Потому что девушка меня не замечает. Совершенно. Даже не шевелится и, кажется, не дышит. Как будто каждое движение, каждый вдох приносят ей боль. Это читается в ее позе, в воздухе, что витает вокруг нас, соединяя невидимыми нитями. Навсегда – так мне казалось в тот момент. А на деле – всего лишь семь дней. Самый обычный курортный роман. За исключением, что я влюбился, как мальчишка. Впервые в жизни.

Мы не заговорили с ней в тот день. Дина даже не повернула головы в мою сторону. Так и сидела, разглядывая морскую гладь и дразнящиеся волны.

На второй день ситуация повторилась. Лишь на третий девушка окинула меня равнодушным взглядом и вернулась к своему занятию.

Я уселся рядом и спросил какую-то чушь. Сейчас даже и не вспомню. А Дина неожиданно ответила. И втянулась в разговор.

Мы проговорили до утра. Только уже смотрели мы на звезды, а слушали море, взявшись за руки. А потом пошли досыпать в номер. Сейчас я даже не вспомню, чей это был: мой или ее.

Неважно.

Важно то, что, едва переступив порог, нам обоим снесло башню. Никто так и не сможет сказать, кто сделал первый шаг. Но уже через несколько самых долгих секунд я пробовал Дину на вкус. Да, вот так: безрассудно, стремительно и без лишних слов. Без имен, вопросов и ненужной информации. Только я, она и наше желание, что срывает тормоза.

Мы не можем оторваться друг от друга и в какой-то момент просто отрубаемся. В обед все же воскресаем и вынужденно расстаемся – у меня второй день конференции, а Дина снова идет к морю и занимает свой пост. Вечером я там ее и нахожу. Только с одной помаркой – на этот раз она в таком соблазнительном бикини, а на бледной шелковистой коже поблескивают капельки воды, что мне приходится пиджаком прикрыть свои бедра.

Больше мы не расставались. Просто Дина перетащила вещи в мой номер и стала ночевать в моей постели.

Целых семь дней безграничного счастья, страсти и лучшего секса в моей жизни.

А потом она исчезла.

Дина просто не пришла ночевать, и ее вещи испарились из моего номера. А свой она сдала, как и полагается, до полудня. Просто уехала, вычеркнув меня из своей жизни. Без объяснений, скандалов, смс и регистрации. Поимела и растворилась.

Вернувшись в Россию, я забил на все болт и просто по-черному, беспробудно бухал. Вот только алкоголь не глушил ту боль, что сжирала меня изнутри. Почему? Все же было хорошо…Я даже хотел…

Впрочем, уже неважно.

Разумеется, я пытался ее найти. Учитывая, что у меня был только ее номер телефона, и тот зарегистрированный на какого-то левого мужика, было сложно. Задачу со звездочкой задала мне Дина. К концу второй недели мне стало казаться, что я вообще ее выдумал.

Но все же нашел ее.

И я со всего размаху врезался в реальность. Ска, падать с Олимпа, оказывается, так больно.

Дина просто оказалась такой же, как все – лживой дрянью. Шл**ой, которая строила из себя святую невинность. Актрисой МХАТа. И стоит признать, талантливой актрисой, раз я так и не смог ее раскусить.

Я плохо помню следующий месяц.

Было много работы, я загружал себя как мог. Брался за самые сложные, неперспективные проекты и успешно их реализовывал. Было много алкоголя, чтобы заглушить те чувства, что приходили ко мне по ночам.

Я пытался раствориться в работе. Уйти от реальности максимально легальными и доступными способами.

Ушел.

А очнулся я с кольцом на безымянном пальце и с женой под боком. С Яной. Она, почувствовав, что я наиболее уязвим в этот момент, смогла добиться желаемого. Продавить. Не без помощи влиятельного отца, конечно же.

Морщусь, вспоминая то время. От себя тошно.

Это сейчас я понимаю, что поступил, как пацан сопливый.

Назло Дине. Дурак.

Наша семейная жизнь с Яной напоминает фарс. Цветную мишуру, что прикрывает гнилое нутро.

Я все эти годы задавался вопросом, что делаю рядом с ней, но так и не нашел ответа. Мы с ней разные. Яна хотела за меня замуж принципиально. Ради штампа в паспорте, красивых фото в инстаграме и хвастаться мной своим подружкам в салонах красоты или ресторанах. Каприз избалованной папиной дочки. И она получила свое.

