– Ты, кажется, ничего не поняла, – хмыкая, произносит он.

Ирония судьбы. Меня похитили бандиты и через секунду изнасилует их главарь на чистой, свежей постели.

В день моей свадьбы.

Как часто всякие глупости приходят нам на ум, когда мы в опасности?

– Так уж и быть, я еще раз поучу… – смеется.

А затем, слышу лязганье чего-то металлического. Зверь одним резвым движением рвет на мне платье. Холод металла касается груди, на которой от страха выступают мурашки.

Он разрезал мое платье ножом. Пополам.

И плевать он хотел на мои крики.

Зверь убьет меня. Меня убьет человек, которого я не вижу.

Чьего имени я не знаю.

– Я задаю вопрос, ты – отвечаешь. Теперь поняла?

– Поняла… Я вас поняла, – всхлипывая, отвечаю я полуживая.

Я готовлюсь к тому, что он проведет этим же ножом по мне, но… Этого не происходит.

Зверь гладит своими пальцами верхушки моих грудей.

Изучающе.

– Целка ты или нет?! – повторяет он грозно, брезгливо, – С женишком уже трахалась?! Отвечай!

– Нет… – отвечаю сразу, – Ничего не было… Я девственница…

Бандит удовлетворённо выдыхает. Наклонившись, водит щетинистой щекой по моей шее.

Слегка прихватывает губами мочку уха, а затем, шепчет:

– Чистенькая, значит… Люблю чистых.

Мое сердце стучит так сильно. Я почти не дышу, охваченная кошмаром.

Все происходящее – нереально.

Его дыхание обжигает. Мужчина наклоняется, принюхивается ко мне как настоящий зверь к своей добыче. Горячие губы опускаются мне в яремную ямку, бедром я ощущаю эрекцию мужчины.

Я не хочу, чтобы он меня трогал. Я принадлежу Родиону. Только ему.

– Твой отец знатно накосячил, красавица, – шепчет он, – Да еще и задолжал мне.

Мой отец? Они ведь его не тронули?

Забывшись, начинаю брыкаться, позабыв о страхе, но Зверь моментально возвращает меня на место.

На место его смиренной зверушки.

– Он обещал мне тебя за долги, – заговорщическим тоном произносит он, – В качестве жены. Так что сегодня, по сути, наша брачная ночь…

Мой отец? Как он мог пообещать меня другому, когда у меня был жених?

Боюсь представить, что они сделали с Родионом. Господи, пусть любимый будет жив.

А папа бы ни за что не отдал меня на растерзание зверю. Никогда.

– Долг до сих пор не погашен, – прерывисто шепчет бандит мне на ухо, – А твой отец посмел пойти на обман, решив выдать свою дочь за другого. Ту, что принадлежит мне.

Кровь стынет в жилах.

«Ту, что принадлежит ему».

Меня.

– Он нарушил нашу сделку, – обреченно шепчет Зверь, – А я такое не прощаю.

– Прошу вас, отпустите меня, – всхлипываю, дергаясь в его крепких объятиях, – Я не знала…

– Заткнись! – он затыкает мне рот, грубо хватая за подбородок, – Иначе сделаю еще больнее.

Я попала в беду.

– Сегодня твой отец умолял меня жениться на тебе как мы и договаривались изначально, – усмехается он, – До его обмана. Он не хочет, чтобы его доченька жила во грехе с бандитом. Чтит традиции. Просит уважения…

Его раскатистый, язвительный смех проносится по комнате.

– Только теперь я не возьму тебя в жены, – бандит выносит свой приговор мне прямо в губы, – Ты станешь моей подстилкой, Анастасия, и ох, даже не представляешь, какой грех тебя ждет. Ты очень долго и качественно будешь расплачиваться за ошибки отца своим телом.

Слова застывают на губах как вязкая, плотная глина.

– И еще кое-что, – Зверь неожиданно встает с постели.

Слышится щелчок отворяющейся пряжки ремня. Жужжит молния на его брюках. Шорох одежды.

Он… разделся.

Я обречена. Никто меня не спасет.

– Ты не должна на меня смотреть, – говорит он злобно, – Не должна видеть. И даже когда я буду тебя трахать, – наклонившись, шепчет он, – На твоих глазах будет повязка.

Глава 3

Мой тягучий всхлип растворяется у него во рту.

