Интересно, кому я опять понадобилась. Если звонит… один человек со светлыми волосами, то я, наверное, занесу его в черную книгу, чтобы он не трепал мне нервы.

Но к моему большому облегчению, мне звонил совсем другой человек. Тоже светловолосый, но не Кей, а Антон.

Классно! Какой же все-таки парень хороший – почувствовал, что мне плохо.

– Алло, – не мешкая взяла я трубку. Голос у меня до сих пор был глухим и хриплым – после обильных «слезоизлияний» он у меня всегда такой.

– Катя?

Нет, это Чуня.

– Да, – чуть откашлялась я. – А это ты, Антон? Ну да, это ты, какие я глупые вопросы задаю.

– Ты дома?

– Ну да, – удивилась я такому вопросу, – а что?

– Может быть, мы сходим погулять?

Я захихикала, вытирая все еще мокрые уголки глаз. Эта фраза так напоминает детство – мы с подружками тоже звонили друг другу и говорили: «А может, погуляем?» А однажды в шестом классе мне так позвонил мальчик-одноклассник и так же пригласил меня погулять. Эх, почему же тогда, в ту пору, когда и я, и Нинка, относились к представителям сильного пола как к существам наглым и враждебным, я гордо отказалась. «Фиг тебе, а не гулять», – сказала я однокласснику. «Ну и дура», – тут же сообщил он мне тогда и пригласил другую одноклассницу. Уже через год у них была «любовь», и они стали первой парой класса. Стоит ли говорить, что ваша покорная слуга чуть локти себе от досады не отгрызла? Честно говоря, мне не сильно хочется высовывать нос на улицу – и небо там такое мрачное, – но вдруг, если я сейчас откажу Антону, он завтра встретится с той же Татьяной или с Ольгой, или еще с какой-нибудь девушкой из группы. Тогда я сама себе отгрызу голову.

– Ты не хочешь? – обеспокоенно спросил Антон, потому что я замолчала и нервно засмеялась. Вот оно, последствие моей кратковременной истерики.

– Хочу.

– А ты точно можешь? Почему у тебя голос такой странный? – осторожно поинтересовался Тропинин.

Судя по шуму и гаму, он находился где-то на улице. Его голос изредка пропадал.

– У меня нормальный голос, – как можно веселее откликнулась я и нечаянно всхлипнула – после слез у меня совершенно непроизвольно бывает и такое. Верный признак того, что я успокаиваюсь.

– Ты что, плакала? – почти что с ужасом спросил Тропинин. Наверное, он один из тех парней, кто боится женских слез и не знает, что с ними делать.

– Нет, – сама себе улыбнулась я, – просто порезала палец.

– У тебя все в порядке? Точно? Больно? – засыпал меня вопросами он.

– Да все хорошо, – до сих пор несколько в нос заверила я его, – не беспокойся. И я могу, Антош.

– Как ты меня назвала? – почему-то удивился он.

– Антошей. Тебя так никто не называет?

– Никто.

Надо же, этого чудика никто не зовет ласкательно-уменьшительным именем. Тогда я буду первопроходцем.

– А тебя так звать можно вообще? – Вдруг ему такие сокращения не по душе?

– Зови как угодно, Кать, – рассмеялся он. – Во сколько тебе будет удобно встретиться?

– Во сколько? Сейчас подумаю. – Я задумчиво покосилась на большие круглые часы в виде радостного солнышка, в которое какой-то умник вставил механизм часов. – Давай часа через два.

– А где? Хочешь, приеду к тебе и подожду около подъезда? – и эти слова были мной едва расслышаны – шум машин и какое-то гудение перекрывали голос парня.

– Давай, – обрадовалась я. – И знаешь?

– Что?

– Хорошо, что ты позвонил.

Антон удивился, но, по-моему, ему было приятно.

– Тогда берегись – я буду звонить тебе чаще, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал он мне, и на миг мне почудилось, что я разговариваю с Кеем.

