Ее голос и тепло, которое я похоронила в своих воспоминаниях, подействовали, как поток воздуха на остывшие угли. Я ожила, загорелась. Снова захотелось стать ребенком, которого выслушают, поймут, обнимут и намекнут, что делать. Оказавшись на кровати, я поджала под себя ноги и начала беззвучно всхлипывать, сжимая мокрыми пальцами смартфон.

– Арина, ты плачешь? У тебя все хорошо? Где ты?

– Я с Ником на его яхте на Сейшелах. У нас все хорошо, – пробурчала, шмыгая носом.

– Когда хорошо, люди смеются, а не ревут, – где-то на другом конце по-доброму улыбнулась мама.

– Не ревут… – смеяться, и правда, я стала совсем редко.

– Я скучаю по тебе, дочка. Расскажи мне все, как раньше.

Странное было чувство, будто я снова сидела у мамы на коленях, а она прятала улыбку и с серьезным лицом, полным сочувствия, гладила меня по спине. И мне так захотелось ей все рассказать.

– Мне кажется, со мной что-то не так. Я думала, что достаточно найти того самого человека и будешь счастлива. Я нашла. Мы дышим одним и тем же. Понимаешь, мы с ним даже одной крови. Смешно звучит, да? – я замолчала. Думать об этом оказалось проще, чем говорить. – Я восхищаюсь им и пытаюсь быть такой, какой он хочет меня видеть, но все больше теряю себя. Даже делая одно и тоже, мы словно смотрим в разные стороны.

Мама выдержала паузу, пока я собирала сопли, и заговорила: медленно, вдумчиво, доставая откуда-то из любящего материнского сердца каждое слово.

– Часто то, что кажется нам правильным и очевидным, не делает нас счастливыми. И наоборот, люди с двух разных планет, что так непохожи, могут подарить друг другу крылья вопреки всем законам мироздания. Счастье не подчиняется правилам и здравому смыслу. Подумай об этом. И ничего не бойся! Ты всегда была смелой девочкой.

– Спасибо, мам.

– Прости меня, дочка. Я давно должна была позвонить, но не решалась. Я ведь тогда даже не обняла тебя. Растерялась, испугалась собственных слез. Казалось, что эта маска неуязвимой и решительной женщины сможет защитить меня. Но разве от себя сбежишь? Я очень люблю тебя, Арина, и не могу простить себя за то, что натворила. Мы всегда были и есть друг у друга, помни об этом, – теперь ревела и мама.

– Хорошо, мам. Я тоже тебя люблю.

Я нажала отбой и еще долго неподвижно сидела на кровати с зареванным лицом и мокрыми от слез руками. Смысл ее слов я осознала не сразу и не в этот день, но, как улицы очищаются после дождя, после этого разговора в моей голове стало удивительно спокойно и ясно. Где-то на горизонте сознания по-настоящему засияла радуга.

– Птичка, прием! – с шипением и характерным треском ожила рация на столе.

– Прием, прием. Птичка на связи.

– Госпожа Сереброва, доставку сокровищ заказывали? Вам невероятно повезло, только сегодня действует акция – закажи шесть мешков золота, и получи жезл с брюликами в подарок!

Голос Артема заставил меня широко улыбнуться, а то, что творилось на заднем фоне, рассмеяться до колик в животе.

– Тише, ты, не ори, не дома, – бубнил Джем.

– Отдай сюда рацию, каланча, – а это уже ворчал Ник.

– Оставь в покое этого болтуна, он нам еще пригодится.

– Это после того, как он подвернул ногу, и ты тащил его рюкзак на себе? – негодовал Ник.

– Своя ноша не тянет, – оправдывался Артем.

– Помолчал бы лучше, – похоже, Джем все-таки отобрал у него рацию. – Не тянет, если ее вес меньше ста килограмм! Иди мешки грузить в лодку, или мы одни будем отдуваться?

Из рации снова раздалось шипение, и она вернулась к Артему.

– Птичка, когда в следующий раз найдешь клад, не бери в долю этих занудных типов.

* * *

Заключительный этап сделки проходил в Риме. Мы с Ником как раз бросили по монете в фонтан Четырех рек на площади Навона, когда наши смартфоны почти одновременно завибрировали, а значит подпольный интернет-аукцион состоялся и наши счета пополнились на суммы с шестью нулями. Мы с облегчением выдохнули и переглянулись, обменявшись улыбками.

