Просмотры ужасов помогали отвлечься, ведь реальная жизнь была куда страшнее. Помню, как в детстве во время прогулки с Пэтом перед нами предстала сцена: какой-то чувак достал пистолет и уже собирался в кого-то выстрелить, но заметив нас с Пэтом, опустил пушку. Он и еще какой-то пацан прыгнули в тачку и уехали. Но этот случай был скорее исключением из правил. Когда мне было 13 лет, я стал свидетелем того, как в одного парня выстрелили пять раз. Не сказал бы, что это меня чему-то научило. Я просто понял, что может произойти, если жить в Северном Мемфисе.

Наша квартира же была полной противоположностью окружающего мира. Родители при нас никогда не ругались. Только в исключительных случаях. Поскольку отец часто бывал в разъездах, большую часть времени мы проводили с мамой.

Благо, родители привили нам основные жизненные принципы, хоть мы с Пэтом следовали им далеко не всегда. Пэт умел читать рэп, но музыкой поначалу совсем не интересовался. Он не видел в ней источника доходов и отчасти был прав. В начале 1980-х лишь немногие рэперы добились успеха, такие как Whodini и Run-D.M.C., да и те – выходцы из Нью-Йорка. Рэп считался нью-йоркским феноменом, но слишком скоротечным, чтобы воспринимать его всерьез. Вдобавок, рэп-сообщество было очень малочисленным. Нынешний многомиллиардный рэп-бизнес ничего не предвещало.

Неудивительно, что наши с Пэтом дорожки разошлись. Он выбрал путь улиц, проводя на них все время, 24/7, толкая наркоту, грабя прохожих и все в таком духе. Его образ жизни меня не привлекал, и я стал сторониться брата. Я не хотел участвовать в его авантюрах, потому что чувствовал, что тот вот-вот вляпается в какие-нибудь неприятности.

В своей голове я вынашивал другие планы, во многом связанные с музыкой. Я запоем смотрел телешоу «Sha Na Na»^[11], «Soul Train»^[12], «Solid Gold»^[13] и танцевальные передачи по субботам, слушал Майкла Джексона, Билли Джоэла, Хьюи Льюиса & The News, Пэт Бенатар, Элтона Джона, Боя Джорджа, Джорджа Майкла, Duran Duran. Меня смущало, что некоторые мужчины красили губы помадой, но считал, что, видимо, так заведено в рок-н-ролле. Я не одевался, как они, но их музыка мне определенно нравилась.

Больше всего мне нравился Принс, и я хотел быть похожим на него. Он выглядел круто и загадочно на своем пурпурном мотоцикле и мог заполучить любую девушку. Благодаря творчеству Кертиса Блоу, Fat Boys, LL Cool J, Роксаны Шанте и, особенно, группы The Sugarhill Gang и их песне «Rapper’s Delight» я увлекся рэпом. Воруя из магазина музыкальные журналы, я вырывал из них фотографии и вешал на стену. Instagram* (Признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ) в наше время выглядел примерно так.

Сначала я хотел стать певцом или пианистом, но у нас не было денег на инструмент. Зато пианино имелось у моего деда из Канзас-Сити. Когда мы приезжали в гости, мои двоюродные братья смеялись над нашей манерой речи и акцентом, над тем, как мы произносим «здеся», а не «здесь», «канеш», а не «конечно»^[14]. Моя мама только все усугубляла, запрещая нам разговаривать на нашем южном акценте. Мы пытались объяснить, что не можем разговаривать иначе, а она в ответ лишь попросила говорить разборчивее. Мама всегда была очень обеспокоена мнением окружающих, а мне, когда я чуть подрос, стало на это глубоко плевать.

Чтобы избежать неприятностей во время наших визитов, я старался больше времени проводить за пианино и часто слышал что-то вроде: «Парень, да оторви ты свою задницу от проклятого пианино. Ты весь день за ним проторчал».

Тогда я отвечал маме: «Мне нужно тренироваться», – и добавлял, что стану известным музыкальным продюсером с большим домом, кучей денег и парочкой подружек.

