Анна Гур: Чудо для миллиардера. Новогодняя история

Глава 1

Валя

Лечу домой на крыльях…

И это несмотря на то, что снег идет, валит крупными хлопьями, а я чемодан за собой тащу. Такси не проехало к нашему с Ваней дому.

Замело все…

Ночь. Скоро колокола будут бить двенадцать, и праздник к нам придет, а я вот в командировку ехала.

Вот так вот. Работа такая. Вернее, шеф мой безбашенный трудоголик… Должна была с ним лететь на завод, где аврал под Новый год, станки сломались и еще черт-те что там творится, но…

– Погода нелетная. Все рейсы отменены…

Когда премилая девушка – сотрудница аэропорта, улыбаясь, пыталась вразумить моего лютующего босса, я в душе радовалась…

Домой! Домой! К Ванечке! Вместе Новый год встречать! С оливье и звоном бокалов под бой курантов…

Наготовила я всего заранее, хотела с Ванечкой отпраздновать. Муж мой. Скоро у нас годовщина. Мы с ним рано поженились. На последнем курсе…

Ветер продувает, холодно становится, а я себя грею мыслями, что сейчас домой зайду и мужа обрадую.

Ну разве это дело – Новый год одним встречать… Вдалеке друг от друга… Хорошо, что все отменилось. Ведь правду говорят – как новый год встретишь, так и проведешь, а я вот хочу с мужем, чтобы вместе и в радости…

Чемодан с трудом сквозь сугроб протаскиваю. Тяжело очень. Я Ванечке набрала, хотела попросить, чтобы пришел, помог. Он ведь у меня хороший.

Да телефон у него, видимо, сел. Вне зоны доступа…

Сжимаю зубы и сдуваю прядку с мокрого лба. Еще чуть-чуть осталось. А дальше подъезд теплый, хоть и обшарпанный, лифт и наша съёмная двушка…

Мы копим на собственное жилье, ну как копим, все время то да се, Ванечке вот недавно пришлось зимние ботинки купить, так что на ипотеку пока не накапливается…

– Фух… – захожу в подъезд, он у нас старенький. С полом шашечкой. Откидываю мокрые темные пряди со лба.

Жму на кнопку лифта и жду… жду…

Подбадриваю себя, что справилась, что вытерпела, что все хорошо…

Ну хорошо же ведь?

Пусть у шефа моего сорвался вылет… но для меня хоть радость – Новый год проведу с любимым и дорогим мужем…

Наконец, створки открываются и из кабины выходят веселые ребята. Они пускают конфетти, гудят.

– С Новым годом, тетя! – улыбается один мне и окидывает веселым взглядом…

– И вас с Новым годом! – отвечаю, растянув губы в улыбке.

Тетя… Дожили… а ведь я не многим старше…

Хотя. Запыхавшаяся. Красная. Волосы, наверное, превратились в воронье гнездо на голове… Я, между прочим, этот чемодан тащила о-го-го сколько!

Захожу в кабину лифта и втягиваю ноздрями воздух. Вот впервые не пахнет у нас тут гадко, словно собачка пенсионера с третьего этажа опять отметила территорию…

Апельсинами пахнет, мандаринами и детской радостью, которая живет в душе каждого человека и цветет обещанием чуда на рождество.

Становится зябко. Снег, припорошивший волосы, тает. У меня по дороге оторвалась пуговка от искусственной шубки, так что и деловой костюм, в котором я на Новый год чуть в командировку не улетела, неприятно льнет к коже, холодит.

Наконец, створки открываются, и я выхожу на своем этаже.

Не знаю, почему не звоню в звонок, не тарабаню в дверь, наверное, хочется сделать сюрприз любимому Ванечке.

И я нащупываю в сумке свои ключики, вставляю в замок и открываю.

Прохожу и сразу с порога вижу, что мой золотой Ванечка на стол накрыл. Даже с моего места видно оливье, которое я готовила, запеченное мясо.

Молодец мой Ванечка. Хоть и один, но в доме должна быть атмосфера праздника. Как там говорят, как новый год встретишь, так его и проведешь…

Поэтому нужен праздник, украшения…

Замечаю, как весело блестит в углу серебристая елочка. Я ее по скидке брала, очень она мне понравилась, и не прогадала. Стоит красавица, переливается гирляндами.

