Сделка. Надежда на тебя (страница 9)
Выбросив свой телефон на землю, я прощаюсь с прошлым, забывая о ней и ее голосе. Выйдя на проезжую часть, я останавливаюсь, словно меня ударяет током. На обочине меня ждет черная Cadillac CTS-V, принадлежавшая Крестному отцу.
Он улыбнулся мне, но в его глазах было лишь сожаление и разочарование. Он с пониманием подошел ближе, кладя на мое плечо свою руку.
– Ну что, сынок? – спокойно произнес он. – Мы тебя ждали.
Его ладонь переходит на дверь машины, и я понял, как меня тянет сесть именно туда. Будто она сможет довести меня до моего дома.
– Садись. – все, что сказал Донован.
И я послушно поплелся на пассажирское сидение, пока во мне просыпается чувство спокойствия и ощущения, что я нашел место, где смогу быть самим собой. Я никогда не стану прежним Джейкобом, и пронесу всю эту боль, держа палец на курке пистолета.
Донован давит на газ, и машина двинулась с места, как зверь, выпущенный из клетки. Мы мчимся по улицам Бостона, оставляя за собой вихрь из шума и пыли. Я прижимаюсь к спинке сиденья, ощущая, как адреналин наполняет меня энергией. Город проходит мимо в виде размытых красок и ярких огней, и на мгновение я забываю о своих заботах, о тяжести, что давит на плечи.
Он кидает на меня быстрый взгляд, словно просекает мою борьбу. Ему это не нравится, но он не проявляет жалости. Это тот самый человек, который знает, когда поддерживать, а когда подтолкнуть. Он всегда был рядом, когда я нуждался в нем больше всего.
Мы мчим дальше, и улицы становятся более пустынными, уступая место набережной и шуму моря. Я чувствую, как ветер рвет волосы и проникает в легкие, принося с собой запах свободы. Свободы от памяти, от упреков, от того, что держит меня в плену. Как будто каждая миля, что мы проезжаем, помогает вырваться из оков.
– Я знаю, что ты был не в себе после всего, что случилось. – непоколебимо прервал молчание он. – Но мы не могли забыть о тебе. Пока тебя не было, мы провели собственное расследование. Нам нужно было узнать, что произошло на самом деле. И в этом помог твой самый верный друг – Кевин.
Он достал телефон Мии, бросая его на панель, а затем перевел взгляд на меня.
– Узнал? – он резко ударил по тормозам. – Золотая жила для информации. Мы прослушали все звонки и прочитали все сообщения.
– И? – грубо произнес я, не сдерживая своих страданий.
– До звонка тебе, у нее был очень интересный диалог с Райаном. – его взгляд оставался непреклонным. – Он говорил, что она должна уехать с ним. Начать все с самого начала.
– Райан? – горло сдавило от гнева. – Что?!
– Он все приготовил. – продолжал он, бросая в меня бомбу. – Он хотел подставить тебя. Ты должен был оказаться в тюрьме, а он бы убежал с Мией. Он давил на нее, говоря, что ты никогда не позволишь им жить нормальной жизнью. Что у них нет других вариантов.
– Нет… – отрицал я, в полном бреду. – Не может быть…
– Он завел ее в угол, Джейкоб. – разочарованно произнес он. – Либо она подставляет тебя, либо умирает за тебя. Он не оставил ей выбора.
– Идиотка! – разозлился я, ударяя ее телефон о сидение машины. – Какая же ты идиотка, Мия!
– Она не играла по правилам мафии. – не обращал на мой гнев никакого внимания Донован. – Всегда нужно спасти себя, убив других. Даже если их будет тысяча, иди по их головам, спасая только себя. Ты понял меня?
Он сделал короткую паузу, а затем схватил меня за плечи разворачивая лицом к себе.
– С этого дня неси эту боль в себе, помня о ней. – его глаза становились красными. – И не смей выбирать других. Только себя.
Глава 7
Бостон. 10 лет назад.
На заброшенном складе, где застыло время, витает атмосфера тьмы. Стены, обросшие паутиной, кажутся свидетелями ужасных событий, произошедших здесь много лет назад. Потолок затянулся пылью и грязью, а узкие окна пропускают лишь обрывки света, которые с трудом пробиваются сквозь годы забвения. Потрескавшийся бетон, обломки деревянных ящиков и ржавые металлические конструкции – все это прошлое, которое осталось здесь навсегда, словно застрявшее в ловушке времени.
