Дитя, взлелеянный природою пустынной,
Ее одну лишь зрел, внимал одной лишь ей;
Сиянье солнечных, торжественных лучей
Веселье тихое мне в сердце проливало;
Оно с природою в ненастье унывало;
Не знал я радостей, не знал я мук других,
За мигом не умел другой предвидеть миг;
Я слишком счастлив был спокойствием
                                                            незнанья;
Блаженства чуждые и чуждые страданья,
Часы невидимо мелькали надо мной…
О, суждено ли мне увидеть край родной,
Друзей оставленных, друзей всегда любимых,
И сердцем отдохнуть в тени дерев родимых?..
Там счастье я найду в отрадной тишине.
Не нужны почести, не нужно злато мне;
Отдайте прадедов мне скромную обитель.
Забытый от людей, дубрав безвестных
                                                              житель,
Не позавидую надменным богачам;
Нет, нет, за тщетный блеск я счастья не отдам;
Не стану жертвовать фортуне своевольной.
Спокойный совестью, судьбой своей
                                                        довольный,
И песни нежные, и мирный фимиам
Я буду посвящать отеческим богам.

Так, перешедши жизнь незнаемой тропою,
Свой подвиг совершив, усталою главою
Склонюсь я наконец ко смертному одру;
Для дружбы, для любви, для памяти умру;
И всё умрет со мной! Но вы, любимцы Феба,
Вы, вместе с жизнию принявшие от неба
И дум возвышенных и сладких песней дар!
Враждующей судьбы не страшен вам удар:
Свой век опередив, заране слышит гений
Рукоплескания грядущих поколений.
……………………………………………………………………………….
……………………………………………………………………………….

11

Тебе на память в книге сей
Стихи пишу я с думой смутной.
Увы! в обители твоей
Я, может статься, гость минутный!
С изнемогающей душой,
На неизвестную разлуку
Не раз трепещущей рукой
Друзьям своим сжимал я руку.
Ты помнишь милую страну,
Где жизнь и радость мы узнали,
Где зрели первую весну,
Где первой страстию пылали?
Покинул я предел родной!
Так и с тобою, друг мой милый,
Здесь проведу я день-другой,
И – как узнать? – в стране чужой
Окончу я мой век унылый;
А ты прибудешь в дом отцов,
А ты узришь поля родные
И прошлых сча́стливых годов
Вспомянешь были золотые.
Но где товарищ, где поэт,
Тобой с младенчества любимый?
Он совершил судьбы завет,
Судьбы, враждебной с юных лет
И до конца непримиримой!
Когда ж стихи мои найдешь,
Где складу нет, но чувство живо,
Глаза потупишь молчаливо…
И тихо лист перевернешь.

1819, <1826>

12

Итак, мой милый, не шутя,
Сказав прости домашней неге,
Ты, ус мечтательный крутя,
На шибко скачущей телеге
От нас, увы! далеко прочь,
О нас, увы! не сожалея,
Летишь курьером день и ночь
Туда, туда, к шатрам Арея!
Итак, в мундире щегольском
Ты скоро станешь в ратном строе
Меж удальцами удальцом!
О милый мой! Согласен в том:
Завидно счастие такое!
Не приобщуся невпопад
Я к мудрецам, чрез меру важным.
Иди! Воинственный наряд
Приличен юношам отважным.
Люблю я бранные шатры,
Люблю беспечность полковую,
Люблю красивые смотры,!
Люблю тревогу боевую,
Люблю я храбрых, воин мой,
Люблю их видеть в битве шумной
Летящих в пламень роковой
Толпой веселой и безумной!
Священный долг за ними вслед
Тебя зовет, любовник брани;
Ступай, служи богине бед,
И к ней трепещущие длани
С мольбой подымет твой поэт.

1819, <1826>

13

Он близок, близок, день свиданья,
Тебя, мой друг, увижу я!
Скажи: восторгом ожиданья
Что ж не трепещет грудь моя?
Не мне роптать, но дни печали,
Быть может, поздно миновали:
С тоской на радость я гляжу,
Не для меня ее сиянье,
И я напрасно упованье
В больной душе моей бужу.
Судьбы ласкающей улыбкой
Я наслаждаюсь не вполне:
Всё мнится, счастлив я ошибкой
И не к лицу веселье мне.