Пару дней назад, поразмыслив, дал отмашку своим юристам, чтобы подготовили бумаги на развод.

Хватит. Накушался семейной жизни.

И Яна как будто почувствовала, что я собираюсь с ней порвать, заявилась ко мне прямо в офис с тестом на беременность.

Вот только она не подозревает, что я предполагаю, о том, что у меня растут ветвистые рога. Я давно подозревал – мы уже много месяцев живем как соседи.

Мы могли по несколько дней не ночевать дома и даже не поинтересоваться местонахождением друг друга. Нам стало резко плевать.

Никаких объятий и поцелуев. Лишь дежурные фразы. Дежурный секс для снятия напряжения. Впрочем, так было всегда. Со штампом в паспорте в нашей жизни изменилось ровным счетом ни-хре-на.

Но я всегда предохраняюсь. Потому что не планировал семьи именно с Яной.

Потому что любви и близко не было и нет в нашем союзе. Обида, боль и нереализованные желания, – вот основа нашего брака. Дерьмовая, надо признать, основа.

Поэтому после новости о скором пополнении я не кинулся радостный с объятиями, а холодно поинтересовался, уверена ли она. Проглотив очередную истерику, я на следующий день по протекции знакомых и лично владельца клиники веду жену к доктору.

А тут она – та, которая душу мне вытряхнула за все эти годы и ни разу мыслей не покинула. И всегда была в нашей супружеской постели между мной и Яной.

Моя Дина.

Эта встреча – как насмешка судьбы. Чтобы показать мне, что я упустил. И с кем мог бы быть счастлив. Если бы госпожа Смоленская не оказалась лживой дрянью.

– Я рожу тебе сына. Мальчика с темными глазами и кудряшками…Девочки – это отстой, – как сквозь толщу воды доносится треп жены.

Растягиваю губы в, подозреваю, мерзкой усмешке и нарочито медленно выдыхаю прямо в лицо:

– Для начала я хочу убедиться, что ребенок мой, Яна.

Глава 5

Дина

Я с трудом досиживаю смену. Появление странной семейки Исаевых просто выбивает меня из колеи. Лишает покоя, а порой и здравого смысла. Пациентки, конечно, отвлекают, я все же умею переключаться, но мысли о Климе и воспоминания трехлетней давности преследуют меня весь остаток рабочего дня.

Бросаю заполнять карточки и отодвигаю их от себя, когда дважды чуть не выписываю пациентке направления на ненужные анализы и обследования. Чтобы не натворить дел, прячу документы в шкаф, отложив эту рутинную работу на завтра.

Отхожу к окну, обнимая себя за плечи. Злость накатывает, как волны на турецком побережье, где мы повстречались с Климом…

Чертов самоуверенный засранец! Кобель и лжец! В чем, собственно, я только что имела «счастье» убедиться.

Он ведь даже не вспомнил меня! Вернее, наверняка вспомнил, что мы где-то кувыркались, но где конкретно и когда – нет. А как пел о любви, о том, что не отпустит… Наверно, он так каждой заливает, а я уши развесила…Глупая!

Не узнал. Потому что, бьюсь об заклад, таких дурочек, с которыми Клим развлекается в отпуске, вагон и тележка. И я оказалась в числе этих глупышек. В тележке. В последнем ряду.

Да, я злюсь. Имею право. Однозначно! Потому что больше всего в этой жизни я ненавижу, когда мне врут и выставляют дурой.

Есть еще кое-что…Но в этом я боюсь признаться даже самой себе.

Роняю голову на руки и стону в голос от боли. За мою малышку. За себя. За то, что этот невозможный мужчина поселился в моей голове на столько лет. И это охренеть как мешает!

Ненавижу!

Ненавижу за то, что снова ворвался в мою жизнь и все перевернул с ног на голову!

Да, у него с женой странные отношения, но сам факт…Он поедет по своим делам, на всякие совещания, может, жена до него достучится, и они поедут отмечать эту чудесную новость в ресторан…

А я буду вариться в воспоминаниях и глушить слезы в подушке, чтобы Оливку не разбудить…А я ведь только недавно начала нормально спать…

– Дина Алексеевна, с вами все в порядке? – раздается от двери обеспокоенный голос медсестры.

