Маленькие зеленые головы раззявили пасти, демонстрируя раздвоенные языки, и вся эта красота развивалась на месте волос. Наверное, стоило испугаться. Судя по предвкушающему взгляду мальчишки, тот ждал зрелища. Но рациональная часть в бывшем Крипсе оказалась слишком сильна: если медузы-горгоны обращали в камень, то спасаться уже поздно. Впрочем, худшее, что на самом деле могли сделать змеи (именно об этом говорилось в статье об измененных, прочитанной не так давно) – цапнуть кого-то и брызнуть в кровь парализующий яд. Опять-таки, несмертельный. Ну, отнимется рука на полчаса-час, не велика беда.

Чужая шалость хоть и не испугала Винтера, но всё-таки застала врасплох, и дракон внутри посчитал, что змеи куда мельче его, и зашипел в ответ. Так что отшатнулся в испуге сам мальчишка, чуть не сбил скульптуру дородного пекаря и вцепился в нее, явно желая спрятаться от драконьего взгляда.

– Гай, я ведь предупреждала, что шуточки плохо для тебя кончатся! И вообще, что за шуточки?! А если ты обидел наших посетителей, и они не захотят со мной работать? – женщина средних лет в заляпанном глиной фартуке появилась из соседней комнаты, широко улыбаясь. Её собственные змеи свили на голове корону и спокойно дремали, не реагируя на посетителей. – Шана и… мистер Крипс, если не ошибусь? Я – Лаверн, владелица этой галереи и тетушка вот этого недоразумения.

Тетушка, наверное, на словах. Внешнего сходства с недоразумением Винтер не нашел. Мальчишка смуглый, с черными глазами, а Лаверн до изменения наверняка была ухоженной белокожей блондинкой. Даже змеи на ее голове были белыми. Впрочем, это точно не его дело.

– Винтер, – стоило отвыкать пользоваться фамилией.

Он протянул руку, но женщина в ответ показала изгвазданные ладони.

– Простите, руки не подам, вся заляпанная. – Измазанные руки не помешали ей отвесить мальчишке шлепок пониже спины. – А ты марш доделывать уроки. Гостей он моих пугать вздумал!

Змеи Гая зашипели уже на нее, но тихо, как-то неуверенно, и мальчишка под строгим взглядом тети покинул комнату. Хлопнул за собой дверью.

– Он только недавно изменился. Пока еще плохо себя контролирует, – с виноватым видом объяснила Лаверн.

– Прекрасно его понимаю, – хмыкнул в ответ Винтер.

– Ах да, вы тоже! Слышала в новостях. Дракон, так удивительно! – Она посмотрела на него другим взглядом, будто примерялась, не попросить ли позировать для ее скульптур. Затем опомнилась. – Поздравлять, так понимаю, не стоит?

Винтер качнул головой, и Лаверн вернулась к делу.

– Простите, я заработалась и забыла о времени. Шана, я ведь обещала показать вам зал? Он готов, с освещением мы закончили.

– Если честно, я боюсь, что слишком много солнца. Это может повредить картинам…

– Не переживайте, такого не случится. Идемте, я всё покажу.

Как выяснилось, стеклянная крыша закрывалась по нажатию кнопки специальными жалюзи, сквозь которые не проходил солнечный свет. А темноту разгоняли светильники вдоль стен. Мягкое, приглушенное освещение не создавало лишних бликов, но единственный холст, висящий на стене для примера, отлично просматривался с разных сторон.

– Вот здесь расположим полотна, а тут диванчики, если кто-то устанет или захочет подольше посмотреть на картину. И насчет скульптур, вы все еще хотите их арендовать?

– Да. Думаю, это придаст мистическую нотку выставке, они у вас как живые.

– Что ж, я буду только рада. Знаете, Шана, я немного вам завидую. Ваша мать – человек, но готова прийти в Изнанку, чтобы поделиться искусством. Это так… неожиданно, – она немного грустно улыбнулась, каким-то привычным жестом потянулась к голове, будто собиралась поправить волосы, но вовремя вспомнила о змеях и опомнилась. – Что ж, если мы договорились… – Лаверн снова нажала кнопку, ожидая, пока жалюзи разъедутся.

