Развод. Ты все еще моя (страница 7)
– Синхронный переводчик для французского фотохудожника, у него выставка в РОСФОТО. На целую неделю. Очень хороший гонорар к тому же светит. Но куда я дену Егорку? – я тру виски, которые неожиданно простреливает головной болью.
– Ну, во-первых, где твоя заказчица сейчас найдет синхронного переводчика с французского? Как будто их, вернее, вас, как грязи в деревне. Во-вторых, у Егорки есть отец. Договорись с Игорем, пусть эту неделю берет заботы о сыне на себя. Он же не младенец уже, в конце концов. А ты поживешь пока у меня. Деньги тебе сейчас точно пригодятся и лишними не будут. Так что звони своему недомужу, – мама, как обычно, все отлично раскладывает по полочкам и ее слова звучат разумно. Но мне почему-то становится тревожно на душе.
Набираю мужа, и он на удивление быстро отзывается на звонок.
– Нюта, что-то случилось? – мне кажется или в его голосе действительно тревога?
– Нет, вернее да. Не случилось, просто некоторая сложность. Мне предложили неплохую работу переводчиком, на неделю требуется сопровождение французского фотографа. Но нужно встречать его уже завтра. Вы справитесь с Егоркой без меня? Будем считать, что я уехала в срочную командировку, – стараюсь немного разрядить повисшее на том проводе молчание. И я не понимаю, что в этом молчании – то ли упрек, то ли обвинение, то ли неодобрение.
Но Игорь неожиданно радостно отзывается.
– Ну что ты, не переживай, конечно, справимся. Я могу работать из дома, удаленно, еду закажем из ресторана. Если что, позову на помощь Инну Андреевну, – бодро отвечает Игорь. Слишком бодро. Чего это он?
Инна Андреевна – наша соседка по коттеджу, одинокая пожилая женщина, она всегда радуется, когда мы ее просим присмотреть за Егоркой. Что ж, все вроде складывается неплохо. Я выдыхаю.
– Спасибо, Игорь, тогда я остаюсь у мамы. Вечером, когда заберешь Егорку, позвоните мне по скайпу? Хочу увидеть его.
– Конечно, позвоним. Ну все, пока, до вечера, – и он отключается.
Я задумчиво смотрю на маму.
– Получилось?
– Да. И как-то слишком гладко, настолько, что подозрительно, – я наблюдаю за проворными мамиными руками, скатывающими в рулет тесто для будущих булочек.
– Радуйся, – фыркает мама.
Но что-то мешает радоваться. Я тут же набираю Ольгу и говорю, что вопрос решен и завтра я смогу быть, и мы договариваемся встретиться в аэропорту.
Уже вечером, после всех съеденных плюшек, после баталий с мамой по составлению плана для книги Саши, в своей комнате, я еще раз мысленно возвращаюсь к разговору с Игорем. Я так и не дождалась звонка на свой скайп, поэтому набираю его сама. Он отзывается не сразу, а когда появляется на экране, то кажется каким-то взъерошенным.
– Тебе позвать Егора? Прости, мы тут заигрались в железную дорогу, не уследили за временем, забыли тебе позвонить, – предвосхищает мои вопросы Игорь и я успокоено выдыхаю. Муж зовет сына. И вот я вижу любимое личико на экране телефона.
– Ма, привет! Нам весело и у нас все хорошо, не волнуйся. У нас гости, так что скучать мы не будем, все, целую, убежал, меня ждут, – сын посылает воздушный поцелуй в камеру и убегает. Появляется лицо Игоря.
– Что за гости? – напряженно уточняю я.
– Так Инна Андреевна, я же тебе говорил, что позову ее на помощь. Мы возвращались из садика и встретили ее, Егор сам позвал ее в гости. У тебя все хорошо? – Игорь, дождавшись моего ответа, прощается и отключается.
Я наконец расслабленно откидываюсь на кровати. Все хорошо. Игорь, конечно, сволочь еще та, но только по отношению ко мне, сына он обожает, а значит не обидит. И я могу спокойно работать эти дни.
