Сажусь на один из стульев, стараясь убедить себя, что мне ничего не угрожает. Надеюсь, что кроме меня на судне будут еще пассажиры; нелепо выйдет, если вместо спасения сестры я отправлюсь на дно в мешке.

Постукиваю ногой и проверяю телефон. Водное такси должно прибыть через шесть минут. Подумываю о том, чтобы разослать несколько писем, пока жду (Тайлер весь день будет отрабатывать свой стендап, если не завалить его работой), но не могу сосредоточиться из-за взвинченных нервов. Какая-то полная женщина лет шестидесяти в панаме цвета хаки направляется в мою сторону, волоча за собой фиолетовый чемодан. Я вздыхаю с облегчением. Лучше уж потерпеть пустую болтовню, чем сидеть и воображать, как глава «Уайзвуда» заворачивает меня в мешковину, будто ролл с ветчиной и сыром.

Женщина машет мне рукой. Поясная сумка у нее на талии трясется в такт движениям.

– Вы в «Уайзвуд»?

Киваю.

– Я тоже. – Она протягивает руку. – Я Шерил.

– Натали, – говорю, пожимая ей руку. – Что привело вас в «Уайзвуд»?

– Хочу отдохнуть, развлечься, подумать о жизни. – Шерил, задумавшись, покусывает губу. – А, черт с ним, тут же все строится на честности. – Она наклоняется поближе и понижает голос: – Мы с моей напарницей по бизнесу собирались в следующем году уйти на пенсию, продать наш цветочный магазин. Вместо этого она вышвырнула меня за шкирку и нашла мне замену. И это после двадцати лет совместной работы. – Она так крепко сжимает ручку чемодана, что та едва не трескается. Усилием воли Шерил разжимает челюсти и разминает шею. – Я пыталась медитировать. Делала упражнения. Ходила на терапию. Очень-очень долго. – Она издает горький смешок. – Никак не могу выбросить это из головы. Бывает, присяду на диван на минутку, потом прихожу в себя – а уже несколько часов прошло. – Ее лицо мрачнеет. – Вы бы видели, какие гроши она мне заплатила при увольнении, нахалка. А сам магазинчик – это вообще моя идея, и открыли мы его на мои сбережения. Если бы у мужа не было пенсии, мне бы пришлось начинать все заново в шестьдесят четыре года.

Шерил снова втянула голову в плечи.

– Мне очень жаль.

Она касается моего плеча:

– Спасибо, милая. Я подумала: если уж обычная терапия не помогла, может, мне нужно что-то нетрадиционное. Про «Уайзвуд» мне рассказала сестра. Она приезжала сюда после тяжелого развода. Муженек ее был редкостным подонком. Я ее предупреждала еще до свадьбы тридцать лет назад, но разве она меня когда-нибудь слушает? Так вот, «Уайзвуд» как будто не похож на обычный дом отдыха – пафосный курорт с йогой на рассвете. Помните анкету, которую мы заполняли при подаче заявки? Мне со школьных лет не приходилось писать так много текста. – Она приподнимает бровь. – Я слышала, что они одобряют всего десять процентов заявок. Мне понравилось, как у них в брошюре сказано: «Мы не первый санаторий, куда вы поехали».

Что рассказала Кит в своей анкете? Интересно, думаю я, десять процентов одобренных заявок – это правда или маркетинговый ход, придающий эксклюзивности?

– Мне вот это понравилось, – повторяет Шерил. – Сразу понятно, что «Уайзвуд» создан для тех, кому действительно нужна помощь. Не то что обычно: четыре дня тебя заставляют падать спиной вперед и бормотать какие-то фразы для самовнушения, а потом все – отправляйся домой. Не так-то просто изменить жизнь за неделю, правда? Если хочешь настоящих, устойчивых перемен.

Рассеянно киваю. Похоже, Кит была в отчаянии. Чувствую укол вины – я понятия не имела, что она настолько несчастна.

– Моя сестра теперь счастлива как никогда, так что я тоже решила попробовать «Уайзвуд».

Следовало рассказать все Кит с самого начала. Нет, я в принципе не должна была совершать то, что сделала.

«Если расскажешь ей, она тебя возненавидит».

Тру лицо ладонью. К нам приближается еще одна группа: двое взрослых лет за пятьдесят и девочка-подросток. Мужчина с женщиной объясняют, что записали в «Уайзвуд» свою дочь Хлою. Шесть месяцев она побудет здесь, а осенью поедет на учебу в университет. Зачем это нужно, они не уточняют.