Где-то посредине шелест механизма прервался скрежетом, жалюзи заклинило, а затем раздался отчетливый треск. Винтер вскинул голову. Вдоль окна над ними пошла трещина, ровно в том месте, где стояла Шана.

Он сам не понял, как оказался рядом. Закрыл ее собой, прижал к себе, и дождь осколков ударил по спине, плечам, впился в шею. А спустя мгновение тонкая человеческая кожа обросла жесткой чешуёй, и дракон распахнул крылья.

***

Шана

– И что мне с вами делать, мистер Крипс? Я понимаю желание защитить слабую хрупкую девушку, но о своем звере вы подумали?

– Понятия не имею, к кому ты обращаешься. Мистера Крипса тут нет, – смалодушничал Винтер и ойкнул, когда Шана, не прекращая ворчать, пинцетом вытащила из его спины крупный осколок. Залила ранку перекисью: заживало на драконе быстро, но не мгновенно.

Честно сказать, и ругать Винтера не хотелось: он действительно подставился из-за нее, иначе бы фея серьезно пострадала. Но именно это и сбивало с толку: он не засомневался, закрывая ее собой. А если в другой раз ссадинами на спине не обойдется?

Признаться, она струхнула, когда на месте Винтера появился дракон. Легко было представить, во что может превратиться зал, если зверь потеряет контроль, и в какую сумму выльется ремонт. О том, что дракон может ею перекусить, Шана в тот момент как-то не подумала. Наверное, их совместный полет что-то повернул в ее голове, и она перестала бояться. Правда, в этот раз Винтер полностью контролировал дракона и вернулся в человеческий облик, едва убедился, что опасность миновала.

– Ты что, ухмыляешься?

Винтер согнал ухмылку с лица, принимая серьезный и почти мученический вид.

– Нет, что ты! Просто меня впервые за долгое время ругают за отсутствие здравого смысла. Новый опыт.

– Может быть, Винтер Крипс и был воплощением здравого смысла, но одно чешуйчатое чудовище точно всё изменило. Так, готово, этот последний. – Шана закончила с осколками, подула на ранки, хоть это и не оказывало никакого лечебного эффекта. Жидкий пластырь, которым она залила израненную спину, должен был сам благополучно раствориться к вечеру. – Точно не хочешь показаться врачу? – уже без шуток уточнила она.

– Это царапины, заживет быстро. Зато в любой больнице не упустят шанса разобрать дракона по чешуйкам, – отозвался Винтер и потянулся за рубашкой.

Не по размеру, со свободным воротом и широченными рукавами, а брюки, наоборот, слишком узкие в бедрах. Одежду ему одолжила Лаверн взамен испорченной – что-то из театрального реквизита: ее натурщики иногда позировали ей в мастерской. Впрочем, даже такую рубашку Винтер надевал с осторожностью. Все-таки больше храбрился, чем не чувствовал боли.

– Простите! Мне очень-очень жаль, что так вышло, – вмешалась в разговор Лаверн.

С момента обрушения окна она всячески пыталась помочь: от вызова скорой помощи, от которой оба гостя отказались сразу и единодушно, до допуска в святую святых – в мастерской можно было спокойно обработать раны, не пугая посторонних окровавленным видом. Единственным, кого они напугали, был Гай, но и того тетушка быстро пристроила к работе: принести чистой воды. Всё необходимое для лечения тоже предоставила горгона.

– Честно, я понятия не имею, что с этим окном! – каялась она. – Только на прошлой неделе проверяли.

– Госпожа Лаверн, тут такое дело… – заглянул в комнатку вызванный гном-ремонтник.

Скульптор вскочила с места.

– Ну что, разобрался, в чем проблема?

– Ага. Вам бы лучше самой взглянуть, – неуверенно посмотрев на незнакомцев, позвал он ее за собой.

Горгона извинилась и вышла из мастерской, Гай выскочил следом. Шана и Винтер, переглянувшись, направились за ними. Если нельзя, попросят уйти. А так интересно же, что там нашли!

– Можешь рассказывать. Мои гости пострадали и имеют право знать почему, – заметив, что гном колеблется из-за посторонних, разрешила хозяйка музея.

– Как хотите.

