– Сперва расскажи все, а потом посмотрим.

– Господи, да разве ты не видишь? Он меня подставил. Они, чтоб их, подставили меня. Я не собираюсь из-за этого в тюрьму. Они придумали, как схватить ребенка. Он сказал, что она выбрала идеальное время и место, потому что они устраивали вечеринку в честь старика, покойника, в Биг-Суре. Это будет легко и просто. Она прознала про дом, где мы сможем держать ребенка, и что там никого не будет. Она знала, потому что хозяева будут за городом и не придут на поминки, ясно?

– Да. – Довольный собой, Рэд водрузил ноги на стол. – Мы внимательно тебя слушаем.

– Я не похищал ребенка. Это сделал Спаркс. Блондинка указала место, а он накачал ребенка и положил ее в один из фургонов службы доставки, в грузовое отделение. Мы раскрасили фургон под кейтеринговую кампанию и просто увезли девчонку в этом фургоне.

– Как блондинка узнала, где будет девочка? – спросила его Микаэла.

– Откуда, черт возьми, мне знать? Они вдвоем обсуждали детали. Я просто должен был подготовить комнату, ну, знаете, обезопасить ее, загрузить кое-какие припасы. Я просто нянчился с ребенком, понимаешь?

– Среди припасов были и маски?

Он снова заерзал:

– Мы не хотели, чтобы она увидела наши лица, так? Лучше все предусмотреть. И я купил эти чертовы маски на собственные деньги. То же самое с едой и прочим. Предполагалось, что мне вернут деньги за это из выручки.

– Похоже, с инвестициями ты прогадал, – прокомментировал Рэд. – С другой стороны, нянь из тебя тоже паршивый.

– А кто мог подумать, что ребенок вылезет из окна? Сделает веревку из чертовых простыней. Использует чертову ложку как пассатижи, чтобы вытащить гвозди из оконного замка. Кто мог подумать? Спаркс так меня отделал, как будто это моя вина.

Он наклонился вперед:

– Я хочу сказать, что все это – затея Спаркса, он нашел блондинку и много раз с ней трахался. Они вдвоем проработали детали – и, черт возьми, все это время обманывали меня. Я только следил за ребенком.

– Просто невинный свидетель.

Сарказм пронесся над головой Денби, как воздушный змей на летнем ветру, и, указав пальцем на Микаэлу, он сказал:

– Чертовски верно.

– Хорошо, Фрэнк. – Рэд подтолкнул к нему через весь стол блокнот и ручку. – Запиши все, что рассказал нам, и не скупись на подробности. А мы пока поищем «Маунтайн-дью».

К тому времени, как они закончили с Денби, а подробностей тот не пожалел, Рэд хотел только выпить пива и лечь в кровать, именно в таком порядке.

Но он рассчитал время и учел тот факт, что Скарпетти любил играть на средствах массовой информации, как на скрипке.

С Марком Розвелом, адвокатом Спаркса, который как раз общался со своим клиентом, он не был знаком. Но ему предстояло придумать свои игры для прессы.

Чем больше они узнают до утренних новостей, тем лучше.

Он снова полез в свои запасы кока-колы и позвал Микаэлу к себе в кабинет.

– Мик, твоя смена уже закончилась, поэтому я хочу спросить, готова ли ты продолжить.

– Я справлюсь.

– Знаю, что справишься. – Он бросил ей банку колы. – Утром Скарпетти соберет пресс-конференцию, сделает все возможное, чтобы выставить Дюпон жертвой. Единственная причина, по которой мне есть до этого дело, это то, что он выпустит на Салливанов и на их малышку кракена.

– Значит, нужно вытащить из Спаркса все так же, как мы вытащили из Денби, чтобы он не смог опередить нас и разыграть эту карту.

– Как-то так.

– Думаете, Дюпон замешана в этом?

– Пятьдесят на пятьдесят. Я взвешу все, когда мы допросим Спаркса. Сейчас я пойду и поговорю с его адвокатом, чтобы получить представление о том, с чем мы имеем дело.

– Я уже говорила с ним.

Он сел и откинулся в кресле:

– Мик, ты такая предприимчивая.

