– После встречи с наркомом Малышевым мне бы хотелось поговорить с вами об этой войне и по целому ряду других вопросов.

– Хорошо. Вот только времени у нас мало, товарищ старший майор. Восьмого сентября немцы замкнули кольцо блокады вокруг нашего города. Требуется этого не допустить. А ходовая разбита, и снарядов с гулькин нос. Вот так вот.

– Восьмого сентября? Так быстро?

– Так ведь Ригу уже взяли. Кстати, предупредите кого надо, что на переходе из Таллина флот потеряет много кораблей. Девятнадцать боевых кораблей и катеров, двадцать пять вспомогательных судов, восемнадцать транспортов.

– Получается, что вы знаете весь ход войны?

– Весь? Наверное, нет. Но основные эпизоды, конечно, знаю.

– А ваши люди?

– Да мы как-то об этом не разговаривали. Наверное, кое-что помнят.

– Понятно. Пойдемте, вроде Малышев приехал.

Из черной эмки вышел довольно молодой человек в сером костюме и сразу надел шляпу. Бровастый и высоколобый, немного напоминал товарища Саахова из «Кавказской пленницы», только светловолосый и более худой. К нему подскочили рабочие и инженеры завода, видимо, хорошо знают своего министра. Но он, пожав некоторым людям руки, зашагал прямиком в пятый цех, сопровождаемый директором и главным инженером. Сергей и Куприн стояли неподалеку от ворот в цех. Ребята были в заводской гостинице, но, наверное, увидели, что появилась новая делегация, вышли и тоже направились в цех. Малышеву представили Сергея. Обменялись крепким рукопожатием. Вячеслав Александрович обошел изделие завода имени самого себя, разглядывая его со всех сторон.

– Так это тяжелый или средний танк? – прозвучал первый вопрос.

– У нас нет такого понятия, это – основной танк.

– Назначение?

– Борьба с бронированной техникой противника, прорыв линии обороны во взаимодействии с другими силами и средствами армии, сопровождение конвоев и тому подобное. В принципе, это многоцелевая машина.

– Чем это достигается?

– Выбором вооружения: у нас есть управляемые ракеты, БПС, ОФ, крупнокалиберный пулемет, управляемый изнутри танка, и спаренный пулемет винтовочного калибра. Тысячадвухсотсильный двигатель дает маневренность и тяговооруженность. Для экономии топлива в обороне и засадах используется вспомогательный двигатель малой мощности.

– Экипаж?

– Три человека: механик-водитель, оператор-наводчик и командир.

Малышев влез на броню со стороны механика, дальше посыпались вопросы по всему навесному. В результате многочасовых расспросов последовало резюме: «Такой танк нам не сделать!»

– Точно такой – нет, не сделать, да и надобности в нем мало. Вот в сорок втором появятся «кошки»: «Тигры» и «Пантеры», тогда для него цели найдутся. А сейчас требуется грамотно использовать и совершенствовать имеющиеся танки. И начинать с малого, вот с таких вкладышей! – и Сергей подал Малышеву резинометаллический шарнир гусеницы.

– Что это?

– Сальник гусеницы, уменьшает трение пальца о втулку. И еще, Вячеслав Александрович, вот танк сорок шестого года назывался Т-54, на его основе создано большинство танков в СССР после войны. Ну, и… Эх, блин, не на чем распечатать! Тут у меня на планшете «Ходовая часть танков. Подвеска», все пять частей Чобитка. И все учебники, по которым я учился. Надо каким-то образом скопировать.

– А в машинном лежит гроссбух по двигателю, – вспомнил Мишка.

– Я где-то видел книжку по пушке и прицелу, щаз поищу! – хлопнул себя по лбу Лешка и нырнул в танк.

Минут через пять вытащил оттуда замусоленное наставление, каким-то чудом сохранившееся после стольких смен хозяев. Малышев пытался освоиться с чтением pdf-файлов на маленьком мониторе. Прижимистый Михаил сопел, сопел, потом не выдержал, залез в машину и вытащил оттуда ноутбук Acer.

– Вот тут трофей есть, – пробурчал он. – Серега, посмотри, может, туда перелить, если ридер там стоит.

Батарея ноута была разряжена, запустили умформер на 220 вольт, подключились, появилась заставка Windows-7. Бля! Пароль!