Я осторожно переступаю через остатки какого-то старого груза, стараясь не потревожить это запустение слишком сильно. Каждый шаг отзывается эхом, отражаясь от холодных стен. Мне кажется, что сам склад шепчет свои секреты, скрывая что-то важное в каждом треснувшем как старый фанерный лист участке. Тьма здесь гуще, чем я ожидал, и даже я чувствую, как она обнимает меня, подталкивая к тому, чтобы оглянуться.
Полумрак, проникающий сквозь небольшие окна, создает игру света и тени. Лучи, пробивающиеся через пыль, падают на пол, образуя мозаику. В самом центре стоит старый стул, со слегка подгнившими ножками. На нем сидит Райан, привязанный крепкими веревками.
Я подхожу ближе, пока внутри закипает кровь. Кадык начинает ходить вверх-вниз, а ладони превращаются в кулаки. Мой взгляд останавливается на его едва поднимающейся грудной клетке, и я наношу первый удар по его лицу.
Его порванная одежда и непоколебимый взгляд означает лишь одно: он еще не сдался. Вокруг витает запах старой древесины, пыли и чего-то еще. Но я не замечаю этого, и снова бью Райана, но уже в живот.
Кровь стекает по его нижней губе, образуя тонкую, красную линию. Она кажется живой, пульсирующей, будто прокладывает собственный путь. Но Райан не отводит от меня взгляда даже на секунду. Его улыбка холодная, безжалостная, точно знает, что сейчас произойдет то, что изменит меня навсегда.
В моих глазах перемешивается боль и сокрушительная месть, и я нападаю на Райана, как хищник, потерявший всякую рассудительность. Гнев и отчаяние становятся единственным двигателем, подгоняющим меня снова и снова, как будто каждая капля моего чувства стремится вырваться наружу. Я начинаю наносить удары с неистовой силой, выливая на него все свое разочарование и задаваясь вопросом, как он мог так поступить со мной, с нами.
Каждый удар – это не просто физическое действие, это крик о помощи, это просьба о справедливости, которая была у меня украдена. Я чувствую, как руки уже начинают уставать, но это не имеет значения. Моя цель ясна.
– Почему ты сделал это? – кричу я, и слова вырываются с такой силой, что кажется, сама злость их поддерживает.
В этот момент я не осознаю, что наша борьба – это не только физическая, но и душевная. Это столкновение двух мировоззрений, двух человек, которые когда-то были близки, но теперь оказались по разные стороны баррикады.
С еще большей силой, кровь покрывает его лицо, но Райан не обращает на это внимание. Его глаза прикованы ко мне, пытаясь причинить еще больше боли. В его улыбке ни капли сожаления – лишь непреклонная решимость и победа.
– Я трахал ее в твоем доме. – смеется он, поднимая голову выше. – Пока ты делал за меня работу, я кончал в нее снова и снова.
– Сукин сын! – разрываюсь от отчаяния я. – Ты чертова мразь!
Достав нож, я разрезаю веревки и поднимаю его за грязный воротник рубашки, бросая прямо на ледяной бетон. Удары теперь были сильнее, и я не мог остановиться. С каждым движением в памяти всплывала ее улыбка, голос, касания, и я чувствовал, как мой гнев усиливается.
Я убью его за то, что он отнял у меня.
Он из последних сил пытается увернуться, но моя ярость была слишком сильной. Поэтому, не сбавляя оборотов, я продолжал бить его, пока мы были на этом складе один на один.
– Ты никогда не отмоешься от этого! – кричу я, кладя руки на его шею. – Я мог бы убить тебя одной пулей, но так хочется, чтобы ты прочувствовал хотя бы парочку процентов того, что испытываю я!
Но с каждым ударом он не становился слабее. Я мечтал, чтобы он сдох от моих рук, пока силы покидали меня. Слабея с каждой секундой, я исчерпал гнев, ощущая, как ноги падают на землю.
Опустившись на колени, я рыдал от отчаяния, которое захлестнуло меня. От беспомощности, от того, что ничего не могу исправить. Не могу поверить, что позволил ему убить ее.
