Я понял Японию. От драконов до покемонов (страница 16)
Так божественный ветер (его впоследствии так и назовут – ками кадзэ – 神風) дважды помог японцам отразить вторжение на их землю. Говорят, Хубилай-хан планировал ещё одно вторжение, но не сложилось: Япония осталась непокорённой.
Несмотря на триумфальную победу, сёгунат Ходзё оказался в несколько сложном положении. Отличившиеся самураи требовали вознаграждения за свою службу и рассчитывали на достойную награду за проявленный героизм. Однако в Японии традиционно лучшим вознаграждением были земли, а война с монголами, несмотря на все вложенные усилия и на важность для японского народа, не дала ни пяди новых земель.
Недовольство воинского класса нарастало, они почувствовали себя обманутыми, и ничем хорошим для бакуфу это кончиться не могло. Если бы у власти в то время был такой мощный лидер, как Минамото Ёритомо, возможно, он бы сумел твёрдой рукой сдержать волнения, покарать недовольных и восстановить порядок, но в то время правил Ходзё Такатоки, который больше всего на свете любил собачьи бои, танцы и секс. Этих увлечений было явно недостаточно, чтобы противостоять ходу истории.
В 1318 году императором становится тридцатилетний Годайго с активной жизненной и политической позицией. Он решил воспользоваться слабостью бакуфу, чтобы наконец вырвать у самураев и вернуть императорскому роду законную фактическую власть. В 1333 году начинается инициированная им «реставрация Кэмму», на очень короткое время вернувшая власть в стране императору.
Несмотря на смелость и амбициозность, у плана Годайго были слабые стороны и проблемы, которые требовали разрешения. Главная состояла в том, что для политического переворота, который он намеревался совершить, ему не хватало очень важной детали – военной силы.
Дело в том, что император в то время не являлся в Японии столь уж важной фигурой. Как мы видели, императоров похищали, травили, смещали – в общем, вели себя с ними не самым трепетным образом, поэтому, как это ни удивительно, у символа божественной власти никогда не было воинов для своей защиты. Сперва Годайго начал обхаживать мятежные буддийские храмы, чтобы расположить к себе монахов-воинов и дать бой войскам сёгуната. Однако его план был раскрыт, и он, захватив императорские регалии, бежал из Киото в горный монастырь. Теперь пути назад не было.
Кусуноки Масасигэ (1294–1336)
Первым самураем императора стал Кусуноки Масасигэ, и теперь это имя олицетворяет верность Японии и незыблемой императорской власти – недаром его конная статуя возвышается рядом с императорским дворцом в центре японской столицы. Легенда, необходимая для героя подобного уровня, гласит, что император увидел во сне камфорное дерево (по-японски – кусуноки), тем самым узнав имя, которому суждено будет сыграть важную роль в его жизни.
Когда Кусуноки собирал войска, обнаружилось, что за императора согласно воевать немало воинов, недовольных неэффективным правлением камакурского бакуфу. Впрочем, и на стороне сёгуна было немало преданных и хорошо обученных самураев: численное преимущество было не в пользу Годайго. Но Масасигэ не зря считался отличным стратегом: хитрость в таких случаях зачастую была более надёжным оружием, чем количество солдат.
Уже в первом сражении проявился его военный гений. В 1331 году он укрылся в крепости Акасака и долго держал осаду, пока боеприпасы не кончились. Тогда он собрал солдат и предложил им следующий план. Они вырыли огромную яму в самом центре замка, сбросили туда тела погибших товарищей, сверху накидали сухих веток, а затем однажды ночью их подожгли. Пламя разгорелось очень быстро, и вскоре пожар озарил ночное небо, к удивлению и радости осаждающих. Когда они ворвались в догорающий замок, их взорам предстали сгоревшие тела, и не было ни одного самурая, кто бы не восхищался мужеством и решимостью Масасигэ и его воинов, совершивших такое красивое самоубийство. На самом деле, они, конечно же, незаметно ушли той ночью и скрывались в лесах, пока замок догорал. Последующее неожиданное нападение застало армию бакуфу врасплох.
Ещё одна любопытная история про Масасигэ рассказывает, как он выставил глиняных кукол в человеческий рост перед воротами замка, и войска противника, ещё издалека заметив их, во весь опор помчались в атаку. Они оказались жестоко обмануты, напав на кукол, но их разочарование продлилось недолго – вскоре лучники, сидевшие в засаде справа и слева от ворот, начали их расстреливать. Подобные примеры очень важны для понимания того, что далеко не всё решалось силой, отвагой и количеством людей. Военный гений и тщательно продуманная тактика были не менее важны.
Под знамёнами мятежного императора и бесстрашного Масасигэ постепенно собирается всё больше людей. Даже военачальник Асикага Такаудзи, которого сёгун направил воевать против Годайго, понимает, куда дует ветер, и переходит на сторону восставших. Он разворачивает войска, идёт войной на Киото и убивает там представителя сёгуната, тем самым нанося бакуфу удар в спину.
Позже к этой армии присоединился и Нитта Ёсисада, который атаковал Камакуру с моря, выбрав для наступления краткий момент отлива (нужно помнить, что с других трёх сторон город был защищён непроходимыми горами). Когда его войска вступили в город, сластолюбивому регенту Ходзё пришлось совершить сэппуку. И на этом закончилась история первого японского сёгуната.
Блестящие победы соратников сумели в итоге принести Годайго долгожданную победу, но вот распорядиться ею достойно у него не слишком получилось; всё начало рушиться, как только дело дошло до раздачи наград отличившимся воинам. Разумеется, такие великие самураи, как Кусуноки Масасигэ и Нитта Ёсисада едва ли были обижены результатами награждения, но вот тысячи простых солдат не получили вообще ничего.
Дело было то ли в чисто человеческой жадности Годайго, то ли в его наивном убеждении, что все вокруг воюют за идею и его светлое императорское имя. Как бы то ни было, бесстрашные самураи в награду за свои подвиги получили от императора искреннюю благодарность – и ничего более. Едва ли это могло помочь мятежному императору создать надёжную опору для власти.