– Мишка, ты где его взял?

– В блиндаже, под Иловайском. Его «Акациями» накрыло, а уголок торчал.

– А блок питания откуда?

– В Донецке купил. Сынишке хотел подарить.

– Пароль знаешь?

– Какой пароль, я его не включал.

Так, пробуем без пароля! Не идет. «Слава Украине». Не идет! С восклицательным знаком и оба варианта на двух языках. Эх, дома бы за пару минут вскрыл! «Героям слава». Не идет. И так, и так попробовал. Вот сволочь! Прошло! А, Псаки говорила, что на Украине нет фашистов! Прошел «Зиг хайль» с восклицательным знаком и без пробела! Вот же бля! Интерфейс на укропском! Меняем пароль, язык интерфейса, перезагрузка. Заглянув в «My Documents», Сергей отчетливо осознал, что все «укропы» – предатели! Сдал! Через 70 лет сдал всех с потрохами! В папке «Галичина» лежал файл: «Личный состав дивизии SS «Галичина» первого формирования», а рядом – то же самое, но второго. И кому! Старшему майору Госбезопасности товарищу Куприну Павлу, як яго по батькови? Вот это подарок! Кроме этого, бывший почитатель «райберта» сложил в аккуратные папочки все о действиях трех групп армий и все о действиях войск СС.

– Мишка! Тебе цены нет!

– Да я-то че? Нужно значит нужно. Ты-ж, вон, свой айпад отдал. Давай, перекачивай!

Пришлось помучиться еще, настраивая сеть через блю-тус. Благо, что компы были новыми. «Надо бы еще посмотреть, что у фашика там лежит, ну да ладно, без меня разберутся!» – подумал Сергей, но мысль Куприну кинул. Дальнейшие вопросы Малышева даже не обсуждали, потому что технологий производства процессоров он не знает. А эти две штуки – все что есть, остальное – личные телефоны экипажа. Аппаратуру реквизировал Куприн, сказав, что должен отдать все переписать на бумагу, но потом обязательно вернет Малышеву. В общем, день прошел плодотворно, однако к концу дня выяснилось, что в гостинице нет Ларисы.

На следующее утро Сергей долго беседовал с Павлом Тихоновичем. Особенно его интересовал вопрос: почему распался СССР? Сергей высказал свою точку зрения: противник использовал общественное мнение, подготовленное Хрущевым и другими товарищами, которое имело под собой некоторое основание, так как в тридцать седьмом году многие нормы права были попраны, и показания частенько просто «выбивали» из арестованных. Паяльник в одно место вещь доходчивая, но душок от нее скверный.

– М-да, перегибы были и есть, – согласился старший майор. – Я отражу это мнение в докладной. Чем ваши-то занимаются?

– Шприцуют подвеску вместе с работягами, Лешку повезли со снарядами и зарядами куда-то на Пороховые. Сегодня уже шестое! Десятого начнутся бои под Псковом и Новгородом, а у нас конь не валялся. Все разговоры разговариваем. Припозднились мы. Амортизаторы бы сменить на шестой опоре, так не делают еще таких. И снарядов мало. Пулемет сняли. Все понятно, отличный пулемет, но снять-то сняли, а расспросить не расспросили.

– А что так?

– Так их три модификации! ПКМ, ПКМБ и ПКТ. У пехотного – сменные стволы, а у танкового – тяжелый ствол и электроспуск. И у пехотных есть газовый регулятор и спусковой крючок, а у танкового регулятора нет, зато есть гашетка.

– Я записал, и передам, куда следует. А пулемет вернут, скоро. Даже в таком виде при весе в десять килограммов это очень нужное оружие. Где их делали?

– Ковровский завод имени Дегтярева. Да, и еще по пулеметам. У «Утеса» патрон с флегматизированным порохом.

– Как это?

– Не знаю! Форма порохового зерна – цилиндр с семью каналами, все что знаю! Марка пороха 4/7СВ. И ствол для него делают по методу В. Н. Гусева, он его изобрел в сорок первом году. Так называемое струйное хромирование. Вот все, что помню.

– Личный вопрос разрешите? – Сергей кивнул. – У вас хорошая память на фамилии, а что я делал после войны?