И я прохожу в дом. Замечаю свечу, что горит на столе. Романтично как-то…

– Ванечка… – зову, но, видимо, после холодного воздуха у меня голос пропал. Такое у меня бывает, надо немного поберечь связки и пройдет…

С детства такая вот проблема. Вроде здоровая, врачи говорят, что все нормально, а вот так…

Поэтому больше не напрягаю связки, стягиваю мокрые сапоги с ног и топаю по коридору в сторону комнаты…

Не знаю, что именно заставляет напрячься. Возможно, то, что помимо аромата мандаринов, в воздухе витает запашок приторных женских духов.

Знакомых.

Очень знакомых.

– Ванечка… – шепчут губы на автомате, а улыбка вянет на губах, так как я подхожу к столу и вижу, что мой оливье уже пробовали, причем по наличию приборов – двое…

А еще бокал с шампанским… и на кромке его отпечаток ядреной красной помады, коей я никогда бы не воспользовалась…

Странный звук…

Глотаю едкий ком. И чувствую себя как в анекдоте, где муж вернулся из командировки раньше времени. На губах дурацкая улыбка цветет…

Просто дебильная. Ведь не может же быть такого в жизни. Это все из разряда анекдотов. Любит меня Ванечка, души во мне не чает, как и я его.

Жмурюсь. Пытаюсь понять себя. Убедить, что мне привиделось, но стоит глаза открыть, как на полу я вижу чужое нижнее белье.

Ярко-алое.

Под цвет помады на кромке бокала.

Больно становится где-то в груди и хочется уйти, а я протяжный стон слышу…

На негнущихся ногах иду в сторону маленькой спальни, где все оформлено моими руками, с любовью и трепетом, а там…

Не может так в жизни быть. Только в анекдотах. Чтобы любимый муж с близкой подругой развлекался, пока жена пашет и в командировки на Новый год летает…

Однако, может. Все может быть. И я глазам своим верить не хочу…

Но…

– Ваня… Кира… Ваня… – шепчу как дура, но любовники на моей кровати меня все равно слышат.

Моя подруга с Вани моего спрыгивает, хотя… не моего, видимо… а муж на меня смотрит и говорит коронное анекдотное:

– Валя… а ты же уехала?! Ты чего вернулась?!

А у меня ступор и слезы, которые в горле застывают, и шок накрывает полный, поэтому и отвечаю тихо из-за связок:

– А у меня командировку отменили…

Глава 2

Приваливаюсь к дверному косяку. Ноги слабнут. Элегантное черное платье по колено от делового костюма начинает давить в области груди, душить. Мне воздуха не хватает, кашлять начинаю. Приступ настигает и я, наконец, нахожу в себе силы сделать шаг назад из нашей спальни. Но легче не становится. Моя бывшая подруга заматывается в простыню. Между прочим, это был совершенно новый комплект постельного белья.

Калы там нарисованы белоснежные…

Мне понравилось.

Праздничный комплект. Совсем недавно купленный… Хотелось чего-то нового в жизни. Чтобы ух!

Я ведь женщина и всегда хотела чувств, чтобы голова кружилась, чтобы мурашки и бабочки, как в книгах, но этого никогда не было…

Муж только о своем удовольствии и заботился, а я… я привыкла… Да и не знаю я, как бывает… он у меня первым был и единственным…

А вот сейчас на белоснежную калу смотрю на простыне, которой подруга обмотана, и дурно становится, тошнота подкатывает…

И посмеяться хочется.

Глупая привычка перестилать белье утром тридцать первого декабря, чтобы новый год начать с чего-то нового…

Так хотелось перемен…

Ну как бы. Что заказывали. Получите и распишитесь, вот тебе и Новый год, Валюша, вот тебе и перемены и в твоей постели, на твоих свежих простынях такое вот непотребство.

Ком к горлу подкатывает, как вспомню, что я могла, ничего не зная, прийти и лечь в эту кровать, а может… а может, это у них не впервые?!

Летит вдогонку мысль и у меня живот скручивает узлом…

Слишком уж подруга ведет себя по-хозяйски, наклоняется, открывает ящик прикроватной тумбочки, достает оттуда пакетик влажных салфеток…

Зачем они ей вообще сейчас понадобились?!