Он настоящий монстр, которого я приручил сам.
– Подонок. – шепчу я, облокачиваясь на ладони. – Я доверял тебе, как себе.
Райан переворачивается на спину, выплевывая из своего поганого рта кровь. Его грудная клетка едва поднимается, и он закрывает глаза, пытаясь набраться сил. Но все мое внимание переходит на шум от сирены полиции. Так, будто они предупреждают, что это последний мой шанс на побег.
Осознав, что времени у меня крайне мало, я поднимаюсь на ноги, достав пистолет из-за спины. Направив его на Райана, я чувствую лишь полное разочарование. Он тот, кто должен был умереть с самого начала.
– Открой глаза! – холодно и жестоко, кричу я, словно говорю с мертвым предметом. – Открой чертовы глаза, чтобы я видел, как ты сдохнешь!
Мой палец оказывается на курке, но потом я чувствую, как кто-то хватает меня за плечо, таща в сторону выхода. Я не свожу своих глаз с полуживого Райана, пытающегося подняться на ноги.
Руки начинают трястись, и я нажимаю на курок снова и снова, не попадая в цель. По щекам текут слезы, сливая все картинки воедино. Я швыряю Кевина в сторону, в полном гневе покидая заброшку, где не смог все довести до конца.
– Если бы мы не ушли сейчас же… – произносит он, пряча меня в каки-то кустах. – Тебя бы уже словила полиция.
– Я не смог убить его. – моя голова кружится, но я продолжаю идти вперед, постоянно оборачиваясь назад. – Я должен убить его. Вернуться и убить его.
– Джейкоб! – останавливает меня Кевин. – Нас ждут! Ты подставишь всю семью, если сейчас не вернешься.
Я метаюсь, как зверь в клетке. Чувство неумолимой жажды мести разливается по телу вместе с глубокой болью за семью, которая подарила мне настоящую жизнь. Я разбит отчаянием, но в то же время одержим желанием наказать Райана.
В голове мелькали слова Крестного отца, отдающиеся эхом. Я издалека смотрю, как полиция приближается к складу, где лежит Райан, ощущая прилив ярости. Я не могу отпустить его вот так.
Это слишком просто.
Представляя, как я довожу все до конца, я мечтал, чтобы пуля все же попала в голову Райана, а я наблюдаю за тем, как его жизнь гаснет всего за одну секунду.
Но я не смогу сделать это вот так быстро.
Закрыв глаза, я попытался прийти в себя и успокоиться. Глубокий вдох, выдох… Я старался понять, что должен сделать. Да, я не должен сейчас убегать, но я должен спасти свою семью. Все их лица, все эти воспоминания крутились у меня в голове, словно пленки кинофильма: счастливые моменты, смех, забота, любящие взгляды. Это все что у меня есть, и я не могу позволить этим воспоминаниям раствориться в тумане.
Повернувшись к Кевину, я вижу, как он становится все более бледным. Сердце сжимается от тревоги, а выражение его лица говорит мне больше, чем любые слова – боль, страх, а главное, надежда.
Я осматриваюсь вокруг – старые обломки, темные углы, в которых притаились неопределенные угрозы. Возможно, мне нужно будет пройти через это. Мы вместе справимся со всем, что нам попытается помешать.
– Пошли. – произнес я хриплым голосом. – Донован ждет.
Ускоряя шаг, я двигался к дороге, не оглядываясь назад. Мимо мелькали какие-то заброшенный здания, а впереди был блеклый свет от парочки фонарей. Мы были уже почти на месте, как услышали разрывающий сознание грохот выстрелов.
Останавливаясь на месте, я почувствовал, как наши сердца забились в бешеном ритме. Настоящая перестрелка развернулась прямо в нескольких метрах от нас. Бостонские «капо» противостояли «нью-йоркцам», пока их пистолеты быстро сверкали в темноте.
Воздух наполнился дымом и запахом смерти. Сердце колотилось в груди, как бешеное, а в ушах раздавался гул выстрелов и панических криков. Ощущение реальности искажал этот хаос, и он казался почти сюрреалистичным. Мы инстинктивно достали свои оружие, готовые к тому, что предстояло, пытаясь спасти хоть кого-то из своей семьи. Отчаяние и решимость переплетались в моем сознании, создавая яростный вихрь.