– Ага, – коротко отозвалась я, чувствуя, как во мне начинает протестовать сердце.

Галлюцинируем, милочка?

Еще бы! Проклятый Кей! Вот, вот уже до чего дошло – в голосе другого человека я слышу его противный наглый тон. Неужели я в него не немного влюбилась, а сильно? Я даже похолодела от такой перспективы – я различала две степени влюбленности. Сильную и слабую. Слабая – это то, от чего излечиться можно будет быстро, сильная – лечение долгое и страшное, сопоставимое с лечением от пристрастиям к наркотикам. Интересно, а сам Антон как сильно любит Нинку? Вот прямо сейчас и спрошу. Он, честно сказать (да, что тут уж таить), начинает мне нравиться, но не могу же я общаться с человеком, у которого есть уже любимая девушка?

– Антош… Антон, – поправилась я, говоря почти уже своим нормальным голосом, – скажи. Прежде чем мы пойдем, скажи вот что. Мне просто надо знать.

– Что сказать? – мне показалось, голос его стал напряженным, а может, во всем были виноваты все тот же шум дороги и отдаленные разговоры людей.

– Ты Ниночку сильно любишь?

– Ниночку? А… а почему ты спрашиваешь?

– Ну, так, – уклончиво проговорила я, – интересно мне.

А потом я спохватилась – а ведь он из-за моей подружки под машину чуть ли не бросился! А я тут с такими вопросами. Где твоя голова, Катя?

– Прости, я задала тупой вопрос, – спохватилась я.

– Совсем не тупой, – в голосе Антона, который опять показался мне похожим на кеевский, слышался искренний смех. – Она мне больше не нравится.

От удивления я села на стул, глупо прижимая трубку к уху.

– Как? Разлюбил, что ли?

Ого, вот это темпы! Да уж, мужчины кардинально отличаются от женщин. Будь на его месте я, то моя любовь длилась бы еще очень долго, я бы страдала, рыдала, вспоминала отказавшую девушку, терзала бы себе нервы – в общем, проделала бы полный комплект из набора «Что делать отвергнутой или брошенной девушке. Пособие для самовытягивания нервов». А Антошка – настоящий парень, попереживал и забыл. Вот это да. Завидую, однако.

…или это просто различие полов?

– Давай не будем об этом сейчас, ладно? – мягко попросил Антон. – И вообще мне нравится кое-кто другой.

Ух ты, все-таки Леша каким-то таинственным образом передал этому парню какие-то особые микробы ловеласничества. Уже другая! Вот это скорости. Почему же мы, девушки, должны так долго мучиться от несчастной любви?

А… кто ему, собственно, успел понравится? Вот ведь лопух!

– И кто тебе нравится? – прямо спросила я, раздумывая о том, что все-таки жизнь несправедлива и никуда я сегодня не пойду.

– Это очень хороший человек.

Об этом «очень хорошем человеке» я подумала не совсем прилично. Почему – не знаю.

– Еще точнее? – угрюмо попросила я уточнения. – Хороших людей великое множество.

– Ты не будешь смеяться? – опять как-то по-детски спросил Антон.

Мне почему-то казалось, что он даже губу закусил.

Буду, буду, как самая настоящая лошадь.

– Нет, – пообещала я. Я злиться буду, наверное – я ведь жутко невезучая.

– Катя.

– Какая Катя? – включилась во мне дурочка.

– Радова, – тихо и как-то таинственно произнес одногруппник, словно бы признавался в симпатиях не мне, а папе римскому.

На пару секунд я замолчала. Я? Я! Вот это здорово!

– Я тебе нравлюсь? – переспросила я изумленно, не сразу поняв смысл его слов. И тут же прикрыла рот ладонью, чтобы не рассмеяться.

Я нравлюсь Антону Тропинину? Сокурснику, которого не замечала до конца этого учебного года? Серьезно? Это меня ужасно развеселило. А сердце словно согрели теплыми солнечными лучами. Он ведь шутит? Нет, его голос звучит серьезно.