Такова была моя мечта. Но реальность, увы, выглядела совершенно иначе.

Когда отец бывал дома, мы садились в автобус (машины в нашей семье тогда не было) и ехали в продуктовый магазин. Меня тошнило от этих поездок, и я твердил себе, что заработаю денег, что не буду так жить. Я не хотел всю жизнь сначала трястись в автобусе, затем набирать продукты и под палящим солнцем тащить эти тяжеленые баулы обратно в автобус. В голове крутилась мысль: «Я займусь своим делом, если не хочу до конца своих дней так жить». Я поклялся себе, что, если потребуется, устроюсь хоть на три работы.

С тех пор я активно развивал в себе коммерческую жилку и превратился в проныру-делягу. Как только у меня появлялись деньги, я откладывал их или тратил с умом.

Я видел, как люди торчали на чем угодно – от наркотиков до жажды денег. Совсем скоро и я сам стану в какой-то степени зависимым.

Глава 2
Motivated

Все свободное время я упражнялся на своих вертушках и свято верил, что стану знаменитым артистом. Это было моей заветной мечтой. Я говорил маме, что у меня будущее видного продюсера, прославленного рэпера, но она не врубалась в мой треп. Неудивительно, ведь она работала в библиотеке.

Но я безвылазно сидел в своей комнате и скретчил днями напролет, слушая Grandmaster Flash^[15], LL Cool J^[16], DJ Tat Money, Steady B^[17], Big Daddy Kane^[18] и других родоначальников хип-хопа. Мы спорили, кто из рэперов выдает самые лучшие скретчи. Мне нравилось творчество Eric B. & Rakim^[19], но их скретчи были сыроваты. Мне нравился скретч «transformer», который исполнял Terminator X из Public Enemy^[20]. Он напоминал звуковой эффект, с которым герои мультфильма «Трансформеры» меняли свою форму, за что и получил название. Но на большей части альбомов Public Enemy Terminator X не появлялся. Крутым был и Jam Master Jay из Run-D.M.C, но в особенности меня привлекло творчество DJ Jazzy Jeff & The Fresh Prince^[21], и поэтому я пытался воспроизвести каждый из скретчей Джаззи Джеффа.

Я даже позаимствовал у Джеффа свое сценическое имя. Сначала я хотел взять псевдоним Jazzy Jay, но пионер хип-хопа из Бронкса уже застолбил это имя. И вот, представьте, пятнадцатилетний паренек старательно выдумывает себе псевдоним. Мы с Пэтом спали на двухъярусной кровати, и лежа наверху, я посмотрел вниз и увидел обертку от жвачки «Juicy Fruit». Я спрыгнул, поднял ее и сказал: «Джуси фрут. Juicy J. Джуси Джей. Блин. Это как-то сложно». Так что я назвался The Notorious Juicy J^[22] и исписал этим весь район, включая велосипедные дорожки. «Встречайте, совсем скоро: диджей Juicy J!»

Однажды я нашел на улице обломок диджейской вертушки, а в скором времени мне подвернулся чувак, у которого была другая вертушка, которую я выкупил за 20 долларов. Из отцовских кассетных магнитофонов, на которые он записывал проповеди, я смастерил микшерный пульт с проводом, подключенным к двум моим вертушкам. Я использовал его как регулятор. Если я нажимал на провод, музыка играла через динамик, а когда отпускал – она останавливалась. Моя самодельная установка, собранная из разных частей, позволила мне исполнять песни Джаззи Джеффа в лучшем виде.

Дома мама не разрешала мне включать громко музыку, поэтому мне приходилось работать в наушниках. Я целыми днями сидел в комнате, скретчил и пытался понять принципы микширования, изучая стиль Джаззи Джеффа. Он был лучшим в своем деле, и зачарованный его музыкой, я прикладывал ухо к колонке и хотел в совершенстве овладеть его мастерством. Помимо Джеффа, я слушал Cash Money & Marvelous^[23], Steady B и других ребят из Филадельфии. «Фили» славился крутыми диджеями. День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем я пытался повторить каждую их ноту.