– Я просто полицейский. Еще я его загуглила, на всякий случай. Родом из Калифорнии, сорок шесть лет, женат, один ребенок и еще один на подходе. Изучал юриспруденцию в Беркли. Десять лет проработал в Kohash и Milford, а три года назад стал полноправным партнером. Высокооплачиваемый судебный адвокат с солидной репутацией.

Она сделала большой глоток колы.

– Симпатичный парень и довольно фотогеничный. Он не боится общаться с прессой. Еще он автор нескольких юридических триллеров, но не похоже, что Джону Гришэму стоит волноваться.

– А Спаркс – его личный тренер.

– Вот как.

– Так и есть, – согласилась она. – Никаких проблем с законом. Владеет домом в Холмби-Хиллз и пляжным домиком в Оушенсайде. Водит «Лексус», как и его жена – внештатный сценарист.

Рэд немного подождал.

– И это все? Ты не узнала, какой у него размер обуви, за кого голосует на выборах?

– За независимых. Но чтобы узнать размер обуви, пришлось бы еще слегка покопаться.

Он рассмеялся.

– Ладно, я вижу, разыгрываем эти карты уже за столом. У этого человека есть репутация, он не похож на идиота, и ему нужно поддерживать репутацию юридической фирмы. Этот парень всего лишь его тренер, не брат и не лучший друг. Все против него.

– Хотите подтолкнуть его к заключению сделки?

– Я хочу, чтобы этот сукин сын прожил остаток своей жизни в Сан-Квентине, Мик. Это мое личное желание. И я надеюсь, что так и будет, потому что иначе этой семье, и главным образом ребенку, придется пройти через суд, а мне противно об этом думать.

Микаэла кивнула, потому что их мысли и желания совпадали:

– Мне неприятно думать, что им все сойдет с рук, всем троим. Но я чувствую то же, что и вы. Однако это зависит не от нас.

– Прокурор штата потребует от двадцати до двадцати пяти. Посмотрим, получится ли у них. Наша задача – изложить все, убедиться, что адвокат понимает серьезность улик, а Спаркс нутром чует, что ему грозит пожизненное заключение без права на досрочное освобождение.

– Ясно. Я спрошу у адвоката, готовы ли они поговорить с нами.

Через двадцать минут Розуэлл наконец-то согласился поговорить. Поскольку это был не первый день Рэда, он решил, что Розуэлл хочет сделать первый бросок, оценить соперника и возобновить игру утром.

Микаэла была права насчет Розуэлла – симпатичный парень со стрижкой за пятьсот долларов и легкой проседью на висках, всего несколько прядей в темно-каштановых волосах. Темно-карие глаза, умные, сообразительные. Аккуратный и красивый, с подтянутым телом.

Но он бледнел на фоне Спаркса и его блеска кинозвезды. Его не приглушили ни несколько часов в камере, ни оранжевая роба. Выгоревшие на солнце волосы с легким намеком на завитки густо ниспадали вокруг золотисто-загорелого лица с точеными скулами, карими глазами с тяжелыми веками и полными губами.

И все это на фоне гладкого, мускулистого телосложения.

Он играл, потому что, как думалось Рэду, Спаркс и ему подобные все воспринимают как роль, которую нужно сыграть, – нервный, встревоженный, не агрессивный тон и лишь легкий намек на раскаяние и печаль.

Рэд сел, включил диктофон и начитал необходимые формальности.

– Шериф, помощник шерифа, во-первых, я ценю, что вы решили встретиться с нами сегодня вечером. Как я понимаю, у вас был очень длинный день.

Выражение лица у Розуэлла было спокойным, а голос ровным.

– В настоящее время я хотел бы сообщить вам, что утром намерен подать ходатайство о прекращении разбирательства по ряду обвинений, выдвинутых против моего клиента. Мой клиент потрясен той ролью, которую, сам того не желая, сыграл в этих событиях; все участие несовершеннолетнего произошло по указанию и просьбе матери ребенка и с убеждением, что упомянутый несовершеннолетний ребенок подвергался насилию со стороны отца. Поскольку мой клиент не знал о плане мисс Дюпон вымогать деньги у семьи Салливан…

– Извините, могу я прервать вас? – Он был сама любезность, просто шериф округа во всей красе. – Нет смысла тратить попусту время. У вас тоже был долгий день. Так что позвольте мне кое-что прояснить. У нас есть письменные показания Шарлотты Дюпон, письменные показания Фрэнка Денби.