– Не знаю, у меня с этой фамилией только писатель ассоциируется. Я ее нигде больше не слышал. Извините, но среди послевоенных героев вас не было.

– Закончим на сегодня, я завтра еще раз подъеду, надо разобраться с картами на том устройстве. Завтра он будет у меня.

Попрощались, Сергей пошел к танку, повозился вместе со всеми, затем его высвистал Гудков, которому очень понравилась конструкция гусениц и ведущей шестерни с грунтоочистителем.

– Это ж какое удобство в производстве! Четыре штампованных детали и один палец! И все на болтах! Технологичность бешенная! Вот это надо немедленно переделывать. Вот смотрите, Сергей!

– Да знаю я, знаю, что хотели?

– Марку стали для пальца штока.

– Сталь 3ХГСН2А. У этой гусеницы есть ахиллесова пята: если палец погнут, то его не разобрать и не выбить.

– Так, а у нас делают 30ХГСА, то есть еще требуется никель.

– Я не знаю, что у вас делают. Вот только реально эта гусеница с параллельным шарниром не так уж и хороша. Последовательная гусеница позволяет быстрее разогнаться, проще в изготовлении и менее чувствительна к наклону, меньше вероятности погнуть пальцы при наезде на неровность типа бордюр. Но на параллельную хорошо вешаются башмаки-асфальтоходы. В общем, это для парадов.

– Но вы ж на ней воевали!

– Так «укропы» этот танк на параде использовали, а потом пригнали на юг отражать наступление. Нам еще и асфальтоходы пришлось снимать!

– Но согласитесь, что такие гусеницы технологичнее!

– Ну да. Наверное. Но в этой войне нам, скорее всего, будут стрелять по гусеницам. Лоб им не взять.

– Да, больше не про вас, а про Т-34 и КВ думаю.

– Там надо новую коробку делать. Четырехступая – полное дерьмо. И изменить компоновку МО, поставить двигатель поперек.

– Во время войны этого никто не позволит.

– Если не профукаем здесь и под Харьковом, то вполне прокатит. Я же отдал Малышеву файл с Т-54. Он отличается от Т-44 только башней и стомиллиметровой пушкой. Кто-нибудь будет заниматься снарядами? Нужны оперенные болванки калибром сто двадцать пять или переделка из стодвадцатидвухмиллиметровой, и ОФЗ оперенные. Собственно, с них эта пушка и начиналась. Перья делаются из пластмассы. У вас телефоны из нее делают.

– А как быть с пояском?

– Одеть второй толщиной полтора миллиметра, прижав его к первому. На дне нарезать левую резьбу под насадку. Взрыватель – головной. Надо снять насадку и отдать в производство.

– А бронебойный?

– Немцы всю войну стреляли болванками и успешно поражали все танки союзников. При скорости снаряда тысяча семьсот пятьдесят метров в секунду ему все равно, с чем встречаться под углом близким к девяноста градусам.

Засиделись за чертежами глубоко за полночь. Наконец подъехал Лешка с кислой рожей.

– Командир, порохов, дающих такую энергию, просто нет. Ж…па! Забрали выстрел, посмотрят, что можно сделать.

Час от часу не легче, еще один выстрел мимо! Поели из «старых запасов», еще со Смоленска, и завалились спать. С пяти утра снова на ногах, все крутятся возле танка. Спустили жидкость из коробки, промыли ее Б-70. До фига грязи вылилось, сняли фильтр, промыли и просушили. Больше ничего не сделать. Масла для фрикционов нет. Вообще! Нашли в ЗиПе неполную емкость с жидкостью для коробки, отфильтровали слитую, добавили свежей, чуть больше половины между низшей и высшей меткой. В 12.00 приехал Куприн, уволок Сергея в здание управления, беседовать по «делам нашим тяжким». Рассматривали только текущую обстановку на фронтах. Дальше не полезли, без дураков хватало отрицательной инфы. Занимались Северным и Северо-Западным фронтом. Здесь проблем было выше крыши! Сдан почти без боя Псков. Немцы продвигаются к Лужскому рубежу. Обошли Нарву, форсировали Плюссу, продвигаются к броду и порогам через Лугу в районе деревни Большой Сабж. Там две дивизии: 6-я и 1-я танковые. Серега улыбнулся.

– Че лыбишься? – спросил Павел.