Я окидываю взглядом комнату, которая так и осталась закреплена за мной в маминой квартире. Эта комната как капсула времени, сразу окунает меня в школьные годы. Вернее, в тот последний год, когда со мной учился Саша. Учился и ухаживал за мной. Я с улыбкой сморю на плакат со своим любимым Фредди Меркьюри, и вспоминаю, как мы с Сашкой вместе слушали его альбом в одних наушниках, лежа как раз на этой самой кровати. Как мы тогда поспорили о правильности перевода слов песни Богемской рапсодии, и как ссора переросла в наши примирительные поцелуи. Так, стоп. Всё, Соболевская, это всё – в прошлом. Нет больше твоего Саши. Есть партнер по будущей работе. Есть бывший одноклассник и твоя первая влюбленность. И на этом всё.
Вибрация телефона прерывает мою внутреннюю борьбу и попытки прогнать из мыслей Сашу.
Я открываю мессенджер и читаю сообщение:
«Кудряшка, выходи, жду тебя на наших качелях».
Глава 11
Семнадцать лет назад
Я выползала из небытия медленно, неохотно. Тьма, которая меня затянула в том переулке, не хотела меня опускать.
– Ну же, Прекрасная незнакомка, открой глазки, – услышала я знакомый голос.
– Господи, ты даже сейчас от меня не можешь отвязаться, – поморщилась я, лежа все еще с закрытыми глазами. Казалось, если я открою, то все сразу поменяется. И мне стало страшно. А вдруг я уже не та Аня? Вдруг те отморозки со мной что-то сделали, пока я валялась бездыханным трупом?
Тут послышался шум, чей-то возмущенный и до слез знакомый голос грозно спрашивал:
– Где моя дочь, я вас спрашиваю? Что с ней?
– Сашка, прячься, сейчас будет плохо всем, – проскрипела я и открыла глаза. Судя по тому, что мне это удалось с трудом, лицо у меня опухло. Черт, и это я, такая красивая, перед Сашкой лежу? Я тут же дернулась, пытаясь встать, но меня решительным движением удержали за плечи и не дали встать.
– Кудряшка, не трепыхайся, тебе пока нежелательно вставать, – тихо сказал Саша и уложил меня обратно на подушку. Я же поднесла руки к лицу и ощупала его. Одинокая слеза выкатилась из уголка глаза.
– Ань, ну ты чего, – тихо произнес Саша, видимо впечатлившись моей слезой, – это всего лишь отек, он пройдет, и ты будешь прекрасна, как всегда. Я тебе принесу мазь, отец привез из Таиланда, она за один день и отек снимает, и синяки убирает. Честно, неоднократно проверенное средство.
Я всхлипнула. Мне было стыдно и неловко, что Саша видел меня в таком состоянии.
– Ань, ну ты что! – совсем испугался Саша. – У тебя что-то болит, где больно? Позвать врача?
– Что, больно? Где больно? Анька, я тебя сама прибью, когда выздоровеешь, – ураганом ворвалась в палату мама.
– Зинаида Андреевна, она плачет, а я понять не могу, почему, – растеряно сказал Саша.
– Аня, что? – наклонилась ко мне мама.
– Мам, я страшная, – прошептала я. – Не хочу, чтобы Саша на меня такую смотрел.
– Поняла, – мама у меня удивительно понятливая и вообще самая лучшая. – Саша, выйди-ка из палаты.
А этот… этот… гад просто стоял, смотрел на меня и смеялся! Приличные определения у меня закончились, поэтому я просто лежала и пыхтела, через щелочки глаз рассматривая веселившегося Сашку.
– Саша, выйди, – грозно произнесла мама и что удивительно, он на этот раз послушался. Но сначала подошел ко мне и легонько щелкнул по носу.
– Смешная ты, Соболевская. Я ж все равно тебя уже всю рассмотрел. И мне неважно, как сейчас выглядит твое лицо, я же знаю, какая ты настоящая. Самая красивая. Но вот как ты выглядишь сейчас, я не забуду. Знаешь почему?