Ремонтник пожал могучими плечами и поднял один из сложенных в горку осколков. Гай тут же сунул нос к остальным, но под суровым взглядом стушевался и спрятался за тетю.

– Вот тут явно подпилено. Смотрите, какой гладкий срез. От него и пошла трещина. – Гном повертел осколок в руках, демонстрируя обнаруженную проблему. – Получается, во время закрытия створок пошло давление, и окно развалилось у распила.

– Точно? – Лаверн осторожно провела пальцем над осколком, по ровной линии.

– Зуб даю.

– Теть, может, пора уже в полицию обратиться? – дернул ее за фартук Гай.

– А что, это не первый случай? – ухватилась за оброненную фразу Шана, и мальчишка, ойкнув, смешался и замолчал.

– Недавно проводку замкнуло, – покосившись на Лаверн, выдал гном.

– Мы еще не установили причину поломки, – напряженным голосом напомнила женщина.

– Да там и устанавливать нечего. Провокация, точно говорю! – не выдержал гном. Кажется, они спорили на эту тему уже не первый раз. – Проводку меняли в прошлом году, всё хорошо было. А как к вам те мошенники приходили, так и началось!

– Что за мошенники?

– Да заглянула парочка вервольфов с месяц назад. Предложили оформить страховку от несчастных случаев, – нехотя рассказала Лаверн. – Сумма была какая-то баснословная, естественно, я отказалась. Отстали они на удивление быстро.

– Ага, отстали. Вот только теперь то двери заклинит, то потоп… – буркнул гном. – Еще немного, и музей придется закрывать на ремонт!

– Зато ты получишь премию за сверхурочную работу.

– Лучше бы лишний выходной дали. Пойду, инструмент принесу, – покачал головой ремонтник и, не переставая ворчать, направился к выходу.

– Догони и спроси, нужна ли ему помощь, – подтолкнула племянника Лаверн.

– А уроки?

– Потом уроки, – строго сказала тетя, и мальчишка, обрадованный было освобождением, понуро поплелся за гномом.

Дождавшись, когда они скроются из виду, Лаверн повернулась к гостям.

– Простите, что не сказала сразу. Если честно, до сегодняшнего дня я надеялась, что это случайности…

– Гай прав, с этим лучше обратиться в полицию, – посоветовала Шана.

– Теперь по крайней мере есть доказательства. Конечно, я обращусь, покажу, что мы нашли, и то предложение о страховке тоже… И да, Шана, если вы не захотите устраивать у меня выставку, я пойму.

Фея заколебалась. С одной стороны, у музея явные проблемы. С другой – явные проблемы и решать легче. К тому же она сомневалась, что остальные залы, где еще есть возможность договориться, подойдут для выставки: два из них были у порта, и, судя по отзывам из сети, сырость успела пропитать их стены насквозь. Третий зал выглядел достойно, и фея поначалу склонялась к нему – удобное расположение и ближе к Рабочему, но Тайга выкопала какую-то мутную историю о владельце и его нетерпении к людям… Если это был кто-то из обиженных измененных, он вполне мог пожелать мести. И хорошо если просто отказать в аренде. Не хотелось бы в день выставки оказаться перед закрытыми дверьми и без картин.

– Лаверн, вы ведь успеете заменить окно? – Она незаметно стряхнула застрявшее в крыле стеклышко – мелочь, не стоит и заклеивать.

– Разумеется. И я готова пойти на уступки по аренде, раз уж…

Сторговались на двадцати процентах.

Не сказать, чтобы фее были сильно нужны эти деньги: мероприятие так или иначе оплачивал отец. Но Лаверн ощущала себя обязанной после случившегося. Шана же предпочитала работать с партнерами, а не должниками, так что расстались они весьма довольные состоявшейся сделкой.

– Я оценил, – заметил Винтер, когда они вышли из здания.

– Что именно?

– Ход со скидкой. Ты могла скинуть куда больше. Но это умный шаг: уступить в краткосрочной перспективе, чтобы обрести союзника…

– Это называется дружеское отношение, Винтер, – рассмеялась Шана и подала ему выпавшие во время превращения ключи от машины. – А теперь, если ты не против, заедем к Бобби, переоденешься, и навестим Мэри. Я, конечно, верю в нашу полицию, но в Мэри все-таки немножко больше.

***