Семисвечник царя Соломона (страница 9)
В отличие от трех первых фирм в «Анакрузе» был чрезвычайно строгий дресс-код.
Мужчины были в темных костюмах с синими галстуками, женщины – тоже в темных брючных костюмах, но вместо галстуков у них были повязаны синие шелковые шарфики.
Едва я вошла в офис, ко мне тут же устремились две молодые девушки в фирменной униформе, одна – блондинка с волосами до плеч, вторая – коротко стриженная брюнетка.
– Чем мы можем вам помочь? – спросила блондинка.
– От кого вы узнали о нашей фирме? – перебила ее брюнетка.
Блондинка неодобрительно взглянула на коллегу, незаметно оттеснила ее от меня и повторила с наигранным энтузиазмом:
– Так чем вам помочь?
Я немного растерялась и проговорила неуверенно, вспомнив надпись над входом:
– Мне нужна консультация.
– Да, я понимаю, мы оказываем именно консультационные услуги широкого спектра…
– И сопутствующие! – добавила брюнетка.
Блондинка взглянула на нее волком, но не сдалась.
– Но какого рода консультации вам требуется?
Я лихорадочно придумывала какой-нибудь благовидный повод, а пока тянула неуверенно:
– Вы понимаете… это консультация такого рода…
– Конфиденциальная? – догадалась брюнетка.
– Да-да, конфиденциальная! Очень конфиденциальная! – подхватила я, сообразив, что такой поворот даст мне дополнительное время на размышления.
– Конфиденциальные консультации – это наша особая специальность! – с неестественным энтузиазмом воскликнула блондинка. – Я знаю, кто вам нужен! Мишель!
– Но Мишель сейчас… – перебила ее брюнетка, – ты же знаешь… Мишель сейчас… там такие проблемы…
– Ерунда! Работа есть работа! Проблемы должны остаться за порогом офиса!
Блондинка повернулась к офису и громко позвала:
– Мишель! Подойдите, пожалуйста!
Я ожидала появления изящного молодого мужчины – ему подошло бы это французское имя. Однако вместо этого к нам подошла крупная, дородная женщина средних лет, с красными глазами и красным, как при простуде, носом. На ее массивной груди с трудом сходился форменный темный пиджак, а синий шарфик выглядел так, словно в него неоднократно высморкались.
– Мишель Борисовна, – бодро обратилась к пришедшей блондинка. – Клиентке требуется конфиденциальная консультация. Надеюсь, вы сможете ей помочь.
– Пофтараюсь… – проговорила Мишель низким, гулким, совершенно мужским голосом.
Я сделала стойку, как охотничья собака, почуявшая дичь.
Я была почти уверена, что это – тот самый голос, который я слышала на лестнице.
Правда, я думала, что этот голос принадлежит мужчине, но в этом случае нетрудно было ошибиться.
Этот низкий простуженный голос вполне мог принадлежать и мужчине, и женщине.
Мишель Борисовна заметила выражение моего лица и по-своему трактовала его.
– Вас удивляет мое имя? Это мои родители очень любили «Битлз» и назвали меня в честь своей любимой песни.
– Ну, я вижу, вы нашли общий язык. Мы передаем клиентку вам! – бодро проговорила блондинка.
– Вы в надежных, очень надежных руках! – поддержала коллегу брюнетка, и обе радостно испарились.
Мишель Борисовна посмотрела на меня страдальческим взглядом и произнесла своим трубным голосом:
– Флуфаю фас…
Я с большим трудом поняла, точнее догадалась, что она сказала «Слушаю вас».
Зато я перестала сомневаться, что именно ее слышала на лестнице.
– Так ф фем фаша пфоблема?
Я уже начала понимать ее особый язык. «Так в чем ваша проблема…»
Я лихорадочно придумывала какую-нибудь правдоподобную проблему, но в это время в кармане моей собеседницы громко зазвонил телефон.
Она переменилась в лице, выхватила телефон таким жестом, каким ковбои в вестернах выхватывают шестизарядные кольты, но взглянула на экран – и разочарованно ответила:
– Флуфаю… эфо ты? А я думала, фто эфо он…
«Надо же, – подумала я, – интересно, как ее язык понимают собеседники?»
Во всяком случае, этот звонок дал мне еще немного времени на размышления.
Но Мишель, послушав собеседника, взглянула на меня с досадой, прикрыла трубку ладонью и прошепелявила:
– Исфините, я ненадовго офлучусь! Фажный вазговор! Офень фажный, по работе!
– Ах, важный разговор! – перевела я на человеческий язык. – Конечно, конечно, я вас подожду…
На самом деле, едва Мишель вышла из офиса, я выскользнула следом за ней.
Я уже знала, где она ведет свои секретные разговоры – на лестничной площадке.
Поэтому я стрелой подлетела к лифту, благо он был свободен, нырнула в кабину, поднялась на седьмой этаж, вихрем пронеслась на пожарную лестницу, выскользнула на площадку и замерла, прислушиваясь к тому, что происходило ниже этажом.
А там Мишель Борисовна беседовала со своим таинственным собеседником.
– Да, я выфла из офиса… гофорю, выфла… да, здесь мофно разгофаривать… здесь меня никто не услыфит… нет, здесь меня тофно никто не услыфит…
«Ага, никто не услышит! Как же! – подумала я. – Какое вопиющее легкомыслие!»
– Кто его видел? – продолжала Мишель Борисовна взволнованно. – Мафа его видела? Какая Мафа? Ах, эта Мафа… ты говориф, она видела их сфоими глазами? Она не могла офибиться? Какой ужас! Какой кофмар! Неужели они думают, фто я его не найду? Да я его найду где угодно, хоть под землей, хоть на дне морфком! Они повалеют, они горько повалеют о том, что фделали!
Как ни странно, от волнения Мишель Борисовна почти перестала шепелявить, так что я понимала ее практически полностью. И надо признать, я пришла в ужас от услышанного.
Мы с Василисой воображали, что очень ловко избавились от трупа, а выходит, есть какой-то свидетель! Какая-то Маша видела все своими собственными глазами!
А я еще подумала, что Мишель легкомысленна, если думает, что ее никто здесь не услышит! А сами-то мы хороши!
Как там сказала Мишель?
Что найдет его где угодно, хоть на дне морском…
Понятно, что это – художественное преувеличение. Ведь Арсений находится не на морском дне, а на дне лесного озера. Но суть дела от этого не меняется… нас кто-то видел, когда мы избавлялись от трупа, тем самым подтверждая собственную вину…
Однако вот вопрос: кем Мишель Борисовна приходится покойному Арсению?
Я вспомнила Арсения.
Он был, несомненно, интересный мужчина. Высокий, представительный, с приятным, располагающим лицом. Улыбка опять же хорошая, приветливая… Невозможно представить рядом с ним эту жуткую Мишель…
Хотя, однако, чего не бывает в жизни… может быть, они поженились давно, в ранней молодости, когда Мишель была совсем другой… может быть, это был брак по залету, и вообще, у мужчин бывают очень странные вкусы…