– Ты пойми: несколько часов твоих мучений стоят жизни сотен тысяч людей! От тебя сейчас зависят наши бойцы. Ведь атака строится на разведданных. Добудешь сведения, вернешься назад – и люди выживут. Потому что будут знать сильные и слабые стороны противника, они не пойдут под вражеский огонь наугад. От тебя зависит, останутся они живыми или умрут, понимаешь? Поэтому ты должен бороться, а не сдаваться! Соберись!

С протяжным стоном Волченко поднялся на ноги и, опираясь на руки товарищей, побрел дальше. Так, с уговорами, помогая друг другу, разведчикам удалось пройти еще десять километров.

На подходе к Умани командир приказал сделать привал. Капитан сам валился без сил, требовалась хотя бы маленькая передышка.

Алтын заботливо соорудил для больного товарища настил из еловых лап и помог Виктору улечься на короткий отдых. Сам же с ножом в руках замер в карауле, чтобы никто не обнаружил их временное убежище.

Шубин принял решение отправиться на пробную вылазку. У него было подозрение, что раз в Умани сооружают временную платформу на железной дороге, то работы ведутся днем и ночью. Скорее всего, его группа, даже при всей своей осторожности, не сможет подойти близко, ведь такие объекты немцы охраняют тщательнейшим образом.

Глеб оказался прав. Не дойдя до населенного пункта пару километров, капитан наткнулся на немецкую охрану. Разведчик едва успел нырнуть в кусты, автоматчики прошли мимо. Он с огромной осторожностью начал обходить по большой дуге населенный пункт, чтобы проверить, как далеко находятся пункты охраны друг от друга. И почти сразу же снова был вынужден укрыться. Второй патруль! Они плотным кольцом выставлены вокруг Умани, охраняя каждый метр. Огромный живой кордон из сотен вооруженных солдат. И еще какой тщательный! На его глазах автоматчики прочесывали дороги, осматривали кусты, пинали каждую подозрительную кочку, а при малейшем шорохе простреливали лес из автоматов.

Шубину с трудом удалось пройти чуть меньше трех километров, ему даже встретились два укрепления с пулеметными точками для охраны прохода к населенному пункту. Тут и думать было нечего, чтобы прорваться внутрь. Немцы тщательно подошли к охране своего стратегического объекта: патрулирование начиналось уже в лесном массиве, а что там было в глубине укрепления, сложно было и предположить. Но одно стало понятно – Умань для разведчиков оказалась неприступной крепостью, надежно скрывающей свои секреты. Прорыв через плотное кольцо охраны или попытка незаметно пробраться через заграждение – верная смерть. Тем более когда группа в таком состоянии – выбившаяся из сил, измученная холодом и долгим переходом. Пошли вторые сутки в невыносимых условиях – то метель, то сырость, то ночной мороз. И за все это время капитан Шубин не разрешал своим ребятам ни минуты сна или просто отдыха и, может быть, тем самым совершил ошибку. Ведь на вылазку с ним отправились начинающие разведчики, у которых практически не было опыта таких переходов. Они не сталкивались с многочасовыми испытаниями, когда люди теряют силы и контроль над собой. И поэтому не все выдержали проверку – вон Волченко сейчас повис тяжелым грузом на их плечах. Алтын пока держится, но он тоже очень устал.

При таком самочувствии можно легко сделать роковую ошибку – выдать себя и всю группу. Нет, бросок в глубину вражеского укрепления сейчас точно будет неразумным решением.

Но как же выполнить боевую задачу? Ведь Умань – важный объект, и нужно обязательно выяснить, что расположено за рубежом немецкой охраны.

Обратно от населенного пункта в глубину лесного массива, где остались его подчиненные, капитан возвращался в глубоких раздумьях. Шубин ломал голову: как же им все-таки добыть сведения о происходящем в Умани? Необходимо сосчитать технику, личный состав, хотя бы примерно. Не зря же здесь выставили такую охрану. Значит, пункт стратегически очень важен и не может остаться на советских штабных картах белым пятном.

То ли от холода, то ли от усталости Глеб никак не мог сообразить, как ему действовать дальше. К тому же капитан заметил, что идет с трудом – ноги не слушаются, он то и дело теряет равновесие. Нет, в таком состоянии разведка невозможна, им требуется отдых.