Зверь ловит мои губы, целует очень жестко, кажется, что кожа на них вот-вот треснет. Больно, ужасно больно и тошно.

Жесткая щетина впивается в кожу. Зачем-то я пытаюсь составить его портрет в своей голове по прикосновениям, но…

От мысли о том, что мой поцелуй в первую брачную ночь похищен бандитом, становится до смерти обидно.

Отец воспитывал нас с сестрами в строгости. Никаких свиданий, поцелуев, не говоря уже о чем-то более серьезном.

Но однажды, уже после официальной помолвки, Родион, все же, украл мой поцелуй.

Мой первый и единственный.

И он ни в какое сравнение не шел с этой дикой пляской, издевательством над моим ртом.

Чувствую во рту солоноватый, от моих слез и крови, привкус. Стону от боли и отвращения.

Это неправильно, боже.

Но руки связаны, а тело прибито к постели обнаженной тушей этого урода. Именно тушей, потому что он огромен и жутко опасен.

В голое бедро упирается его эрегированный член: я пытаюсь дернуться, отстраниться, но все тщетно.

Кажется, Зверь разделся не до гола. Может быть, сжалится и отпустит меня? Может, решил проучить, а потом, все же отпустит, вернет отцу.

Даст нашей семье еще один шанс.

Мурашки проносятся по коже вместе с леденящим душу, морозом. Я будто в параллельной реальности. Надо мной нависает незнакомый мужчина, а руки связаны так крепко, что даже защитить себя не могу.

Он бандит. Монстр. Чудовище, имени которого я не знаю, а лица не вижу.

Он поедает мои губы. Заглатывает и засасывает в свой рот с тошнотворным причмокиванием.

Проносится мимолетная мысль о том, что у него давно не было женщины… Однако, возможно, все дело в его ненасытной натуре.

Вместо стонов – голодный рык зверя, добравшегося до своей добычи.

«Ты станешь моей подстилкой».

«Тебе нельзя меня видеть».

«Отец обещал мне тебя за долги».

Комната пропитана моим страхом, всхлипами и воплями, которые растворились в ее стенах.

«Помогите».

Но никто не услышит.

Как ты мог папа? Разве недостаточно покорной я была?

Разве этого заслужила?

Шершавая ладонь Зверя опускается мне на плечо, давит нежную кожу, оставляет свою звериную метку.

В один миг приходит осознание того, что во мне недостаточно сил, чтобы выстоять в этой войне.

Зверь нагло протискивается между моих губ, нагло вторгается в рот своим скользим языком…

Такого Родион себе не позволял. Мы вообще, поцеловались тогда по-детски, просто легонько чмокнув друг друга в губы.

Теперь мне есть с чем сравнить.

Перед глазами мелькают лучшие моменты моей жизни.

Это прекрасное утро невесты…

А потом, я принимаю для себя, что не смогу так жить.

– Тварь… – скулит он как израненный зверь, в которого вонзили стрелу.

Я сумела до крови прикусить его язык и нижнюю губу. Так, как смогла, чтобы он почувствовал адскую боль.

Если в нем осталось хоть что-то человеческое.

– Шалава… – брыкнул он, болезненно наматывая волосы на моем затылке, на кулак, – Я тебя на куски разрежу, шлюха, – и я почувствовала холод металла близко к своей шее.

Судорожно глотнув воздух, приподнимаю голову. Мне не нужно видеть его, чтобы понять, насколько он зол.

А мне больше нечего терять.

Моя невинность, честь и достоинство оказались побрякушкой.

Пылью, которую можно стряхнуть с полки тряпкой.

– Лучше сдохнуть, – надрывно, глотая всхлипы, бормочу я, – Чем быть твоей подстилкой! Давай, пережечь мне горло! Живой ты меня не получишь…

«Я тебя не боюсь», – повторяю мысленно как мантру.

Не боюсь…

Только вот остановить своих рыданий не могу.

– Ну же…

– А ты горячая куколка, – кряхтит он, лизнув мочку моего уха, – Завела, пиздец…

Плотоядно до дрожи.

Не просто бандит. Психопат. Сумасшедший маньяк.

– Такую мне даже слаще ебать будет, – усмехается, – Не люблю чересчур покорных.

Подлый урод.