Нет! Со мной ни черта не в порядке!

Но у меня нет такой роскоши как расклеиться и жалеть себя. Меня дома ждет маленькая кнопочка, которая очень нуждается в сильной и любящей маме. Тем более, она, кажется, заболевает, а значит, я должна быть начеку и сохранять трезвый рассудок.

Поэтому решительно отнимаю голову от рук и выдавливаю из себя что-то наподобие улыбки:

– Я…да…наверно, да…Я в порядке.

Но, кажется, вру я неубедительно. Медсестра хмурится и делает шаг вперед в кабинет.

– Вы что, плачете?

– Нет, конечно! – округляю глаза. и начинаю изображать бурную деятельность: выравниваю стопку карточек, раскладываю канцелярию, проверяю стопку анализов. – С чего ты вообще взяла?

– У вас щеки мокрые.

Обескураженная, потерянная, трогаю щеки, и действительно: подушечки пальцев утопают в соленой влаге.

– Да…Плачу, – бормочу, наверняка напоминая сумасшедшую, которая даже не заметила, что разревелась. – Голова разболелась…Мигрень. У меня так бывает.

– Пойдемте, может, я вам кофе сварю? Мы как раз собрались в ординаторской отметить день рождения нашей Нины. Собственно, я за этим и пришла – все уже собрались и ждем только вас.

Осторожно, чтобы не развалиться на куски прямо посреди собственного кабинета, поднимаюсь на ноги. Держу равновесие и только тогда выпаливаю:

– Боюсь, но сегодня без меня. Извинись, пожалуйста, перед всеми. Я и правда себя неважно чувствую. Я лучше домой. Чтобы…когда приступ накроет, быть рядом с лекарством…

Если перевести на нормальный язык: чтобы, когда меня накроет очередное воспоминание о Климе, я буду рядом со своим персональным лекарством – дочкой. Буду вдыхать ее запах и слушать сокровенное: «Мамоська, я так сильно тебя лублу».

Моя доченька – мой якорь. Благодаря ей я до сих пор держусь.

– Поняла. Поправляйтесь, Дина Алексеевна.

Я стою на светофоре в ожидании зеленого сигнала, когда телефон напоминает о себе громким звонком. Морщусь, чувствуя, что стандартная мелодия шарашит по мозгам и отдает в виски. Спешу поскорее ответить, не глядя на экран.

– Слушаю.

– Привет, солнышко, – раздается бархатный голос Димы, и я морщусь еще сильнее. Потому что за весь день ни разу не вспомнила о своем мужчине. – Я выезжаю в сторону парка, вас встретить?

Прикрываю глаза и обессиленно откидываю голову на спинку сидения.

Черт! Я совершенно забыла, что мы с Димой договорились выгулять Оливку в парке, покатать на аттракционах, пока сезон не закрылся. Я настолько увлеклась воспоминаниями, что ни разу не вспомнила о нем и не позвонила.

– Черт, я забыла предупредить – Оливия заболела, прости, сегодня не выйдет.

На том конце провода воцаряется тишина, и я буквально слышу, как недовольство Димы окутывает меня ядовитыми путами.

– Ну…хорошо, – выдавливает из себя мужчина.

А я к своему ужасу ловлю себя на мысли, что радуюсь, что мы сегодня не увидимся…

Черт бы тебя побрал, Исаев! Ты снова ворвался в мою жизнь и снова все разрушил!

Глава 6

Дина

Я едва успеваю переступить порог своей квартиры, как меня чуть не сбивает с ног маленький ураганчик.

Оливка вылетает из комнаты, ее кудряшки смешно подпрыгивают, а сама дочка, покашливая и шмыгая носом, но до безобразия счастливая врезается в мои колени.

– Мама! Моя мамоська пришла! Я тебя так сильно люблю! – щедро выливает на меня ведерко нежности.

– Ох, полегче, солнышко, я сейчас упаду…

– Падай, – хихикает дочка, подпрыгивая на месте.

И я действительно падаю. Неуклюже оступаюсь и плюхаюсь прямо на пятую точку под заливистый смех моей доченьки.

Маленькая егоза сразу же взбирается по мне, как обезьянка, и крепко обнимает руками и ногами.

И все.

Я дома.

Держу самое главное сокровище в своих руках, вдыхаю детский ванильный запах и расцеловываю пухлые щечки.