Оказавшись рядом с укрытием, он прохрипел осиплым голосом младшему лейтенанту, который изо всех сил старался не заснуть в карауле:

– Оспанов, выдержишь еще два часа? Мне отдохнуть надо, потом сменю тебя. Там кольцо стоит из охраны, как пробираться – непонятно.

– Так точно, товарищ командир. Продержусь! Отдыхайте, – откликнулся Алтын. У молодого разведчика глаза тоже слипались от усталости, но он готов был ради товарищей еще два часа провести на ногах.

Глеб свалился рядом с Волченко на охапку еловых лап и закрыл глаза. Веки, будто налитые густой тяжестью, мгновенно сомкнулись, и капитан Шубин провалился в сон.

Ему показалось, что он лишь на несколько секунд разрешил себе окунуться в рваную дремоту, как вдруг его со всей силы затряс за плечо Оспанов:

– Товарищ командир! Собаки! Они близко, очень близко! Слышно, как лают! Просыпайтесь!

Глеб не успел даже открыть глаза – его мозг отреагировал мгновенно. Он тряхнул за плечо Волченко:

– Наверх, забираемся на деревья! Собаки возьмут след, бежать уже некуда!

Капитан раскидал подстилку из веток, потом уперся руками в ствол, подставив товарищам спину:

– Давайте наверх! Быстрее! Забирайтесь!

Ствол вековой сосны был гладким на два метра вверх, только с середины ее коричневая бугристая кора начинала обрастать ветками. Поэтому без опоры внизу невозможно было вскарабкаться наверх.

Алтын сообразил мгновенно: он заскочил на спину командиру, вытянулся во весь рост и прильнул к шершавой коре. С живой опоры дотянулся до первых сучьев, повис на секунду и широким махом взлетел, словно белка, наверх. Оказавшись наверху, замер на толстой ветке:

– Товарищ командир, а как же вы? Как вы заберетесь по стволу, высоко ведь? Вы не достанете до них!

Но Шубин ему не ответил, он торопился как можно быстрее прикрыть своих ребят. Он изо всех сил тянул Волченко к следующему дереву:

– Давай, теперь ты. Держись! Хватайся, быстрее!

Капитан и сам уже различал гулкие, ухающие звуки – лай собак эхом разносился по лесу. С каждой минутой он становился все отчетливее, значит, цепь немецких солдат движется прямо к ним. Взяли его след или это простая проверка? Рассуждать времени не было, только действовать – как можно быстрее искать укрытие в единственно возможном месте – на дереве. На земле сейчас для них безопасного убежища не было.

Виктор забрался капитану сначала на спину, потом на плечи. С трудом, не так ловко, как Алтын, но все же смог зацепиться за нижние ветки огромной сосны. Со стоном подтянул свое тело вверх, обвил крепкую узловатую лапу руками и ногами. Несколько рывков, и он, наконец, оказался в безопасности.

Волченко с вытянутым лицом смотрел сверху вниз на капитана Шубина: что же дальше, а как командир сможет забраться по гладкому стволу? Но Глеб и не пытался этого сделать, он крутил головой, выискивая укрытие внизу. По ровному стволу ему не взобраться так быстро. Ну что ж, придется принять бой, сразиться с фашистской сворой. Оружия у него с собой немного – кулаки, нож да табельный пистолет. Этого хватит, чтобы продержаться несколько минут. Или лучше бежать, увести охранников как можно дальше от ребят? Тогда они окажутся в безопасности и смогут вернуться назад с добытыми сведениями.

Оспанов сообразил быстрее всех. Он расстегнул ремень, вытянулся на нижней ветке и свесил его вниз по кряжистой коре:

– Товарищ командир! Хватайтесь. Прыгайте со всех сил и хватайтесь! Я вас вытащу!

Глеб с разбегу ухватился двумя руками за конец солдатского ремня. Кожа вытянулась под тяжестью тела, но выдержала. Алтын со стоном потянул вверх. Он был легче, чем капитан Шубин, из-за невысокого роста и субтильного телосложения. Но близкая опасность придала младшему лейтенанту сил: всем телом Оспанов распластался по широкой ветке, двумя руками подтягивая к себе ремень. Шубин держался руками за ремень и одновременно упирался ногами в шероховатый ствол. Сапоги скользили по коре, помогая подниматься все выше.