Артем и Джем приложили колоссальные усилия, чтобы все это провернуть. Согласно разработанной схеме мы успешно обошли закон, и благотворительный фонд Ника здесь пришелся очень кстати. Правда, воспользоваться деньгами в полном объеме сразу мы не могли. Но никто и не торопился, мы готовы были подождать. Главное, все самое сложное уже было позади.

– Загадала желание? – улыбнувшись и сексуально прищурив глаза в своей привычной манере, Ник присел на бортик фонтана, и я последовала его примеру, расположившись рядом.

– Всегда мечтала учиться в Италии. С того самого дня, как первый раз побывала в Риме. Погрузиться в многовековую историю и культуру, бродить по узким улочкам, залитым солнцем …

– Разве тебе что-то мешает? – спросил Ник да так буднично, словно речь шла о том, какой сорт мороженого я предпочитаю.

Что-то мешает?! То, что нам придется расстаться, вот что! Неужели не понимал этого? Или считал, что за мечту это не такая и высокая цена?

Хотелось прокричать, но я промолчала. Я вообще стала часто молчать, полагаясь на его мнение, и эта тенденция мне все больше не нравилась. Куда делся мой внутренний стержень? Рядом с этим идеальным мужчиной я с каждым днем все больше теряла себя.

Неожиданно Ник встал передо мной. Один шаг, и он прижал меня к широкой груди, где так взволнованно билось сердце. Для него это тоже был нелегкий выбор. Я сомкнула руки на крепкой мужской спине и нерешительно подняла голову.

Один взгляд золотисто-ореховых глаз, и мы без слов поняли друг друга. Две морщинки над переносицей и улыбка, за которой пряталась грусть. Он уже давно все решил и готов был отпустить меня, дать время разобраться в себе и том, чего я хочу.

– Помнишь тот вечер на Силуэте, когда я напилась и наговорила всего… Что я сказала тебе тогда? Теперь мы стали достаточно близки, чтобы ты мог рассказать об этом?

Теплая ладонь коснулась моего лица, кончики пальцев с трепетом погрузились в волосы, пропуская пряди между пальцев.

– Ты сказала, что хочешь прикоснуться ко мне, но боишься.

– Чего боюсь?

– Вот и я так спросил, – Ник усмехнулся и тяжело выдохнул, переходя на шепот. – А ты ответила, что, если прикоснешься, уже не сможешь от меня оторваться.

Похоже, в этот момент я оглохла. В один миг вокруг стало так тихо. Исчезли назойливые толпы туристов, словно нас двоих накрыло волшебным стеклянным куполом. Я слышала только его дыхание и биение собственного сердца, которое в этот самый момент отчаянно пыталось вырваться из тесной груди.

– Правильно боялась, – прошептала в ответ, и по моим щекам полились слезы.

Над нами незаметно сгустились тучи и начал накрапывать дождь. Крупные капли ударили барабанной дробью по раскаленной мостовой, разгоняя людей со старой площади, смывая пыль с утомленных солнцем улиц. Вскоре пьяцца Навона и вовсе опустела, а вода, сошедшая с неба сплошной стеной, отрезала нас от реальности. Промокшие до нитки, мы так и стояли, не размыкая рук, все крепче вжимаясь друг в друга, наслаждаясь такими трогательными последними моментами нашей истории.

Мы не прощались навсегда. Если наши чувства настоящие, то никуда не денутся, а только переродятся во что-то новое. Тогда я еще верила в это.

Глава 37.1. Юрий

«У меня нет всего, что я люблю. Но я люблю все, что у меня есть».

Л.Н. Толстой

Джорджио Аридо, русский по матери и итальянец по отцу, сегодня проснулся в отличном настроении. Ему снова приснилась она, такая искренняя и счастливая, гуляющая посреди поля ромашек в белых воздушных юбочках. Именно их он и заказал ей доставить, огромный букет, перевязанный зеленой атласной лентой. Мужчина был убежден, что живым цветам, как и этой девушке, не требуется искусственная упаковка, отвлекающая внимание.

Вот уже несколько месяцев Арина получала от него букеты без каких-либо глупых карточек с признаниями и намеками. Нет, он не хотел оставлять никаких опознавательных знаков. Все, что ему было нужно, чтоб она, встречая в дверях курьера, в очередной раз мечтательно улыбнулась и прикрыла редкой красоты глаза, вдыхая цветочный аромат. Однажды наблюдая за ней тайком, он уже не мог отказать себе в этой маленькой радости.