На этих словах он улыбнулся Спарксу. Рэд очень постарался скрыть их аресты, допросы и сделки со следствием.

– Они во всем сознались, и имеющиеся в наличии доказательства подтверждают их показания. Как и заявление несовершеннолетнего ребенка.

– Мистер Спаркс утверждает, что мисс Дюпон и мистер Денби вместе разработали план и обманули его.

– Они обманули вас, заставив воткнуть иглу с пропофолом в горло маленькой девочки?

– Я не…

– Хватит. На тебе был парик, который мы нашли, и солнцезащитные очки, но у Кейтлин есть глаза. Глазищи что надо. И уши. Ты говорил с ней перед тем, как ударить, и ты говорил с ней из-под маски волка, которую мы тоже нашли, ты надел ее, чтобы напугать десятилетнюю девочку. Ты ударил ее, запихнул в фургон, а затем увез ее с поминок хорошего человека, от и без того скорбящей семьи.

– Шериф, ребенок, находящийся под таким давлением, вряд ли смог бы узнать голос.

Микаэла рассмеялась.

– Вы просто не встречались с этим ребенком. Приведите ее к присяге в зале суда, и я вам обещаю, что присяжные прислушаются к каждому ее слову. Слову ребенка, чья мать вступила в заговор со своим любовником, чтобы использовать ее, накачать наркотиками, запугать. За деньги. Спаркс, твой голос звучал в трубке, когда похититель требовал десять миллионов долларов. Они не вызвали полицию, но записали разговор.

– Твои партнеры сдали тебя с потрохами. Денби очень разозлился, когда узнал, что с ним ты договорился на два миллиона, обещая разделить выкуп пополам, а у Салливанов потребовал все десять. И он раскололся, как моллюск, которого обдали паром. Если ты действительно думаешь, что у женщины, которая трахалась со своим личным тренером в той же постели, в которой спала с мужем, женщины, которая поставила на кон безопасность дочери, позволила накачать ее наркотиками и запугивать, есть хоть какое-то чувство чести, то ты идиот.

Рэд повернулся к Розуэллу:

– Я говорю это ради вас, потому что я устал, мне противно и надоело выслушивать откровенную чушь. И Дюпон, и Денби заключили сделку со следствием. Ваш клиент последний в очереди, и я полагаю, что все в этой комнате знают, что последний в очереди получает хрен с маслом. Может быть, этот ублюдок рассказал вам слезливую историю, изобразил испуганного дурачка и рассказал, как ему жаль бедного ребенка, оказавшегося в центре такого кошмара, но у нас есть доказательства, которые опровергают его слова.

Подводя итог, ваш придурок-клиент выбрал Дюпон из длинной череды богатых женщин, которых он потрошил ради денег. У нас есть имена, и мы получим заявления с подтверждением сказанного. С Дюпон он увидел возможность получить солидную сумму, достаточную для того, чтобы уйти на покой с шиком, начав с Мозамбика.

Выкладывая все слой за слоем, Рэд обратил на Спаркса жалостливый взгляд.

– Придурок, у тебя на ноутбуке полно запросов по Мозамбику – договора об экстрадиции нет. Он объединился с бывшим подельником Фрэнком Денби, чтобы провернуть эту аферу. Шантаж: фотографии, сделанные на его камеру, теперь тоже будут использованы как доказательства, на них он со своей клиенткой на, как там говорится, месте преступления. Сказал, что твоя клиентка – худшая мать на свете, согласилась на похищение ради выкупа, а Спаркс и Дюпон подняли цену, чтобы обмануть Денби. Она взяла на себя ребенка, сказала той, где спрятаться, и там Спаркс поджидал ее с иглой, тележкой и фургоном.

Рэд встал и, словно ему стало плохо, хотя на самом деле он просто хотел размяться, отвернулся:

– Помощник шерифа, теперь ваша очередь. Мне нужна минутка, чтобы успокоить желудок.

И она плавно приняла эстафету, изложила остальное, выделив главное.

Лицо Розуэлла почти ничего не выражало. Рэд решил, что он одинаково хорош и в суде, и в покере. Но у каждого есть своя слабость. Ему пришлось поискать слабость у Розуэлла, и он ее нашел.