Глеб тяжело дышал, стараясь удержаться из последних сил. Он чувствовал, как дрожат от напряжения руки Алтына, и трещит натянутая кожа ремня.

Даже сквозь шум в ушах он уже различал лай собак. Как и предполагал капитан, немцы решили прочесать лесной массив. То ли собаки подняли тревогу, то ли охрана решила подстраховаться – рассуждать было некогда. Между деревьев, обшаривая каждый метр, шла цепь, десятка два вооруженных автоматами немцев.

Глебу с огромным усилием удалось дотянуться до ближайших веток, он что есть силы вцепился в спасительную опору. Подтянулся, оседлал ветку покрепче, в следующую секунду встал на нее ногами и принялся подниматься выше по веткам.

Алтын двигался по другой стороне огромного дерева. Он легко перебирал ногами и руками, словно используя удобные ступени, привычные для такого способа передвижения. Когда-то Оспанову довелось работать целое лето в бригаде сборщиков, которые занимались шишкованием. Вот тогда-то ловкий, с гибким телом парнишка и освоил умение сноровисто забираться почти на самую верхушку.

А вот у его командира получалось хуже. Ноги то и дело скользили по тонким отросткам с плотной хвоей, а тело теряло равновесие. Капитан несколько раз чуть не сорвался вниз, но каждый раз у него получалось балансировать на хлипкой опоре.

Когда собачий рык раздался почти под ним, разведчик замер и всем телом приник к грубой коре, стараясь затеряться в густой хвое.

Даже через толщу еловых ярусов собака почуяла запах чужака и зашлась в неистовом лае. За ней затянули многоголосый хор остальные.

Мощные злобные овчарки лаяли и хрипели на разные лады, разбрызгивая пену с острых клыков. От их воя стыла кровь в жилах, а волосы ерошил инстинктивный страх.

Казалось, этот кошмар не кончится никогда, еще секунда, и немцы обнаружат разведчиков, притаившихся между веток. Стоит только одному из преследователей поднять голову и всмотреться в силуэты, замершие между ветвей…

Хозяин собаки, которая почуяла советских бойцов, выругался:

– Молодая, глупая. На каждую белку лает.

Чтобы успокоить животное, он стащил с плеча автомат и дал очередь вверх. Пули с визгом прошли совсем рядом с капитаном, ударились в ствол, выбивая во все стороны острые щепки.

Глеб прикрыл глаза: терпеть, только терпеть, чтобы не выдать себя. Стрельба, лай собак сводили с ума, он готов был сделать что угодно, лишь бы поскорее остановить этот кошмар.

Страх, боль в теле, ужас от близкой смерти – он все выдержит, преодолеет. Надо терпеливо ждать, и тогда фашисты уйдут.

Трое разведчиков затихли на своих местах, слились с деревьями, с ветром, со снегом – с природой вокруг. Собака, которая заходилась в хриплом лае внизу, наконец успокоилась, отвлеклась на что-то другое.

Цепочка автоматчиков двинулась дальше, отдаляясь от спрятавшихся разведчиков.

Алтын, который успел забраться на самые тонкие ветки наверху, прошептал:

– Они вернутся! Нельзя вниз.

Шубин кивнул в ответ – да, придется сидеть так дальше и ждать, пока не закончится рейд.

Он вдруг понял: не надо вниз! Наоборот, надо подняться еще выше, как можно выше. Обзор с вершины ели – это возможность, которую он так долго искал, чтобы получить сведения о вражеских позициях. Сверху в бинокль они смогут увидеть, что происходит на подступах к Умани. Больше никак, это самая подходящая точка для наблюдения.

Командир поднял голову и зашептал младшему лейтенанту:

– Спускаться не будем, останемся на вершине. Надо будет подняться как можно выше. С верхушки сможем вести наблюдение. По-другому никак! К поселку не подойти, там охрана по периметру выставлена на каждом метре.

Алтын согласно кивнул и тут же начал выполнять приказ командира. Он на удивление легко двинулся наверх, осторожно проверяя ногами каждую ветку. Они гнулись, раскачивались под его весом, но выдерживали.

Глеб протянул ему свой бинокль:

– Держи.