– Ты его не знаешь, – с сомнением покачала я головой. То, сколько раз Тахир меня присвоил в этих нескольких предложениях, пустило глупое сердце в попрыгушки, и мне стоило усилий продолжить: – Ему плевать на запреты.

– А ты не знаешь меня, – спокойно возразил он. – Почему ты считаешь меня таким ненадежным?

– Ты один. – Я вдруг поддалась порыву и притянула его к себе за края куртки. – И тебе и так плохо.

А потом получилось само собой – он поддался, а я не привыкла тормозить на обгоне. И наши губы встретились. Тахир впервые не отобрал у меня инициативу, позволяя мне его целовать как умею и как хочу. Естественно, у меня ничего впечатляющего не выходило. Разве что он прикрыл глаза и тяжело сглотнул, будто я играла с огнем, а этот «огонь» терпел и не вгрызался голодно в доступную плоть.

– Прости, – отпрянула я смущенно.

– Прости? – прохрипел он недоуменно. – Ты серьезно?

– Ну, я не умею ничего, даже поцеловать тебя не могу.

– А как бы это выглядело, если бы ты смогла? – недобро щурился он.

– Не знаю, – загоняла я себя снова в шелковые петли, не иначе. – С огнем?

– Ну, подпали меня в следующий раз, – недовольно заметил он и, снова взяв за руку, повел к корпусу.

– Мне стыдно, что я не умею ничего, – возмутилась я. – Что непонятного?

– А почему ты думаешь, что только тебе доступно умение чувствовать? Думаешь, мне правда важно, как ты целуешься?

– Мне важно. Я бы хотела что-то дать тебе взамен.

– Нет, умение целоваться не подходит, – глянул он на меня удивленно.

– А что бы ты хотел?

– Чтобы ты жила со мной. – Тахир замедлил шаг, и показалось, что мы замерли вообще, хоть это было не так. – Спала каждую ночь в моей постели, сидела по утрам у меня в кухне, и мы бы просто обсуждали планы на день, месяц, год, как обычные люди.

– Звучит серьезно, – тихо вздохнула я, неосознанно сбегая взглядом в другую сторону. В груди неприятно заныло, когда в поле зрения попал высокий забор. – Но довольно привлекательно. Лучше, чем это заключение.

Тахир сжал мою руку крепче:

– Это ненадолго, – пообещал.

– Как только отпустят, я сразу же к тебе? – поинтересовалась осторожно.

– Да, – кивнул он, коротко взглянув на меня.

– Тахир, а если мы не подойдем друг другу? – На его вопросительный взгляд я продолжила. – Вдруг тебя будет бесить, что я – бытовая катастрофа? Я ни готовить не умею, ни хозяйство вести…

Он усмехнулся в своей манере:

– Ну-ну.

– Ну что? Оборотней не бесят грязные чашки по всему дому?

– Бесят, конечно, но все решаемо. Только если будешь мне назло выделываться – буду воспитывать.

– Снова связывать? – тихо предположила я.

– Нет. Оставлю одну чашку.

– Подло, – усмехнулась.

Но представлять эту бытовую возню стало неожиданно приятно. Для меня все эти фантазии означали конец бегству, страхам, нужде и угрозам. Это ведь… шанс начать какую-то другую жизнь?

– А где твой дом, кстати?

– У меня два дом. В Москве квартира, другой за городом. – Голос Тахира потеплел.

Мы вошли в холл и направились к лифту.

– А я чем буду заниматься?

– А чем хочешь?

– Не знаю.

– А почему не рисовать?

– Да это ерунда все, – отмахнулась я.

– Почему? – подобрался он. – Ты же говоришь, твои работы хорошо продавались.

– Мне тоже так казалось, – пожала я плечами. – Но Иосиф как-то сказал, что платил мне из своих денег, взращивая талантливого репликатора. А картины мои на самом деле никому не нужны.

И я сказала почти правду. По крайней мере, чувства мои не были поддельными. Иосиф был прекрасным знатоком человеческих слабостей. Меня как творческую личность он просто раздавил. Я три месяца не прикасалась к краскам. Черкала только время от времени в скетчбуке и все.

