Разумеется, все знали о страшных кровавых практиках, которые используют адепты демонических культов, вот только доказательств все равно не было, поэтому секта продолжала расти и захватывать все больше провинций. Этим бы стоило заняться серьезно, но и без адептов дьявольских сект забот хватало: например, война на южной границе.

Войны между государствами были всегда, поэтому не являлись чем-то необычным. Но в этот раз вялотекущая война затянулась на долгие годы, а ни одна из сторон не хотела уступать. Император требовал, чтобы даосские ордена присоединились к армии, и главам орденов стоило очень больших усилий оставаться в стороне. Заклинатели испокон веков были защитниками мира людей и сражались лишь с демонами, но Император считал, что раз они воины и обучены сражению на мечах, то место им там, где идут бои за территорию государства. И хоть главы много раз объясняли, что их миссия – убивать монстров, а не людей, Император не хотел никого слушать. Он обложил ордена непомерными налогами, рассчитывая, что те сдадутся и выполнят его требования, но орденам все же удавалось отстоять свою независимость, пусть и огромной ценой. Но что будет, когда деньги закончатся, а Император все так же останется непреклонен? Или, что еще хуже, если Храм Черного Дракона наберет силу, пока праведные ордена и люди заняты своими спорами. Драконья секта поклонялась своему богу – Черному дьяволу из преисподней, надеясь, что молитвы будут услышаны и злое божество вернется в мир людей. Не то чтобы это было возможно: чудовищная тварь была повержена несколько тысячелетий назад. Но многих малодушных людей легко было заманить в культ, пообещав величие и славу, когда их темный бог пробудится и покорит весь мир.

Хлопок от закрывшейся двери вырвал старейшину Бай из размышлений. Она посмотрела вниз и увидела Да Шаня, который разувался у самых дверей, чтобы не запачкать выстланный циновками пол своими заснеженными сапогами. Избавившись от обуви, он прошел вглубь первого этажа. Бай Сюинь, замерев, молча наблюдала за ним, оставаясь вне поля его зрения.

Да Шань прошелся между рядов с трактатами, а потом словно наобум вытянул один и сел прямо на пол возле стены, скрестив ноги, как это делали жители южных стран. Раскрыв трактат, название которого Бай Сюинь не успела разглядеть со второго этажа, он начал читать, медленно водя пальцем по строчкам, словно ребенок.

Внезапно ворот его рубахи зашевелился и оттуда высунулась маленькая серая голова с коротким клювом. Издав пронзительный писк, птица целиком выбралась наружу. Да Шань отложил книгу на колени и, порывшись за поясом, выудил небольшой полотняный мешок, высыпав на открытую ладонь горсть зерен. Птица тут же подобралась ближе и начала жадно их клевать. Наевшись, она, ловко орудуя клювом и цепкими лапками, забралась к нему на голову и там обустроилась, словно в гнезде. Да Шань вернулся к своей книге.

Бай Сюинь наблюдала за человеком с птицей на голове – от всего его образа веяло душевным равновесием. Через какое-то время – Бай Сюинь не могла сказать, когда, ибо потеряла счет времени – Да Шань поднялся, убрал книгу назад на полку, натянул свои огромные сапоги и ушел. Прямо с птицей на голове.

Старейшина Бай очнулась и растерянно посмотрела на свои руки, которые до сих пор сжимали бамбуковый свиток с драконом. Быстро свернув его и засунув вглубь стеллажа, Бай Сюинь спустилась по лестнице и вышла на морозный воздух.

* * *

В этот день Шао Цинлун наконец покинул гору, отправившись по своим делам. Все выдохнули с облегчением, ибо молодой господин Шао успел произвести незабываемое впечатление на всех, с кем успел пообщаться. «Невыносимый» – вот был негласный вердикт обитателей горы. Перед самым отбытием он нашел Бай Сюинь, в одиночестве идущую на лекцию.

– Старейшина Бай, я хотел бы лично вас поблагодарить за гостеприимство, – улыбнулся он, – и за заботу о моей сестре. Она совсем еще ребенок и не умеет разбираться в людях, поэтому за ней нужно присматривать.

Бай Сюинь молча ждала продолжения – очевидно, молодой господин Шао не просто так начал этот разговор.