– Она еще никогда так надолго от нас не уезжала, – говорит отец, приобняв Хлою за плечи.

Девочка представляет собой нечто среднее между Уэнсдей Аддамс и кузеном Иттом: бесцветная кожа, копна темных волос.

Хлоя выскальзывает из его объятий:

– Все со мной будет нормально.

Услышав рычание мотора, мы все поворачиваемся к гавани. Высматриваю источник шума, но горизонт окутан туманом, и вода, еще недавно такая синяя, теперь кажется льдисто-серой. Дымка обездвижила парусные лодки и заслонила собой паромных грузчиков. Мы совсем одни на пирсе. В сотый раз прокручиваю в голове один и тот же вопрос: если сотрудникам «Уайзвуда» ничего не стоит рассылать угрозы незнакомым людям, что они делали с сестрой все эти шесть месяцев? Руки, спрятанные в карманы, сжимаются в кулаки. Застыв, мы ждем, пока из тумана не появляется белое судно с темно-синей полосой по борту. Проверяю время: ровно двенадцать.

На борту двое мужчин. У руля стоит человек лет под семьдесят: невысокий, грудь колесом и бритая голова. Его спутник ростом примерно с меня – метр семьдесят пять. На нем мешковатые джинсы, свободная куртка и плотные рабочие перчатки. Под курткой – фиолетовая толстовка с натянутым на голову капюшоном. Я бы сказала, что этому мужчине под тридцать – идеальный представитель целевой аудитории, которую я изучала специально для пивной компании. И тот и другой смотрят прямо на меня. Что, если эти двое и прислали мне письмо?

Рулевой сходит с парома. Когда парень в капюшоне пытается выйти следом, тот, что старше, припечатывает его злым взглядом. Парень в капюшоне вздрагивает и опускается обратно на сиденье. Рулевой привязывает паром, грозит пальцем напарнику, а затем направляется к нам неожиданно моложавой походкой. Мое сердце колотится где-то в горле. Остановившись возле нашего кружка, рулевой закладывает руки за спину и наклоняет голову:

– Добро пожаловать в «Уайзвуд». Сегодня мы с моим коллегой доставим вас на остров. Я Гордон.

Черт. Гордон указывает на судно у себя за спиной. На борту изображены черно-белые песочные часы с крыльями.

– Это «Песочные часы». Если вопросов нет, то можете попрощаться с близкими. А затем мы отправимся.

Гордон постукивает ногой по полу, пока Хлоя быстро обнимается с родителями. Когда те уходят, он окидывает взглядом нас троих и хмурится. Я упираю руку в бок и выпрямляю спину.

– Мы ждали Шерил Дуглас, – поворачивается он к Шерил еще до того, как та поднимает руку, – и Хлою Салливан. – Гордон смотрит на Хлою так, будто тоже знает, кто она такая. Потом переводит взгляд на меня и растягивает губы в тонкой улыбке. – А вы кто такая?

Судя по нашему телефонному разговору, я подозреваю, что дружелюбие тут не поможет, но все равно широко улыбаюсь:

– Натали Коллинз.

На лице Гордона мелькает что-то неприятное.

– Дамы, почему бы вам не перебраться на борт? – говорит он Шерил и Хлое.

Те бросают на меня любопытные взгляды, но послушно направляются к воде, волоча за собой чемоданы. Гордон кивает парню в капюшоне, который все это время с тоской наблюдал за нами с парома. Он принимает багаж, а затем помогает женщинам забраться на «Песочные часы». Гордон неотрывно смотрит на него, пока тот не плюхается обратно на сиденье.

Убедившись, что все трое на местах, он снова поворачивается ко мне:

– Мы предложили Кит стать нашей сотрудницей.

У меня перехватывает дыхание.

– Она работает в «Уайзвуде»?

– Уже три месяца. У нее все отлично.

Уже три месяца – а она и не подумала мне сообщить. В горле вот-вот встанет ком, но я упрямо сопротивляюсь:

– Тогда почему мне пришло это письмо?

Нас царапают холодные когти ветра. Призываю на помощь все свое самообладание, чтобы сдержать дрожь, но Гордона погода ничуть не тревожит. Он смотрит на меня изучающим взглядом:

– Вы мне так и не сказали, что было в письме, которое вы якобы получили.