Оформив заказ, Джорджио выглянул в окно своей квартиры на втором этаже. Он любил этот старинный дом с толстыми стенами, высокими потолками и просторными, наполненными светом комнатами. Любил эту улицу и семейный ресторан внизу, куда часто заходил на завтрак. Отсюда уже виднелись величественные пики Миланского собора, но эти места чудесным образом обходили толпы галдящих туристов.

Наслаждаясь тишиной, мужчина пару часов проработал над новым проектом. Со дня на день должно было прийти оборудование для усиления охранной системы художественной галереи, где намечалась крупная выставка именитых художников и прибытие многомиллионных полотен. Джорджио любил свое дело и, закрыв ноутбук, удовлетворенно улыбнулся.

Взглянув на часы, мужчина вспомнил, что до полудня обещал заглянуть к достопочтенной синьоре Мартине. Хитрая пенсионерка не уставала придумывать предлоги, чтобы заманить в свою пекарню молодого обеспеченного холостяка. В этот раз у нее в очередной раз вышла из строя камера наружного наблюдения.

– Доброго дня, синьор Аридо! – едва дверь открылась, наполнив помещение перезвоном колокольчиков, радушная женщина с неожиданной легкостью для ее габаритов вынырнула из-за стойки. Маневрируя между столами, она решительно приблизилась к мужчине. – Да хранит вас святая дева Мария! Вас и ваши золотые руки!

Ее внучка Фредерика, напоминающая румяный пирожок, не хуже тех, что лежали на прилавке, явно засиделась в старых девах и всякий раз заливалась румянцем в присутствии Джорджио. Однажды синьора Мартина «случайно» заперла их двоих в кладовке, но кроме обморока своей внучки, а та знатно перенервничала в замкнутом пространстве, ничего не добилась. Для Джорджио эта ситуация тоже не была приятной, ведь никаких видов на Фредерику он не имел. Но даже после этого отказать в помощи двум одиноким женщинам, ничего не смыслящим в электронике, ему не позволяла совесть. Это Италия, здесь даже соседи жили одной большой дружной семьей.

Закончив с работой и поспешно сбежав от синьоры Мартины, имитируя важный телефонный разговор, Джорджио оказался на площади, которую каждый день видел из своих окон. Малышка Беатрис, распустив длинные волосы цвета вороного крыла, проникновенно заиграла на скрипке, завлекая посетителей в ресторан ее отца. Сегодня девушка исполняла произведение Верди. Взлет смычка в ее изящной руке, и что-то болезненно сжималось в сердце и рвалось наружу, словно попавшая под склянку бабочка.

Наслаждаясь трогательной мелодией, Джорджио подошел ближе, и девушка приветливо улыбнулась. Карие глаза заискрились теплом. Он и прежде замечал интерес с ее стороны и все эти задумчивые взгляды на его окна. Порой Джорджио ловил себя на том, что даже смущается в ее присутствии. Беатрис нравилась ему. А кому может не нравится юная жгучая итальянка? Но ей едва исполнилось восемнадцать, а его сердце… оно давно и бесповоротно было занято другой.

Между пятью и шестью часами вечера, как обычно, мужчина прогуливался в парке Семпионе. Семейные пары отдыхали на скамейках, группки офисных работников наслаждались свободой после трудового дня – он никого не замечал. Аллея Шекспира, фонтан, аллея Пушкина, мостик маленьких русалок с чугунными фигурами сирен, зеленый пруд с утками – этот маршрут он знал настолько хорошо, что мог безошибочно повторить его даже с завязанными глазами.

Арина опаздывала. Он уже обошел пруд по периметру, а ее все не было. Джорджио не находил себе места. Вдруг с ней что-то случилось, или она куда-то уехала? Может, ей просто надоело сюда приходить и кормить этих и без того толстых уток? Он не знал ответа и мог только ждать.

Прошло уже около часа. С каждым шагом у мужчины оставалось все меньше надежды увидеть свою возлюбленную. В ее жизни что-то происходило, но ему об этом никто не станет докладывать. Что, если как раз сейчас она звонко смеется над шутками какого-то смазливого красавчика, а он заглядывает в ее глаза и, наверняка, забывает, как дышать. Потому что сам Джорджио забывал.