– И, говоря о разных людях, простите мою дерзость, я хотел бы посоветовать старейшине Бай держаться подальше от некоторых из них, – улыбка исчезла с лица Шао Цинлуна.

– Молодой господин Шао имеет в виду кого-то конкретного? – холодно спросила Бай Сюинь.

– Уверен, что вы прекрасно понимаете, о ком я говорю, – нахмурился Шао Цинлун. – Моя младшая сестра держит рядом с собой этого человека, словно забавную зверушку. Но он не так безобиден, как кажется. Я повидал достаточно подлецов и подонков, чтобы с первого взгляда распознать волчье сердце и собачьи легкие^[7]. Этот Да Шань, или как там его на самом деле зовут, лишь притворяется хорошим, чтобы кормиться с руки. Но не обманывайтесь его глуповатым видом и животной покорностью – все это просто игра на публику. В нем нет ни капли человечности.

– Если вы подобного мнения об этом человеке, то не боитесь ли оставлять свою сестру с ним наедине? – поджала губы Бай Сюинь.

– Потому и предупреждаю вас, – вскинул подбородок Шао Цинлун. – Потому что, старейшина Бай, вам я могу доверять. Если этот пес поведет себя как-то странно или попытается сделать что-то с моей сестрой – убейте его. Или заприте где-нибудь и я сам его убью, как только вернусь. Если собака кусает руку, которая ее кормит, от нее надо избавиться.

– Это все? – приподняла бровь Бай Сюинь.

– Все, что я хотел сказать перед отъездом, – хмыкнул Шао Цинлун. – Остальное скажу при следующей встрече.

– Что ж, тогда хорошей дороги, молодой господин Шао, – кивнула Бай Сюинь и продолжила путь, чувствуя на себе чужой взгляд.

* * *

На следующий день сразу после тренировки она снова отправилась в библиотеку. Ей не пришлось ждать долго: совсем скоро Да Шань пришел, взял с полки тот же трактат – «Традиции западных горных народов» (Бай Сюинь специально посмотрела) – сел на пол и принялся читать. Через некоторое время проснулась птица, съела свои зерна и снова забралась на голову хозяину обозревать округу с максимально доступной ей высоты. Бай Сюинь со смешанными чувствами смотрела на маленькое растрепанное создание, чистящее перья: завидовать птице было бы совсем глупо. Даже если та могла есть прямо из рук великана. Старейшина Бай незримой тенью оставалась на втором этаже, наблюдая за тем, что происходит внизу. А когда Да Шань ушел, она тоже покинула библиотеку.

Так продолжалось несколько дней. Бай Сюинь тайно наблюдала за Да Шанем и тем, как он медленно читает, сидя на полу, или кормит свою птицу с руки, и думала о словах Шао Цинлуна. Если бы ее поставили перед выбором – она бы лучше убила последнего. Или хотя бы хорошенько избила. Бай Сюинь до сих пор сожалела, что промолчала в тот день, хотя надо было просто скинуть молодого господина Шао с лестницы. Всего двенадцать сотен каменных ступеней заставили бы его лучше относиться к людям. Если бы он выжил, конечно. Но Шао Цинлун был сыном главы ордена Ледяной Звезды, поэтому ей приходилось сдерживаться. Страшно представить, если такой человек в конце концов унаследует этот пост. Лучше бы следующим главой стал кто-то другой. Например, муж Шао Цинмэй.

Из мрачных мыслей Бай Сюинь вырвал чужой голос.

– Наставница Бай! – кричал Су Шуфань, который неизвестно когда успел войти в библиотеку. – Наставница Бай, тут такое дело… Вам нужно пойти к главным воротам!

Бай Сюинь замерла в надежде, что ее ученик просто уйдет, не услышав ответа. Но не тут-то было – он уверенно пошел к лестнице на второй этаж, намереваясь проверить лично. Прятаться от собственного ученика между стеллажами было глупо. Она сжала зубы и двинулась ему навстречу.

– Наставница! – продолжал звать Су Шуфань.

– Зачем так кричать? – показалась Бай Сюинь наверху лестницы. – Забыл, где находишься?

– Ох, простите, я просто боялся, что вы не услышите, если я буду говорить тихо, – ответил Су Шуфань без капли раскаяния на лице.

– Я настолько стара, чтобы иметь проблемы со слухом? – прожгла его убийственным взглядом старейшина Бай.