Я решила по возможности никому не рассказывать о содержимом письма. Иначе мне непременно зададут вопрос, на который я не хочу отвечать. Я отбрасываю ложное дружелюбие:

– Ничего и не якобы. Я сказала вам по телефону: она попросила меня приехать в «Уайзвуд». Хочу убедиться, что с ней все хорошо.

– Я проверил папку «Отправленное» в корпоративной почте. Там не было писем, адресованных вам.

– А я и не говорила, что письмо пришло с корпоративной почты.

– К другому профилю ни у гостей, ни у сотрудников доступа нет.

Я отступаю:

– Значит, кто-то его удалил.

– Или вы придумали повод, чтобы влезть не в свое дело, – возражает он, теряя терпение. – Вы такая не первая.

– Мне и без того есть чем заняться.

– В таком случае поверьте мне на слово. Я видел ее на утреннем собрании, и, как я вам уже сказал, у нее все прекрасно.

Если бы Гордон имел какое-то отношение к письму, он бы заманивал меня на остров, а не упирался до последнего.

– Я должна сама в этом убедиться. Лично.

Гордон оглядывается через плечо. На пароме парень в капюшоне о чем-то болтает с Шерил и Хлоей, постоянно косясь на парковку. Гордон снова поворачивается ко мне:

– Как я уже говорил вам по телефону, в «Уайзвуд» могут попасть только одобренные гости.

Сжимаю телефон в кармане. Можно выкинуть из головы письмо с угрозой, поверить Гордону на слово, что у моей сестры все замечательно. Больше всего на свете мне хочется отправиться обратно в Бостон. Если уеду сейчас, то, может, даже попаду на вечернее собрание по креативу. Никто не изложит отчет лучше меня самой.

Но если бы мы поменялись местами, Кит бы не отступила. Она бы повисла на Гордоне, как коала, и не отстала бы, пока не добралась до меня. Пусть сестра и не всегда может постоять за себя, зато за близких она будет биться до последнего. Кит никогда не стала бы мне лгать.

Беру себя в руки, не уступая ему в уверенности:

– Ну так одобряйте.

– Процесс одобрения требует…

– Мне все равно. Одобряйте в обход правил.

– Я же вам говорю, с ней все в порядке! – срывается он.

Увидев, что его спокойствие дало трещину, я прихожу в ужас. Почему он так упирается? Я обрушиваю на него стресс, панику и чувство вины, которые держала внутри.

– Откуда мне знать, что она здорова, что ей ничего не угрожает? – взрываюсь я. – Если вы не отвезете меня в «Уайзвуд», я пойду в полицию.

Он замирает:

– Постойте.

– Я отказываюсь тратить на вас время.

Резко разворачиваюсь на каблуках. Гордон хватает меня за запястье – так крепко, что я вскрикиваю.

– Не трогайте меня! – Вырываюсь из его хватки и отшатываюсь на несколько шагов.

Он снова косится на паром. Парень в капюшоне уже поднялся и расхаживает взад-вперед, не зная, куда деть руки. Гордон напрягается.

– Ладно. – Он следит за напарником. – Но завтра же вы уедете из «Уайзвуда».

– С радостью. – Потираю запястье, прожигая Гордона злым взглядом.

– Вы заплатите за ночлег и питание.

– Без проблем.

– И будете следовать правилам.

Закатываю глаза, даже не пытаясь скрыть раздражение, но все же киваю. Гордон делает шаг в сторону, пропуская меня:

– Тогда быстро на борт.

Паром покачивается на волнах, будто игрушечный. Шерил и Хлоя смотрят на меня широко раскрытыми глазами. Даже парень в капюшоне, очнувшись от оцепенения, устремляет на меня внимательный взгляд. Я замираю на полпути, словно приклеившись к бетону.

Гордон откашливается. Чувствую, как его глаза сверлят мой затылок, и толкаю себя навстречу соленому запаху моря, смешанному с бензином. На каждом шагу сопротивляюсь собственной интуиции. Все будет хорошо. Я должна сказать ей правду.

Парень в капюшоне переходит к носу парома, освобождая место для меня. Забираюсь на борт и чуть не теряю равновесие. Внизу беснуется вода. У меня внутри все тошнотворно сжимается.

«Я иду к тебе, Кит».