1819, <1826>

14

Поэт Писцов в стихах тяжеловат,
Но я люблю незлобного собрата:
Ей-ей! не он пред светом виноват,
А перед ним природа виновата.

1819, <1826>

15

Незнаю? Милая Незнаю!
Краса пленительна твоя:
Незнаю я предпочитаю
Всем тем, которых знаю я.

<1820>

16

Расстались мы; на миг очарованьем,
На краткий миг была мне жизнь моя,
Словам любви внимать не буду я,
Не буду я дышать любви дыханьем!
Я всё имел, лишился вдруг всего;
Лишь начал сон… исчезло сновиденье!
Одно теперь унылое смущенье
Осталось мне от счастья моего.

<1820>, <1826>

17. К<рыло>ву

Любви веселый проповедник,
Всегда любезный говорун,
Глубокомысленный шалун,
Назона правнук и наследник!
Дана на время юность нам;
До рокового новоселья
Пожить не худо для веселья.
Товарищ милый, по рукам!
Наука счастья нам знакома,
Часы летят! Скорей зови
Богиню милую любви!
Скорее ветреного Мома!
Альков уютный приготовь!
Наполни чаши золотые!
Изменят скоро дни младые,
Изменит скоро нам любовь!
Летящий миг лови украдкой —
И Гея, Вакх еще с тобой!
Еще полна, друг милый мой,
Пред нами чаша жизни сладкой;
Но смерть, быть может, сей же час
Ее с насмешкой опрокинет —
И мигом в сердце кровь остынет,
И дом подземный скроет нас!

1—15 января 1820

18

Где ты, беспечный друг? Где ты,
                                                   о Дельвиг мой,
         Товарищ радостей минувших,
Товарищ ясных дней, недавно надо мной
         Мечтой веселою мелькнувших?

Ужель душе твоей так скоро чуждым стал
         Друг отлученный, друг далекий,
На финских берегах между пустынных скал
         Бродящий с грустью одинокой?

Где ты, о Дельвиг мой! Ужель минувших дней
         Лишь мне чувствительна утрата,
Ужель не ищешь ты в кругу своих друзей
         Судьбой отторженного брата?

Ты помнишь ли те дни, когда рука с рукой,
         Пылая жаждой сладострастья,
Мы жизни вверились и общею тропой
         Помчались за мечтою счастья?

«Что в славе? Что в молве?
                                 На время жизнь дана!» —
         За полной чашей мы твердили
И весело в струях блестящего вина
         Забвенье сладостное пили.

И вот сгустилась ночь – и всё в глубоком сне,
         Лишь дышит влажная прохлада;
На стогнах тишина! Сияют при луне
         Дворцы и башни Петрограда.

К знакомцу доброму стучится Купидон —
         Пусть дремлет труженик усталый!
«Проснися, юноша, отвергни, – шепчет он, —
         Покой бесчувственный и вялый.

Взгляни! Ты видишь ли: покинув ложе сна,
         Перед окном, полуодета,
Томленья страстного в душе своей полна,
         Счастливца ждет моя Лилета?»

Толпа безумная! Напрасно ропщешь ты!
         Блажен, кто легкою рукою
Весной умел срывать весенние цветы
         И в мире жил с самим собою;

Кто без уныния глубоко жизнь постиг
         И, равнодушием богатый,
За царство не отдаст покоя сладкий миг
         И наслажденья миг крылатый!

Давно румяный Феб прогнал ночную тень,
         Давно проснулися заботы,
А баловня забав еще покоит лень
         На ложе неги и дремоты.

И Лила спит еще; любовию горят
         Младые свежие ланиты,
И, мнится, поцелуй сквозь тонкий сон манят
         Ее уста полуоткрыты.

И где ж брега Невы? Где чаш веселый стук?
         Забыт друзьями друг заочный,
Исчезли радости, как в вихре слабый звук,
         Как блеск зарницы полуночной!

И я, певец утех, пою утрату их,
         И вкруг меня скалы суровы,
И воды чуждые шумят у ног моих,
         И на ногах моих оковы.