– Почему ты ему поверила? – спросил Тахир.

Я подняла на него взгляд, стоя напротив в просторной кабинке лифта.

– Не знаю. Мне казалось, что это правда.

Тахир только стиснул зубы и отвел взгляд.

Глава 6

До номера мы дошли молча. Он подхватил пакет с вином и пропустил меня в темную комнату. Когда за ним хлопнула дверь, я изобразила бурную деятельность – прошлепала в гостиную и взялась листать меню из ресторана. Тахир был привычно на своей волне – извлекал из пакета вино, а сам думал о чем-то, стискивая зубы. И мне это не нравилось. Мы заказали ужин, и я устроилась на диване, поджав под себя ноги, по сути забиваясь в уголок.

– Можно? – подцепил Тахир мой скетчбук с подоконника.

– Можно.

– А у тебя есть фотографии твоих картин? – принялся он листать тетрадь.

Я закусила губу от волнения. Вся тетрадь была изрисована им.

– Нескольких. Вальдман следил, чтобы я не оставляла себе фото, его служба перетряхивала мобильный после сдачи каждой работы, но я все равно умудрилась отправить несколько себе на почту и запрятать.

– Покажешь?

– Ладно, – пожала я плечами и вытащила мобильный из кармана штанов.

Ужин уже принесли, когда я показывала Тахиру последнюю картину. Он разглядывал внимательно каждую, будто что-то в этом понимал. Хотя после сегодняшнего дня я уже ни в чем не буду уверена на его счет.

– Можно переслать их себе?

– Зачем? – поежилась я.

– Буду разматывать, – объяснил он. – Куда он их дел, так ли ты никому не интересна… Ну и вообще – угрозы надо изучать. Если тебе есть что мне еще рассказать – я бы послушал.

– Давай тогда ты расскажешь о своей жизни, – принялась торговаться я, завороженно глядя, как он изящно открывает бутылку. – О жене, об этом связывании…

– Это сильно разные темы, – усмехнулся он, передавая мне бокал с вином. Белое.

– Ну, тогда сначала про жизнь и жену. – И я сделала большой глоток. – Вкусно.

– Бери тарелку, накладывай себе еду, – мрачно приказал он.

– Ладно, не рычи, – совсем расслабилась я.

Вино немного ударило по ногам, и они задрожали. Давно я не пила алкоголь… Но с задачей справилась, и вскоре мы расселись за столом.

– Рассказывай, – приказал он, устремляя на меня взгляд.

– Э нет. Сначала ты. А то я потом напьюсь…

– И не сможешь говорить, – закончил он, скалясь.

– Ладно, я не буду напиваться. Тем более не умею. – И я взялась за вилку.

– Я не хочу, Марина, – серьезно посмотрел на меня Тахир. – Я уже говорил.

– Тогда и я не хочу.

– От моей истории жизни не зависит твоя безопасность, – серьезно возразил он. – Как ты связалась с Вальдманом?

– А ты его знаешь? – насторожилась я.

– Еще нет.

– Послушай, мы в первый раз с тобой ужинаем. Добавить свечей – и получится романтическое свидание. А ты меня допрашиваешь.

Все же улыбка у него была ну очень притягательная и расслабляющая.

– Ладно, – неожиданно сдался он.

– А как это – превращаться в волка? – быстро нашла я новую тему.

– Как дышать.

– А есть еще какие-то особенности, кроме того, что… ты не можешь встречаться с женщиной как человек?

– Я могу встречаться с женщиной как человек. Только если эта женщина не пытается притворяться проституткой и не набалтывает на высшую меру наказания себе.

– С тобой невозможно разговаривать, – восхищенно констатировала я. – Тебе со мной скучно? Я будто все время что-то не то говорю.

– Это и есть очередная особенность, – ничуть не смутился он. – Я слушаю не только твой голос. Мне важен запах, скорость дыхания, сердцебиения…

– Ищешь ложь, – разочарованно констатировала я.

– Ищу тебя. Мне важно, где ты настоящая. Жизнь научила тебя скрывать от людей абсолютно все. Но мне важно развернуть тебя из этой мишуры и почувствовать, как на самом деле ты себя сейчас чувствуешь.