– Но вы же не сразу ответили, – ни капли не смутившись, ответил ученик.

Су Шуфань был тем редким человеком, который совершенно не боялся свою Наставницу. Возможно, виной тому был его отец, с которым она вместе росла и тренировалась. Логика Су Шуфаня была проста: если Наставница и его отец были друзьями, то она своего ученика не прибьет, что бы этот ученик ни сделал.

– Что такого важного случилось, что ты так расшумелся? – вздохнула Бай Сюинь, спускаясь по лестнице и сдерживая себя, чтобы не посмотреть в ту сторону, где на полу сидел Да Шань.

– Там это… в орден приехал гость, поэтому вам надо пойти к главным воротам, – внезапно как-то замялся Су Шуфань.

– Что еще за гость? – нахмурилась Бай Сюинь, почуяв неладное.

– Ваша сестра, – выдавил Су Шуфань и почему-то покраснел.

Глаза Бай Сюинь распахнулись и, позабыв обо всем остальном, она быстро спустилась по лестнице и выбежала из библиотеки. У нее было три младших сестры, но, судя по реакции Шуфаня, Бай Сюинь догадывалась, какая из них внезапно нагрянула в орден. И ничего хорошего этот визит не сулил.

Уже приближаясь к главным воротам, она увидела Бай Сюшунь. Та мило общалась с каким-то адептом и игриво прикрывала лицо расшитой муфтой, в которой прятала от мороза руки. На ней было изысканное платье и шуба, сшитая по последней моде, а волосы уложены в сложную прическу с двумя аккуратными завитками по центру высокого лба. Бай Сюинь замедлилась, чтобы не выглядеть так, будто она всю дорогу бежала. Подходя ближе, она не спускала глаз с лица, которое было слишком похоже на ее собственное. Только губы полнее и подбородок чуть более округлый, что придавало лицу Бай Сюшунь мягкость, несвойственную Бай Сюинь. Зато глаза феникса^[8] были точь-в-точь как у нее – эту черту они обе унаследовали от матери. А улыбки, которые младшая сестра дарила всем подряд, были настолько нежны, что заставляли людей чувствовать, будто солнце вышло из-за туч. Лица двух сестер были очень похожи, но характер абсолютно разный. Бай Сюшунь была ветрена и легкомысленна, поэтому они никогда не ладили.

– Шестая сестра^[9], – холодно поприветствовала ее старейшина Бай.

– Ох, сестрица Сюинь, наконец-то ты пришла. Я уже боялась не застать тебя на твоей горе, – вздохнула Бай Сюшунь. – Только представь, если бы я взобралась на эту невыносимо огромную лестницу только для того, чтобы узнать, что ты куда-то ушла.

Бай Сюинь подошла вплотную и, схватив младшую сестру за запястье, потянула за собой. Еще не хватало, чтобы весь орден сюда сбежался. Смотреть, как Сюшунь фривольничает с юными адептами, было невыносимо.

– Эй, куда ты меня тащишь? – запротестовала Бай Сюшунь. – Больно же!

Бай Сюинь не обращала внимания на слова сестры и продолжала вести ее в сторону своего павильона. К счастью, в это время дня на улицах людей было немного.

Свернув в очередной раз на узкую, расчищенную от снега дорожку, Бай Сюинь уже мысленно благодарила богов, что те без проблем дали увести сестру, когда навстречу вышел высокий человек. Он как раз шел из библиотеки в свой гостевой домик, и их пути пересеклись на узкой дорожке.

Увидев его, Бай Сюинь остановилась. На узкой тропе они стояли друг напротив друга. Она повернулась и увидела, что Сюшунь замерла и, казалось, не дышит, вперив взгляд широко распахнутых глаз в Да Шаня. Тот также не сводил темных глаз с младшей сестры. Сердце Бай Сюинь ухнуло куда-то в пропасть. Она схватила сестру за руку и потащила вперед, не глядя на человека, стоящего на тропе. Он неловко попятился, а затем сошел с тропы, пропуская их и провожая долгим задумчивым взглядом.

Бай Сюинь притащила сестру в свой дом и захлопнула дверь. Ее сердце стучало, словно сердце дикого кролика, убегающего от тигра.

– Сестра, этот человек такой… – начала Бай Сюшунь.