– Глупости, – сказала я, а мои губы сами по себе растянулись в улыбке.

– Что ты хочешь сказать?

– Тебе кажется, что я тебе нравлюсь.

– Не кажется, – тихо ответил Антон. Наверное, он смущен. Я тоже не знала, что сказать.

– Тогда до встречи, Катя, – спешно распрощался он со мной, – через два часа я буду ждать тебя. Одевайся теплее – на улице холодно.

И он отключился.

После разговора с Антоном мое настроение поднялось. В груди сияло солнце.

– Знаешь, Кей, – произнесла я вслух, глядя на окно, за которым почти уже стих неожиданный ливень, – конечно же, ты красив и популярен. Но все-таки я нашла того, кто лучше тебя. Оставайся с Алиной. И попробуй быть счастливым. Если, конечно, сможешь.

Я опять улыбнулась – надо же, я нравлюсь Антону. Мое женское самолюбие пело и плясало, только что джигу-джигу не танцевало. Почему – не знаю. Вроде бы Антон не такой парень, из-за которого можно восторгаться, но с другой стороны, он заботлив и вежлив, и с ним очень приятно и чисто по-человечески тепло. Только вот не странно ли это – так быстро ему разонравилась Нинка. Или это нормально?

Едва я вспомнила Кея, как память, словно назло, подкинула мне несколько эпизодов с его участием. И я вспомнила о том, что еще совсем недавно мы вдвоем сидели на солнечной поляне и делали совместное селфи. Я зачем-то взяла телефон и открыла нашу единственную совместную фотографию.

Поверить не могу, что она сделана всего лишь пару часов назад. Солнце, весенняя нежная зелень и два лица, едва касающиеся друг друга. Светлые волосы и темные волосы. Светлые глаза и темные глаза. Светлый человек и человек во тьме.

Я нажала на «увеличить» и приблизила лицо Кея. Почему же ты такой красивый? С таким лицом ты должен быть ангелом – ведь красота должна спасти этот мир. А ты…

Мне вспомнились слова Арина о том, что какая-то из его бывших девушек едва не покончила с собой. По коже пробежался мороз.

Оказывается, ты любишь играть с чужими жизнями, Кей. И со мной ты тоже пытался играть.

Для тебя все это ничего это не значило, ты просто веселился, наблюдая за глупой девочкой Катей. А в моем сердце поселилась надежда на чудо, которое ты разрушил. Разве не чудо – быть вместе с таким, как ты? Да, мы встречались всего несколько раз, и раньше я видела тебя лишь по телевизору и в Интернете, но почему же я чувствую себя такой обманутой?

Потому что ты… сама знаешь кто.

Как ехидно. И кто?

На букву «д» начинается…

Знаю. Девушка?

Не-а. Дура. Дура, которая надеялась на чудо.

Чем больше я вглядывалось в фото, тем больше во мне копилась злость. Я смотрела в глаза Кея, и во мне боролось два неестественных желания. Первым было удалить фото, но победило второе, более радикальное. Как только я вспомнила прикосновения Кея, его странные манящие взгляды, переполненные ложью, я в ярости схватила телефон и просто-напросто кинула его об стену. Второй раз за это воскресенье.

Помогло! Ярость словно рукой сняло, едва я только поняла, что мой драгоценный мобильник больше не включается. Я все-таки его сломала.

Как же я орала, только уже не на Кея, а на саму себя! Удалила бы фотографию, и все, а теперь вообще без средства связи осталась!

Надеюсь, очень надеюсь, мой бедный телефончик сделают вновь, или, может быть, он сам оживет и будет работать, как и прежде.

А все из-за этого типа, не хочу произносить его имени всуе.

У меня оставалось немного свободного времени, и я включила компьютер. Нужно написать что-нибудь в блоге – давненько я уж не заходила в него. И глянуть последнюю серию сериала, за которым я слежу уже несколько лет – должны уже перевести субтитры. Озвучку я терпеть не могла.