Я отложила вилку и откинулась на спинку стула, хмурясь. Тахир сидел напротив. Спокойный, расслабленный… Он вообще не напрягается на мой счет. Он обыгрывает меня задолго до того, как я делаю ход.

– С тобой сложно.

– С тобой тоже, – парировал он.

Я уже готова была разразиться ругательствами, когда он скопировал мою позу:

– Прости. Я правда не знаю, как себя с тобой вести. Чувствую себя стариком…

– Ты не старик, – недовольно заметила я. – Когда ты будешь мне позировать, чтобы я хоть какую-то сатисфакцию получила?

Он рассмеялся:

– Когда скажешь…

– После ужина, – постановила я.

– Ладно, – покладисто согласился, и между нами перестало искрить от напряжения.

Мы спокойно доели, обсуждая институт, в котором оказались оба. Тахир рассказывал, как еще тридцать лет назад им не хватало исследований и знаний в области психологии. Оборотни страдали от последствий неудачных браков, популяция вырождалась. Но сейчас все изменилось. Все больше оборотней стремились к здоровым человеческим отношениям, проходили терапию, налаживали человеческую жизнь…

Удивительно, как они скрывались в человеческом мире. Законы их жестоки, и именно благодаря им сожительство было возможным. Но в городах оборотней мало – не любят они суету, шум… и пробки.

– Правда? – смеялась я. – Пробки?

Второй бокал опустел незаметно.

– Правда, – улыбался Тахир. – Выводят из себя надежно и надолго. У нас случай на смене был. Приехали на вызов, а служба спасения людей уже увезла «собаку» из непонятно как опустевшей посреди дороги машины. Никто не видел человека. А «человек» оказался начальником одного из центральных участков по расследованию особо тяжких преступлений. Как он смотрел из клетки, когда мы его забирать пришли…

Я слушала с широко открытыми глазами.

– А если оборотень – таксист? – рассмеялась я.

– Оборотня – на смертную казнь, человека – на ликвидацию, – вдруг оборвал веселье Тахир.

– Так хорошо сидели… – закатила я глаза. – Чай будешь?

– Буду, – глянул на меня исподлобья Тахир. – Только порисовать сегодня не получится.

– Ты обещал, – поднялась я и, пошатываясь, направилась к чайнику.

– Ты обещала быть моей.

Не пойми как оказался он позади и впечатал меня в столешницу. Сердце сразу ухнуло сначала в живот, потом взвилось в горло, когда горячие мужские руки скользнули по моему телу под джемпер. Я уперлась ладонями в стол, раскрывая широко глаза. Хотелось попросить, чтобы был нежным, чтобы не топил меня в своем желании или хотя бы дал вздохнуть…

Но до этого было далеко. В его дыхании слышалась обреченность – слишком напряженно, зло выдыхал мне в затылок.

– Зайчик, прости… – прохрипел и дернул с меня кофту.

Как он сгреб волосы в кулак и прижался губами к чувствительному шраму на шее, я даже не успела понять. Тахир снова будто сбросил с высоты, не обещая поймать. Его укус пустил кипяток по венам, а стоило ему запустить ладонь мне в трусы, подогнулись ноги. Реальность уплывала, оставляя меня слепой и глухой. Все, что я могла – это дышать и чувствовать, чувствовать, чувствовать… Кожа, казалось, горела, бросило в пот, в горле пересохло. Мне снова хотелось кричать его имя, но я ничего не могла.

Ни черта мне не помогло вино. Я протрезвела сразу же, как он довел меня до разрядки и усадил на столешницу. Его взгляд, кажется, мог довести до второго оргазма сразу же. Я и дышать перестала, когда он подтянул меня под бедра ближе к краю и медленно насадил на член. И в миг что-то скрутилось в венах, забило окончательно голову чем-то чуждым.

Я сжала ноги на бедрах Тахира и рванула с него рубашку, а под глухой стук оторванных пуговиц вцепилась ногтями в его плечи. Не собиралась его щадить, как и он меня. Металлическая пряжка его ремня обжигала холодом задницу и подстегивала двигаться Тахиру навстречу.