– Ни за что! – отворачиваю голову в сторону.

Верчусь под ним как змея, жаль, не могу укусить снова. Во рту и на губах я ощущаю металлический привкус крови.

Только уже не своей. Его.

Еще один щелчок, прикосновение острого лезвия к моим запястьям…

Он освобождает мои руки. Неужели?

– Давай, сучка, – злобно приговаривает он, – Покажи мне, какая ты…

Чего он от меня хочет?

Но инстинкты срабатывают быстрее разума. Я со всей силы ударяю его по лицу. Впиваюсь ногтями со свежим маникюром в стальную шею, но со стороны Зверя не поступает никакой реакций…

Может он и не человек вовсе…

– Не позволю… Не стану… Помогите!

Секунда и бандит, поддев внутреннюю сторону нижнего белья ножом, стаскивает с моей груди бюстгальтер. Разрезает и его на две части, обнажает полушария.

Бью урода по груди, по железным мужским плечам, повсюду.

И кричу без остановки… Пусть онемею, но не сдамся.

Я согласна на смерть, но не на унижение.

– Сука… – рычит он сквозь зубы.

Жесткие пальцы впиваются мне в бедра, с диким рывком разводят их в стороны. В промежность упирается твердый бугор…

– Нет… – пищу я, выгибаясь дугой.

А за окном раздаётся выстрел и рев машин с сигнализацией.

Может быть, меня наконец-то спасут?

Глава 4

Зверь встает с постели.

– Помогите! – кричу, надеясь, что меня услышат, – Папа!

Наконец-то я свободна. Сдираю повязку с глаз как что-то ядовитое и швыряю ее на пол.

В пустоту.

Потому что здесь темно так, будто солнце и лунный свет никогда не проникали в эту комнату.

А я будто и не снимала повязку. Но ведь еще час назад здесь было светло.

Вдали раздается грохот двери. Зверь покинул комнату.

Между ног даже от прикосновения его члена через ткань белья, жутко саднит.

Он меня больше не тронет.

Инстинктивно подбегаю к окну, которое зарешечено так, словно я в тюрьме. В башне-темнице.

– Папа! – зову истошно, – Папа!

Меня никто не слышит.

Я должна уйти отсюда. Чертик на левом плече кричит мне, что неспроста Зверь оставил дверь открытой, но желание спастись перевешивает.

Бегу на ощупь прочь из комнаты.

Что за кромешная тьма?

В доме отсутствует электричество? Как это понимать?

На стенах старинные подсвечники в которых догорают свечи. Тусклый, приглушенный свет окутывает коридор атмосферой ужаса.

Выхода не нахожу. Только бесконечный коридор, и мне кажется, будто в этот дом меня повели другим путем.

Чтобы не знала, как найти дорогу домой.

Быстро перебираю ногами, всхлипываю, когда ногой натыкаюсь на какой-то выступ.

Порог. Прямо напротив меня какая-то приоткрытая дверь.

Слышу за спиной голоса, и любопытство перевешивает…

Прислушиваюсь.

Говорят не по-русски.

Боже, на мне ведь кроме трусиков и чулок ничего нет. Зверь разорвал все на части. Что будет, если бандиты застукают меня здесь в таком виде?

Нет, нет, нет.

Мне нужен телефон, чтобы позвонить семье. Узнать, что случилось на свадьбе. Живы ли мой отец и будущий муж…

Вхожу в эту комнату и нащупав выключатель, тяну его вверх. Никакой реакции.

Однако, в этой комнате не так темно, как в той, в которую поместили меня.

Яркий свет луны озаряет огромную спальню светом. Белоснежная перина мерцает всеми оттенками голубого.

Я быстро запираю дверь изнутри на щеколду. Мне нужно выиграть время. Бегу к высокому шкафу за одеждой, но кроме тонкого, красного платья, ничего не нахожу.

Сгодится, чтобы прикрыть наготу. Слышится шум воды и сначала я не могу понять, что это, но потом…

Подхожу к окну: отсюда открывается потрясающий вид на реку.

На ее бурлящие воды, в отражении которых переливается свет луны.

Господи, где я? Что это за это замок?

Даже при большом желание, выпрыгни я отсюда в окно – разобьюсь на смерть, ударившись о скалы, а затем, коварные воды унесут меня куда-то в бездну…