И до меня доходит… возможно, для того, чтобы показать мне… она знает, что где лежит… знает… и пользуется…

Отшатываюсь дальше, и чуть не подпрыгиваю, ощущая под ногой скомканный кусок ткани. Алые труселя…

Почти падаю. Пячусь… Хочется на улицу. В холод. Чтобы голова остыла, чтобы дышать смогла…

Муж, наконец, натягивает треники, которые я ему, между прочим, покупала и, наконец, выходит ко мне. На лице недовольство. А я смотрю в его светлые глаза неопределенного цвета и пытаюсь хоть капельку раскаяния увидеть, хоть грамулечку сожаления…

Но там пустота. Чужой человек. Мужчина, ради которого я бегала, как белка в колесе.

Ванечка… Ванечка…

Мысленно повторяю его имя и меня передергивает. Когда этот здоровый мужик стал для меня кем-то наподобие ребенка на иждивении, которому надо все принести и на ложечке в ротик положить?..

Слезы обжигают глаза, но я не плачу, единственное, что удается произнести больным горлом, это банальное:

– Как ты мог?

Голос с каждой секундой садится все больше. Кажется, меня хорошо проморозило и пару следующих дней придется провести в полном молчании, чтобы связки не травмировать, но… мне становится на все наплевать.

Да и зачем мне кричать и топать ногами. Истерикой не поможешь. У меня в груди так пусто становится. Бездна какая-то непроглядная накрывает.

Тру грудную клетку и смотрю на своего мужа. Уже не моего, конечно, у него вон моя подруга бывшая в близких друзьях водится, затем на стол смотрю свой праздничный и горько становится.

Все осквернено. Все, что я так бережно создавала, порушено за одно мгновение…

А еще этот проклятый салат в глаза лезет, разворошенный.

Голос мужа раздается и заставляет меня вновь посмотреть на человека, которого я любила. Еще пару часов назад казалось, что души в нем не чаю…

Но…

– Короче. Валь, давай без истерик. Мы взрослые люди. Ты должна понять…

– Понять?! – спрашиваю одними губами, но Иван меня понимает, все же столько лет знакомы, у нас с ним в универе закрутилось, и я как дура влюбилась в смазливого блондина, но под оберткой оказалась гниль, аж на зубах оскомину дает.

– Да. Я здоровый мужик. А ты… тебя все время нет… работа, а когда домой приходишь, так на кухне часами пропадаешь, вечно со своими авоськами домой тащишься, надоело… Я женщину рядом хочу видеть, а не бабу, которая все время пашет… Ты даже маникюр не делаешь…

По инерции смотрю на свои ногти коротко стриженные, без лака. Опять понимаю, что не успела накрасить ноготочки, но у меня на себя все времени не хватало, а сейчас мне в укор это ставят…

– Я же тебе готовила…

Почти неслышный шелест вместо слов, который все равно мой уже бывший муж слышит.

– Для борщей у меня мама есть! С ее щами ни одна стряпня не сравнится, а жена должна быть поактивней в постели, короче, я давно хотел сказать тебе, что не получается у нас.

Киваю. А сама вдруг замечаю, как подруга за спиной моего мужа мельтешить начинает, как смотрит на меня победно. Отвоевала мужа моего, а я, дура, у нее на кухне еще и плакала, что ребеночек у нас не получается, а Кира мне еще и пела, что для детей рано, и… а они тогда тоже спали уже?!

Когда я ей рассказывала о сложностях, о том, что муж меня перестает замечать, о том, что охладел, да и я прихожу уставшая и единственное, что хочу в постели делать – это спать….

Не хочу больше ничего слышать. Голос пока не исчез, просто говорю еле слышно:

– Просто уходи… уходи и… ее забирай…

Муж прищуривается. Видимо, ему моих эмоций не хватает, ему крики нужны, битье посуды. Но, во-первых, у меня голоса нет, чтобы кричать, а во-вторых, посуду жалко на них тратить…

Может быть, позже мне будет еще больнее, может быть, я буду выть от обиды и кусать подушку, чтобы голос приглушить, ибо за тонкими стенами соседи…