Еще у меня была колонка, которую я ставил на подоконник. Пока я трудился за диджейским пультом, за окном, прислушиваясь, бродили зеваки, и я пытался показать им лучшее, на что способен.

Было трудно, но я не опускал руки. Однажды в качестве иглы для винила мне пришлось приспособить металлический зажим для галстука. Времена были тяжелые, порой казалось, что мои труды тщетны, но я был полон решимости стать диджеем, лучшим диджеем в Мемфисе. Но я оставался обычным мальчишкой из маленькой квартирки и пытался самостоятельно разобраться во всех тонкостях ремесла. В конце концов, мне удалось освоить и скретчинг, и другие трюки.

Тогда я сказал маме: «Слушай, у меня талант, я в этом уверен, но мне нужно разобраться, как устроен музыкальный бизнес». В дополнение к комиксам и книгам об истории, рабстве и Христофоре Колумбе, которые мне приносила мама, я попросил ее раздобыть для меня несколько книг о музыкальной индустрии. Я хотел прочесть все, что имелось в библиотеке на эту тему. Она принесла мне пять или шесть книг, в которых рассказывалось о менеджменте, издании музыки, производстве, роялти. Я прочитал их от корки до корки, получив первые представления о том, как ведутся дела.

Пожалуй, одной из самых главных книг для меня стала «Soulsville U.S.A.: The Story of Stax Records». Именно извлеченные из нее знания вдохновили меня на шаги, которые я сделал много лет спустя.

Моей мечтой было вернуть те эмоции, которые слышались в голосах моих родителей и жителей города, когда они вспоминали о «Stax Records»^[24]. Кроме того, я хотел создать в Мемфисе собственный звукозаписывающий лейбл со своими исполнителями.

Мама, хоть и обеспечивала меня необходимыми книгами, отнюдь не поощряла мое увлечение. Она считала, что в моем возрасте еще рано мечтать о таком. По правде, мое новое хобби не нравилось ни маме, ни папе по разным причинам. Если мама хотела, чтобы я стал адвокатом или врачом, и не видела в музыке будущего, в отличие от традиционной профессии, то отец в принципе не одобрял содержание и посыл рэпа, однако поддерживал и, вопреки желанию мамы, брал меня с собой в студию звукозаписи.

Найти в городе достойную студию было той еще проблемой. В газете я увидел объявление об аренде студии, организованной прямо в квартире. Мы собирались съездить туда вместе с другом, и папа согласился нас подбросить. Правда, челу из объявления папа не доверял, у него было дурное предчувствие. Но он разрешил нам зайти внутрь, при условии, что сам останется ждать неподалеку в машине.

И вот мы с другом зашли в «студию» и заметили, что она оборудована одним-единственным пианино. Двое встретивших нас пожилых мужчин сообщили, что мы, конечно, можем помузицировать и здесь, но где-то в другом помещении у них гораздо больше оборудования. Несмотря на юный возраст, я сообразил, что происходит какая-то странная херня, и мы с другом поспешили на выход.

Оказавшись в машине, я тут же рассказал все папе. Я и по сей день гадаю, были ли те ребята из того же теста, что и Джеффри Дамер^[25], и чем могла закончиться та поездка.

Но я не оставлял попытки найти студию. У отца был друг, Тони Шеррод, который занимался вокалом и постоянно твердил, что собирается стать круче Майкла Джексона. Однажды отцу потребовалось забрать деньги у одного из приятелей, и я поехал с ним в студию его друга. Папа попросил меня подождать в машине, пока он решает дела, но я умолял его взять меня с собой. Мне уж очень хотелось попасть в студию и на все поглазеть. Он разрешил, но при условии, что я просто подожду его возле входа. Как только отец вышел, я засыпал его вопросами: «Расскажи, что вы там делали? Как проходила запись?»

«У него был многодорожечный магнитофон», – сказал отец, пояснив, что он представляет собой аппарат с четырьмя дорожками: на одной записывается ритм, на другой – вокал. Каждый его ответ вызывал у меня шквал новых вопросов: «А что это за штука? Где я могу купить такую же?»